Княжий сын. Отцовские долги

- У кого крюки для факелов есть? - спросил я. - Приколотить их в стены, и давайте те факелы, что при нас сейчас, закрепим.

Отправляясь в путь, мы взяли с собой несколько крюков для факелов, которые валялись на складе в крепости. Видимо, остались после строительства, может, закупили больше, а, может, просто решили запасти. Я решил прихватить их с собой как раз на случай, если нам придется остановиться внутри кургана.

Крюки нашлись, молоток тоже был с собой у одного из факелоносцев, и скоро пять источников света были надежно закреплены на стенах.

- Давайте в сторону трупы оттащим, чтобы не мешали, - проговорил боярин Лука, и сам тут же схватился за ближайшее из тел костеглотов, после чего потащил его в сторону, к стенке.

Брать труп твари голыми руками было противно, но ничего не поделаешь, рукавиц никто из нас с собой не взял, как-то не догадались. Я прислонил копье к стене, наклонился, взялся за бока твари и тут же отдернул руки. Кожа костеглота была очень сухой и горячей, гораздо горячее, чем, скажем, у человека. Да у людей тоже такое бывает, когда они болеют, мать учила меня мерить температуру, как она ее называла, прикладывая ладонь ко лбу человека. Она меня специально к больными водила, чтобы я знал, при какой болезни насколько горячий будет человек.

Плюнув на все, я схватил тварь за плечи и потащил ее в сторону, туда же, куда отволок свою боярин Лука. Вернулся, подобрал копье.

- Твою мать! - крикнул один из моих воинов, отшатнулся назад, выхватил меч, перехватил обеими руками и воткнул его в грудь твари, у которой дергалась нога. - Она живая! Дергается!

- Не ори! - резко прервал его боярин Лука. - То, что нога дергается, не значит, что тварь живая. Такое и у людей бывает, неужели не видел ни разу?

- Не видел, - покачал головой тот, уперся ногой в тело твари и выдернул меч

Дергаться от этого, она, кстати говоря, не перестала, но было же сразу понятно, что это не целенаправленная деятельность, а просто мышцы сами собой сокращаются. Даже я это уже видел у людей, когда добивал дружинников боярина Сергея на Орловском тракте. Напугался, конечно, но Петр мне объяснил, что ничего страшного в этом нет. Просто предсмертные судороги.

Скоро вернулись боярич Никита и Михал вместе с Женькой. Тот подобрал щит, который так и лежал на земляном полу, парни раздали принесенные факелы, запалили их от тех, что висели в крюках, прибитых к стенам и мы снова организовали строй.

В следующем срубе тварей не было, и мы прошли его довольно бодрым маршем. А вот в четвертом костеглотов оказалось очень много, но они были гораздо мельче, чем те, что мы встретили раньше. Не настолько, чтобы их можно было принять за молодняк, но похоже, что это были самки. Однако рассматривать их половые признаки было не к месту, и не ко времени, и мы снова пустили в ход рогатины и мечи.

Тварей было семеро, они разошлись широким кольцом, пытаясь охватить наш строй, похоже, что понимали, что переть на щиты, за которыми даже не видно несущих их воинов, нет смысла. Мы тоже разошлись и встретили их рогатинами. Три из семи костеглотов легли быстро, остальных нам удалось отбросить, после чего воины мои прижали их к стене, а копейшики прикончили несколькими точными ударами рогатин.

В этот раз мне даже не пришлось бить их самому, воины боярина Луки справились быстро и четко. Нет, как ни крути, умеючи, можно и таких тварей, как эти костеглоты бить. Я даже удивился, как раньше не собрались да не вырезали их, если уж эти твари так сильно мешали наемникам, что несли службу на заставе. Хотя, как раз понятно было, не хотели жизнями своими рисковать. Их устраивало, что места вокруг тихие, а тихие они были как раз из-за того, что костеглоты бродили по округе и жрали тех, у кого не было достаточно надежного укрытия.

- Смотри-ка, бабы ихние, - проговорил Павел, высветив фонарем труп одного из костеглотов, когда мы закончили с тварями в этой части кургана и собрались двигаться дальше. - У них тут между ног все совсем, как у людей.

