По грехам нашим. В лето 6732

— Заяц, сын рядовича Милонега, — сказал парень и опустил голову.

Он ожидал, что я как-то обрушу авторитет парня, из моего тона могло так показаться, но решение было противоположное. В любом случае искал молодого мастера с задатками и организатора.

— Заяц, быть тебе мастером стекольных дел и ответ держать за мастерскую и над всеми головою быть, — торжественно произнес я.

Парню так же объяснил, что он отныне секретоноситель и никуда не может уезжать без моего позволения. Зеркала и стекло ладить, не переставая и по всем вопросам напрямую обращаться либо ко мне, либо к тиунам. Так же дал ему шесть гривен премию за то, что смог организовать производство зеркала без пропавшего проходимца. Дал бы и больше, но с собой больше не было. Сел в седло и отправился дальше.

На протяжении всего вояжа, Юрий молчал, но я примечал его как понимающие взгляды, так и вопрошающие. По пути до овощехранилищ я объяснял сыну, что именно хочу от тех людей, которых посетил, и какие выгоды будет иметь наша семья.

На первом овощехранилище я продемонстрировал свой гнев.

— Томаты гниют, картошка на солнце зеленеет, пошто раздор чините? Сечь вас треба? Где Мышана? — кричал я.

После выплеска эмоций, усилившегося от увиденных пожелтевших огурцов, стал объяснять, что и как делать. Выяснил, что соли нет и те, кто и должен был солить огурцы и помидоры были направлены на другие работы. Вот она «бестолковость» во всей красе. Соли еще по первому ледосходу закупили четыре тонны, а еще с прошлого года оставалась. По самым амбициозным подсчетам урожая, должно было с лихвой хватить. Но сейчас все поместье ждет посланцев из Суздаля и Владимира с солью. И мясо не коптиться и не вялиться и рыба и овощи без обработки на зиму. Еще один урок, что соли всегда должно быть больше, чем много.

Пока распылялся на нерадивых работников, приехала Мышана. Именно приехала на телеге, но выглядела как царица в золотой карете. Потрепанная, конечно царица, да и с боязливыми, но счастливыми глазами. Я понял, что вновь не обошлось без участия Андрея.

— Мышана, то, что Андрей повертался — то добро, токмо треба и работать. Пошто овощи гниют? Пошто соли не принесли? — распекал я управляющую.

Мышана понурила глаза и отвечала только в стиле «виноват, исправлюсь». Уже позже, когда я все же посетил другие склады, увидел, что работа то была проведена огромная. Десятки бочек засоленных огурцов и помидоров, сваренный томатный соус, отсортированы овощи на свиноферму, промыта сахарная свекла и загружена на подводы. Даже запустили пресс для выжимки подсолнечного масла. Работает и маслобойня и сыроварня. А работники все поголовно отправляются на сенокос в поместья, которые пострадали от нападения и там не успевают скосить всю траву, так же у них закупаем и три десятка коров.

После увиденного и узнанного, да выслушав, сменил гнев на милость. По поводу покупки коров из пострадавших поместий я и сам бы выдал серебро, но хватило и казны тиуна. Я еще по прошлой осени дал по триста гривен серебром каждому тиуну и отрядил пять процентов от всех продаж сельскохозяйственной продукции в казну тиунов, поэтому, как у Макария, так и Мышаны скопилось порядочно производственных денег для покупки и большего количества коров и не бегали за каждой куной ко мне.

Осмелев, Мышана даже слегка пристыдила меня, сказав, что многое говорила утром, когда я на докладе уснул.

Когда я уже собирался уезжать, приехал и Макарий и начался очередной доклад с демонстрацией на натуре.

— Перекажи усе Юрию, — сказал я, указывая на сына. — А ты, сын, увечары перескажешь мне, да измыслиш, яко сладить.

Пусть набирается самостоятельности и видит изнутри все процессы. Сам же я Макарию указал на необходимость сохранить урожай и завтра по утру с докладом обо всех выкладках и проблемах. Обещал, что уже не усну. Да и доклад на месте, на его складах, чтобы там так же показывал, как сберегает каждую картофелину.

