Потрясение грани

Глава 15

По подоконным отливам монотонно стучал дождь. Я пристроился к тёплому боку печи и с интересом наблюдал за кампанией, плотно рассевшейся вокруг длинного, накрытого скатертью стола.

Как и в прошлый раз, нынешняя реальность опять изменилась. Это стало очевидно, едва мы выбрались из церковного подвала. Плотно моросил мелкий дождь, пасмурное небо испачкали клочья низких серых облаков, ползущих с запада на восток. Вокруг, помимо сплошной дождевой сетки бросалось в глаза изобилие странной крупнолистной растительности и явный излишек влаги.

Сама церковь стала другой. Теперь помимо обычной кровли она имела широкие карнизы с отливами, а пологая крыша по краям переходила в удерживаемые столбами навесы. Церковный двор имел выпуклую поверхность и большие сточные канавы по периметру. В этих желобах громко журчала вода, собравшаяся с крыши, навесов и всего двора. Вместо шикарных цветников здесь я увидел две горки, покрытые незнакомыми растениями.

Мимо церковной ограды прошли две укутанные в плащи фигуры, да ещё три стояли неподалёку от дверки, из которой мы выбрались наружу. В одной из них я узнал настоятеля храма отца Иоанна, в двух других Александра и Сергея. Я сразу же обратил внимание на Александра. Его биополе сильно изменилось, и вместо обычного энергетического кокона, как у всех людей, приобрело форму песочных часов. Вверху силовые линии уходили в бесконечность, теряясь в космической бездне, внизу растекались по всей земле. По сути, он стал связующим звеном между Космосом и Землёй. Он стал Хранителем Земли. Кроме этого отдельный энергетический канал связывал наши с ним сердечные центры. Я отправил Александру мысленный привет и тут же получил ответное послание разных добрых чувств. Улыбнувшись, я кивнул ему головой и обратился к отцу Иоанну:

– Отче, как бы нам какие-никакие накидки поиметь, ведь уходили мы давеча по сухому.

Он вскинул брови и недоумённо оглядел всех нас. Видно мои слова его озадачили. Странно, ведь я ничего особенного не сказал. Настоятель кивнул головой Сергею, тот исчез и через пару минут притащил кипу плащей и связку резиновых сапог.

– Штой-то нонче не вёдро. Давно дожжик зарядил? – натягивая длинный плащ, спросил дед Пахом.

– Да, он и не прекращется, солнышка почесть полгода не видали. Два-три денька в году побалует погода, и опять хляби. Едва успеваем рис да просо посадить…

– Что, что посадить? – вскинулся дед Семён.

– Просо и рис, на буграх – ячмень, что же ещё?

– А, пшеницу, рожь, гречиху? – опешил дед.

– Шутишь, они тут отродясь не росли. Замокают. Может где в Турции, али Палестине и растут, а здесь нет. Ну, и вопросы ты задаёшь. Будто не знаешь.

Мы переглянулись и, облачившись в плащи и сапоги, побрели к дому деда Семёна. Ну, что ж, придётся принимать и эту жизнь со всей её несуразностью.

По дороге я скинул капюшон и подставил лицо освежающему приятному после изнурительной африканской жары дождику, вдыхая аромат незнакомых растений. Я шёл и внимательно вглядывался в окрестности. Вроде всё находилось на своих местах, только дома стали выше и длиннее. Все они стояли на высоких фундаментах, а выпуклые дворы окружали многочисленные сливные канавки, выложенные то ли керамикой, то ли асбоцементом. Широкие и кюветы вдоль главной улицы напоминали ручьи. От них через каждые полсотни метров отходили желоба, отводящие воду в реку. Не доходя до дома, я свернул направо, чтобы увидеть Дон. За вуалью дождя виднелся только ближний крутой берег и бескрайняя текущая вода, а пойма терялась в серой пелене, где-то между небом и землёй.

