По грехам нашим. В лето 6732

Интермедия 8

Интермедия 8

Резидент Венеции — верный помощник главного слуги дожа, который называл его Джованни Сконца. Сам же «Джованни» не знал своего имени, откликаясь и на Давида, и на Рикардо, и еще на десяток имен; он не знал ни матери, ни отца, воспитанный улицей, проявивший себя на флоте и в армии Венеции, слуга самого влиятельного венецианца. Достиг он большего, чем некогда мечтал.

Сейчас же он лично пожелал провести еще одну операцию, которая сделает Джованни богатейшим человеком, и он отойдет от дел и будет только наслаждаться жизнью, взяв в жены молодую знатную венецианку.

Венецианец наблюдал из укрытия за происходящим у крепости. Он заблаговременно занял комнату в городе, откуда можно было следить за большей частью происходящего на крепостных стенах. Его проплаченный авантюрист из Булгарии сделал все очень хорошо, сэкономив немало средств, которые планировались на покупку наемных отрядов.

Эта странная Русь — тут даже нет наемников, которые за деньги готовы решать любые вопросы. Но вот обман этих доверчивых марийцев — одна из лучших его операций. И даже не важно, что город так и не получилось взять, главное, что неразумные русичи и сами не поняли главную цель нападения, а это ремесленники в поместье этого странного Корнея. Именно туда отправился отряд верных дожу наемников, и они-то точно должны были решить проблему и быть уже в условном месте. И никто не посмеет и подумать на Венецию, пока, конечно его родина не станет производить все те товары, что так дорого можно продавать, но пока производились на этой окраине мира.

— Пора уходить, — сам себе произнес венецианец и вскочил на коня.

Однако, уже через десять шагов пришлось остановиться — на тайного агента летели четверо человек, которые и не замечали преграду на пути в виде всадника. Венецианец попытался править коня в сторону, но именно оттуда показались преследователи людей, что уже сами остановились в узком переулке, стремясь «прощемиться» мимо коня. Потом резкая боль в голове и небытие.

— Яко я кистенем ентого? — спросил один из новиков, указывая на свалившееся тело венецианца.

— Знатно, токмо-то боярин и треба десятнику його вести, — ответил другой новик и, спешившись, вопреки своим словам, перво-наперво начал разувать и раздевать всех четырех разбойников, ну или точно троих разбойников и непонятного всадника. Впрочем, чего это не понятного — что он тут делает? Правильно — он тать, другие в домах и лесе прячутся!

В это же время Божко искал посадника или вообще кого-нибудь из администрации и никого не было. Защитники детинца пока не хотели говорить с теми, кто их, по сути, и спас, так как не доверяли и подозревали уловку. Только, когда показался на стене знакомый сотника и он, узнав товарища, обратился к воину, дело сдвинулось.

— Никита, так что ведаешь того сотника? — отозвался незнакомый Божко голос. Сотник крайне мало бывал в Унже и был знаком ну, может, с несколькими ратниками, да и только по службе. Божко только первые полгода в воинской школе и постоянно то на учениях, то на учебе.

— Ведаю, дядько — то школьныя отроки, — сказал Никита, и Божко насупился.

Сотнику очень хотелось мокнуть в грязь этих воинов на стене, что не понимают степень участия этих вот «отроков» в битве, которая была уже проиграна и только «отроки» выбили татей. Но после рассмотрел лица защитников и отказался от словесной перепалки. Это были лица, улыбающиеся смертью. Они смеялись, веселились, но дрожащие руки, подкашивающиеся ноги, слезы, замешанные на крови. Пусть глумятся, Божко пока не станет их останавливать.

— Так, а посадник где? — задал самый интересующий вопрос Божко после того, как большинство ратников на стене отсмеются. Сотнику не терпелось сдать свою ответственность и получить приказ. Божко устал больше даже не из-за самого боя, сколько от давящей ответственности за других.

— Так и посадник и Вторак з Третьяком — то сыны його. Також, — Никита резко замолчал.

— Что також? — все же Божко раздражался, и убеждать себя в спокойствии становилось сложнее.

— Так посекли их, — с очевидной горечью произнес Никита.

Наступила пауза и уже сотник не знал, что говорить, как и что делать. Божко понимал, что старшего сына Войсила, как и Первака нет в Унже и, получается, что и нет никакой власти.

— Так, а голова то кто? — спросил Божко.

— Так, и нема голов-то, сотники також посечены, бояр не маем — воны у поместьях своих, — ответил Никита.

Божко принял решение. Он не хотел, старался избежать этого решения, но оно само себя нашло. И воин стал распоряжаться. Его учили быть сотником, он уже имел опыт управления десятком и только отъезд большинства наставников в поход дал шанс стать сотником. Он мечтал вести сотню в бой, но сегодня Божко пересмотрел свои мечты. Это сложно отвечать за жизни, видеть смерти близких тебе людей и самому убивать. Но сотник это еще и организатор, и сейчас он должен отвечать уже за все. И порядок навести, и посчитать потери, и наладить мало-мальски быт, да много чего, пока кто из бояр не приедет и не заберет у него эту ненужную власть.

Как ни странно, но распоряжения Божко выполнялись без пререканий. В последнее время всем горожанам вбивались понятия исполнительности и подчинения. Да, и в таком безвластии и хаосе нет времени на споры.

Первое, что приказал Божко — определить потери и наличный состав всех возможных строевых, после произвел назначения, выделив из горожан Никиту и еще одного десятника на которого тот указал, остальные же и так были при разных должностях. Следующим шагом стала организация патрулирования и отправка четырех десятков в боярские поместья, связи с которыми не было. Так же Божко приказал перевозить все обозы как свои, так и разбойников, как пленных и раненых в детинец, который следовало закрыть и держать оборону. Сотник предполагал, что могут последовать еще нападения. Ремесленную сотню так же привлекли к работам, пообещав, что уже к полудню отпустят к своим семьям.

— Дарен, енто… сотник, мастер Вацалав… — обратился к кузнецу подмастерье стекольных дел мастера Вацлава Яндака по имени Заяц.

— Молви, отрок, — строго приказал Дарен.

— Збег вон, забил ратника и збег, — сказал наконец парень.

Началась охота на Яндака. Боярин большое значение уделял этому мастеру, который уже пытался сбежать с венецианцами, но сейчас он преступил и через грех убийства.

Вот только нашли этого авантюриста только лишь после приезда самого боярина. Чеха загрызли волки, которых никто в округе уже не видел больше двух лет.

Наутро следующего дня в поместье пришел большой обоз и больше ста воинов. Это были герои обороны Юрьева, которые привели с собой много коней, обозы, груженные оружием, сельскохозяйственным инвентарем, одеждой, серебром и драгоценными камнями. Вот только приезд воинов-победителей, как и возможности спросить о своих детях, мужей, отцов, не вызвали радости. Поместье оплакивало погибших день назад.

Плохие вести