Припустив коня, поскакал домой. Нужно уколоть витамины и антибиотик Божане, да захватить глюкозу и другие лекарства для Агафьи Никитишны. Да и Лавра навестить.

Любимая была с сыном Глебом и видно, что жена приходит в себя. Появился румянец на щеках, радость и блеск в глазах.

— Любы мой, — вскочила Божана.

— Сиди, Божаночка, по здорову ли? — спросил я.

— Усе добро, вот и баню истопили, — завлекающе улыбнулась жена.

— Почакать треба, ты аще не здорова, — ответил я любимой и увидел огорчение на ее лице.

Ну нельзя так, она сильно похудевшая, только стала чувствовать себя сносно, а тут идти в баню. Льстило, что обо мне так заботятся, да и я уже извелся от недостатка женской ласки, но ради здоровья Божаны, еще немного потерплю.

Произвел все лечебные процедуры, перехватив кусок вареного мяса с лепешкой, взял аптечку и поехал к Агафье Никитишне. Женщина выглядела немного лучше, чем ранее. Но ее выздоровление касалось только физической оболочки, душевного спокойствия так и не случилось. Она все еще не хотела жить.

— Агафья Никитишна, не лишай себя живота, — обратился я к женщине после того как провел все процедуры под безучастное молчание пациентки.

— Корней, я без мужа свого живота не желаю, — ответила женщина.

— А сыны якоже? — привел я довод.

— То мужы ужо у силе, я до Бога хочу, — не унималась женщина.

У меня же появилось некоторое решение, которое могло бы быть нейтральным и принятым всеми. Да и польза для всех, в том числе и меня. Цинично рассуждать о пользе, когда женщина жить не хочет и морит себя голодом. Вот только всем будет лучше, если жена покойного Войсила пойдет в монастырь, а еще лучше организовать монастырь здесь. Это и центр современной науки и целая экономическая система, с которой можно взаимодействовать, да и паломничество. И построить такой монастырь, чтобы стал еще одной единицей в системе обороны.

— Коли ты у манастырь пойдеш, то я могу сладить його, — сказал я и посмотрел на реакцию женщины. Вначале ничего не происходило, но через некоторое время Агафья Никитишна призадумалась.

Молчание длилось минут пять, и я не стал его нарушать.

— Да, то лепо мне, — наконец ответила женщина.

— Артельщикам, што сладили церковь, я накажу ладить монастырь, тако ж и поставим дымы у месте, что ты укажешь, — сказал я и понял, что решение Агафья Никитишна приняла.

Сразу же на лице появился румянец, и было видно, что и без лечения женщина выздоровеет. Тут важно было найти цель для жизни, и она ее увидела. А наличие женского монастыря, выгодное приобретение для Унжи и ее округи. Кругом правильное решение, дорогое, конечно, но правильное.

Каким же было мое удивление, когда через несколько дней я узнал, что уже больше трех десятков женщин решили уйти в новый монастырь. И как вести разносятся. Люди даже начали приносить какие-то деньги на строительство столь богоугодного дела. Агафья Никитична же собралась, как только позволит здоровье, ехать во Владимир за благословлением митрополита на основание нового монастыря. Да на послушание отправится, как только чуть полегчает.

Еще два дня прошли в постоянных поездках то к Гавриле в Унжу, где предложил свою помощь пока неутвержденному главе города, то к Агафье Никитичне, то к Лавру, который шел на поправку. Вообще использование препаратов из XXI века действовало на местных просто волшебным способом, казалось, что и воскресить способно. Божана, к примеру, уже вчера, ощущая себя полностью здоровой, закатила истерику, типа «ты меня не любишь, у тебя другая, я стала некрасивая после родов» ну и в том же духе. Ну и как понять женщин? То предлагала девку, да и откровенно подсовывала, даже уговаривала, а тут «ты мне изменяешь». Поэтому баню вы все-таки вытопили, и… я понял, что такое любить жену. Какая-то феерия чувств и эмоций. Опомнился я только через час, вспомнив, что жена только несколько дней назад выглядела болезненно, но был придвинут ближе, и лишен страстным поцелуем возможности к возражению.

Все и сразу