В избе деда Семёна мы наскоро привели себя в порядок, и собрались, чтобы решить главный русский вопрос: что делать? Главную задачу по разгрому клана Скорпионов никто не отменял, и теперь мне предстояло действовать не только на ощупь, но и вслепую.

Изменившая реальность историческая аберрация на этот раз выбросила нас в неизвестный мир дождя, и мне оставалось только надеяться на сведения местных хранителей, на широкие связи дядьки Николая и на помощь моего второго «я» – Александра, разговор с которым я оставил напоследок.

Дядька Николай сразу же принялся названивать по своему телефону. Его мобильник не умолкал, и, чтобы не мешать общему разговору, он устроился в кресле за печью. Между тем деды и Елена плотно окружили отца Иоанна, который едва успевал отвечать на бесчисленные вопросы. На правом конце стола расположились мои верные стражи: Александр, Сергей и Владимир, и тихонько переговаривались между собой, изредка поглядывая на меня.

Я поднялся с лавки, стоящей у печки, подошёл к столу и поднял руку, выдержав многозначительную паузу. Все замолчали, воткнув в меня восемь пар глаз.

– Я полагаю, что впечатлениями вы уже поделились, новостями обменялись, и теперь пора перейти к главному. Во всех слоях каузального, тоесть причинного плана, и во всех реальностях началась война. Я сегодня вернулся из раннего узла событий, где формируется линия нашей истории. Здесь у нас другой узел. И именно здесь я собираюсь нанести главный удар по базам «скорпионов». В своей самоуверенности и презрении к людям они этого не ждут, а значит проиграют.

Завтра поутру мы отправляемся в Иерусалим, где произойдёт Собор Великого Круга Хранителей. Именно оттуда мы и начнём изменять дальнейший ход событий. Пора оплачивать счета. Переброску нашей группы поручаю Верховному Советнику Николаю, – он серьёзно взглянул на меня и кивнул. – На всех территориях объявляю чрезвычайное положение и мобилизацию ополчения. Поручаю хранителям Николаю, Иоанну, Семёну, Пахому и Александру срочно связаться со всеми Кругами хранителей и довести до них информацию и приказ активировать все без исключения резервы и арсеналы. Определить места дислокации подразделений и выработать планы блокирования всех деструктивных действий противника вплоть до вооружённого сопротивления. Действовать решительно, чётко и слаженно. Никаких сомнений и поблажек врагу. Корпусу стражи приказываю максимально усилить охрану портала и всего периметра зоны. Ответственный Сергей. В ближайшие дни возможна атака на портал, нужно отразить её всеми возможными способами. Володя, ты продумай и обеспечь вооружение, снабжение и связь. Все вопросы общей координации и сохранения порядка на территориях возлагаю на Александра. В Иерусалим со мной отправятся Верховный Советник Николай и Елена. Сбор ровно в шесть ноль-ноль. Прошу всех приступить к исполнению немедленно.

Все разошлись. Дядька Николай засел за телефон. Деды быстро свинтили из дома. А мы с Еленой нырнули в мягкие струи дождя и через минуту промокшие до нитки забежали под навес крыльца дома деда Пахома.

Сегодня, наконец-то, пришла наша ночь. Меня везде и всегда страшно тянуло к Елене, и даже толща времени не мешала мне чувствовать её рядом. Нет, вру. Не чувствовал, она на самом деле была со мной. Или во мне? Не знаю, возможно, правы Великие, и она стала неотъемлемой частью меня. Сейчас Ленка находилась рядом и буквально светилась счастьем. Не в силах сдержаться, я крепко прижал её к себе и замер, боясь спугнуть удивительное чувство щемящего восторга. Тут ещё время принялось вытворять всякие фокусы, то, с любопытством замирая, то, пускаясь в дикий водоворот. Мы забыли про стоящую на столе снедь, и про свет, который спрятался в выключенном светильнике под потолком. Нам вполне хватало своего света, поскольку вся горница переливалась всеми цветами неземного сияния…

Очнулись мы незадолго до рассвета. Не смотря на бессонную ночь, я чувствовал себя вполне отдохнувшим и полным сил, а Ленка явно не выспалась, но старательно притворялась бодрой и хозяйственной. Поплескавшись и подурачившись у умывальника, мы привели себя в порядок, наспех проглотили пирожки, запили холодным чаем и без четверти шесть нырнули в серую морось.

