Бастард Ивана Грозного — 2

Сильвестр смотрел на Саньку ошеломлённо. К тому времени очнулся Адашев и лежал с открытыми глазами, но тихо-тихо. Но, даже если бы он лежал с закрытыми глазами, Саньке всё равно было бы видно по его «свечению», что он бодрствует.

— Я против злата в храмах ещё и потому, что злато, это пыль в глаза и обман. Не всё золото, что блестит. И вообще… Золото, — это хитрость дьявола, данная им человечеству в искушение. А они его на купола и образа. Это прелесть и любование…

— Верно, сын мой…

— Погоди, — прервал его Санька. — Но как это запретить? Давайте подумаем. Я бы мог запретить хождение золота и собрал бы всё золото в своей казне, но ведь вам это не понравится, а Алексей Фёдорович.

Адашев молчал.

— Да, ладно тебе… Знаю ведь, что не спишь. Дыхание другое. Говори, а то в бок ткну.

— Гхы-гхы-гхы, — откашлялся со сна боярин. — Всё ты, вроде, верно говоришь, государь, но без трепета… Грубо…

— Вот, те раз… Так и Сильвестр без трепета хулит этих «корыстолюбцев». Ты не уходи от ответа! Говори, ты за царскую власть или нет?

— Да как же может быть по иному, государь?! — возмутился Адашев.

— А так, Алексей Фёдорович, что вся эта ваша партия «нестяжателей» против какой либо власти вообще. Они за равноправие и общины. Как первые христиане… А у тех царя не было, кроме Христа. Вот и думайте, кто для власти, то есть для меня, сподручнее? Те кто организовал хозяйство запрудами, механизмами и в голодный год хлебом кормит, или те, кто народ от меня в северные леса и Сибирь уводит…

Все помолчали. Сильвестр отвернулся в одну сторону и "надулся", Адашев в другую. Оба на Саньку смотреть не хотели. Так и ехали до остановки на ночлег.

Тему эту ни Сильвестр, ни Адашев больше не начинали. Зато её начал снова Санька, но уже день на пятнадцатый пути.

— Где сейчас Максим Грек? — спросил он как-то Сильвестра. — Жив ещё?

Духовник, почти переставший с Санькой разговаривать, встрепенулся.

— Так, это… В Троицкой лавре… В Сергиевом посаде.

— Далеко от Москвы?

— Так, это… Вёрст сто… Но в Москву ежели не ехать, то ближе будет.

— Поехали к нему. Повидать хочу.

— Поехали! — обрадовался Сильвестр.

— Я вот что придумал, — сказал Санька. — Пусть забирает в свою епархию новый собор на лобном месте, что Барма Постник возводит и обустраивает его так, как хочет. Поможете ему? И пусть покажет, что такое нестяжательство.

Сильвестр посмотрел на Саньку почти зло. Хорошо, что Санька этот взгляд «не видел», а то должен был бы как то на него отреагировать.

— Ты так и не понял, государь, что для «нестяжателей», как ты нас называешь, не нужны храмы. Храм требует если не злата, то денег. А деньги — это и есть злато.

— Значит, храмы вообще не нужны?

— Не нужны, государь.

— А где проповедовать?

— Небо наш храм!

— Вот так вот? Прелестно! В лютый мороз будешь проповедовать под небом голубым? Здесь не Иерусалим. На песочке не посидишь. Хотя бы избу для народа ставить надо, и топить её. Тоже злато нужно. Или просто работать.

— Так то изба, а то — храм… Для избы злата надо мало, а работы исихасты не чураются.

— Тфу на вас. Ты хочешь, чтобы я бросил всё и… Как вы не поймёте, что храм и монастырь — это крепость, где всегда прятались люди от угона в рабство. Под небом голубым, или даже в избе от завоевателей не спрячешься. Вы же сами знаете, что монастыри крепости сейчас строят. Какое, нахрен небо голубое, когда враг у ворот?! Алексей Фёдорович, ты тоже считаешь, что под небом сражаться лучше, чем за стенами каменными?

Адашев к тому времени уже выздоровел и ответил весело.

— Нет, Александр Васильевич. За крепостными стенами и с пушками сподручнее.

— Ну так не е#ите мне мозг, — выругался, не выдержав, Санька, но не зло, а весело. В это время "это слово" не считалось матерным. — Давайте строить, а не разрушать. И вот ещё, что…

Санька приблизил «незрячие глаза» к лицу Сильвестра.

— Мне нужен Максим Грек и все ваши епископы живыми и здоровыми, потому, что я тоже за свободу, равенство, братство, но в разумных пределах. Пока оно не переходит в предательство. А предательство я не потерплю. Я точно знаю, что надо делать, но пока не знаю, как. И вы, или со мной, или нет. Выбирайте сразу. Советоваться буду, но после того, как обсудим, будет так, как я сказал. Выбирайте. И ещё… России нужны храмы, а не избы. А если кто из вас обижаться надумает и в молчанку играть, что-то в душе тая, то это тоже не со мной.