Вскоре странного вида автомобиль с большими и широкими колёсами покатил нас по мощёной дороге, привычно раздвигая бахрому дождя. Машина оказалась амфибией, как большинство автомобилей в этом мокром мире. Сразу за селом дорога свернула направо и упёрлась прямо в воду. В отличие от прошлой реальности здесь моста через реку не имелось.

Я не успел открыть рот, как машина въехала в реку и загудела водомётом. Разрезая острым носом воду, амфибия преодолела сильное течение полноводной реки и выбралась на противоположный низкий берег. Двигаясь по только ему одному известным ориентирам, водитель вскоре вырулил на дорогу, выложенную шестигранными плитами. Серая пелена обесцветила и размыла весь вид, и мне очень захотелось, чтобы в следующей реальности в эти земли вернулось солнце.

Около полудня добрались до Москвы, проскочили по Кольцевой до Киевского шоссе и вскоре въехали под просторные навесы аэропорта Внуково, где нас ждал рейс на Иерусалим. Вернее, он ждал не нас, а был вполне очередным, но на этом борту нам забронировали три места в разных рядах. Так решил дядька Николай для конспирации.

В здании аэропорта мы погрузились в хаотическую суету пассажиров, одетых в плащи разного цвета и фасона. Я огляделся. На первый взгляд обстановка не предвещала никаких проблем. Пройдя все формальности, мы через пассажирский терминал отправились на посадку. На моё счастье в этом мире ещё не додумались до магнитного и рентгеновского контроля, иначе мои артефакты, уложенные в дорожную сумку, доставили бы мне массу неприятностей. Прошагав по прозрачному посадочному туннелю до половины, я обратил внимание на освещённый прожекторами самолёт и немного приотстал, чтобы разглядеть формы местного лайнера.

Здешние летательные аппараты имели заострённый книзу треугольный в сечении фюзеляж, округлые, высоко расположенные крылья, над которыми возвышались двигатели. Впрочем, устройство салона, улыбчивые стюардессы и обычная посадочная суета ничем не отличались от таковых в прежнем мире. Пройдя внутрь, мы переглянулись и расселись в виду друг друга. Я ещё раз внимательно просканировал пространство и, ничего подозрительного не обнаружив, пристегнулся ремнём и спокойно задремал.

Разбудил меня лёгкий толчок в плечо. Я на волосок приоткрыл веки и увидел, что стоящий напротив дядька, делая вид, что ищет что-то в верхнем багажнике, бросил мне на колени цветную бумажку. Не выказав ни малейшего удивления, я посторонился, как бы невзначай, развернул фантик от конфеты и прочитал: «В Иерусалиме засада». Та-ак. Значит, в Израиле нас с нетерпением ждут спецслужбы с наручниками и дубинками. Дядька Николай вернулся на место и, как нив чём не бывало, принялся рассматривать глянцевый журнал. Однако, сидя от него через проход, я видел, его неподвижные глаза и озабоченное выражение лица.

Я кинул на него короткий взгляд, привлёк внимание и чуть кивнул головой в сторону туалетных кабинок. Не спеша поднявшись, я отправился туда первым, и через минуту в дверку слегка стукнули. Скороговоркой дядька сообщил, что над Турцией он зацепил в эфире полицейскую волну и любопытный кусок переговоров на английском. Связавшись с Иерусалимом, он узнал, что аэропорт блокировали спецслужбы и войска.