Подтвердил мою догадку. Ну ничего, значит, самое сложное позади, и нам осталось разобраться с молодняком. Но этих-то мы можем и просто ногами передавить, уверен, ничего трудного в этом не будет.

Хотя, если бы не ловушки братьев-лесовиков и боярина Яна, то так легко мы точно не справились бы. Задавили бы они нас массой попросту, и никакие щиты с копьями не помогли бы. А так мы почти с десяток тварей выбили, даже в их логово не сунувшись. Не знаю, конечно, как часто самки их рожают, но молодняку ведь время нужно чтобы дорасти, окрепнуть, силы набраться, а мы этого времени им не дали.

- Да они вообще на людей похожи, - ответил из темноты боярин Лука. - По крайней мере, убивать их ничуть не сложнее. А сейчас они слепые как будто.

- Слепые они потому что факелы ярко горят, - возразил ему я. - Если бы не мы к ним в логово пришли, а они нас на марше застали бы, например, то вырезали бы. Темнота - их лучший друг, свет им враждебен, вот они и не лезут наружу днем.

- Это потому что ты спланировал все хорошо, - ответил еще кто-то, по голосу я не разобрал, кто именно. - Голова ты, княжич, ничего не скажешь.

- Хватит болтать, дальше пошли, - решил я, что пора заканчивать разговор. - Наружу хочется, на воздух. А пока с тварями не закончим, света белого нам не увидеть.

И мы, снова собравшись в строй двинулись дальше. Однако бить оказалось почти никого, в следующем срубе оказалось только две твари, но они на нас не лезли, а наоборот, медленно отползли назад, в последний, шестой сруб. И когда мы вошли в него, и толком осветили его факелами, то поняли в чем дело.

Здесь, в шестом срубе, и находилась основная часть логовища костеглотов. Здесь находился их молодняк: уродливые мелкие и по-детски нескладные твареныши, которые зарывались в кучу прелой листвы, которую, похоже, твари натаскали сюда специально из близлежащей рощи.

Помимо молодняка в последнем срубе было еще четыре твари, но двигались они медленно. Похоже, что это были старые твари. Честно говоря, я думал, что своих стариков костеглоты сжирают, но нет, похоже, что это все-таки было не так.

Щитоносцы остановились, пропустили вперед людей боярина Луки, вооруженных копьями, и те в несколько ударов покончили со старыми тварями, которые оказались неспособны не то, что нападать, а даже защищаться. Двигались они гораздо медленнее, чем взрослые костеглоты, так что даже уклониться от копейного удара не смогли. Детеныши же на нас не лезли, и только глубже зарывались в листву. Да, лезть в нее было противно, но оставить их в живых мы не могли. Мало ли, вдруг кто-то из них окажется способен охотиться, вдруг они смогут выжить и вырасти без старших, а потом снова начнут тиранить всю округу.

С тварями нужно было разобраться окончательно и бесповоротно, закрыть этот вопрос навсегда.

- Делай как я! - приказал я и подошел к куче листвы, и принялся ворошить ее рогатиной.

Наткнулся на что-то твердое, тут же резко размахнулся и всадил копье в свою находку. Поднатужился, выдернул оружие вместе с насаженным на широкий наконечник детенышем костеглота. Бросил тушу на земляной пол, надавил сапогом на неширокую грудную клетку, выдернул копье, и тут же снова ударил, на этот раз так, чтобы прикончить мелкое отродье.

Остальные тоже стали ворошить эту огромную постель и вытаскивать на свет факелов мелких тварей. Скоро на земляном полу оказалось еще с полдесятка трупов, причем сам я вытащил еще только одного, но не успокоились мы пока не разметали всю листву по земле тонким слоем, и не удостоверились, что ни один из костеглотов не избежал общей участи.

Только тогда я позволил себе расслабиться. Хотелось выйти наружу, под жаркое летнее солнце, согреться уже наконец, и выгнать из своего тела промозглую сырость, которая стояла в этой древней могиле, которую костеглоты превратили в свое логовище.

Но нужно было разобраться с телами тварей. Костры для них у нас уже были готовы, оставалось только повытаскивать трупы наружу и побросать их в огонь.

- Щиты бросайте, они больше не понадобятся - сказал я. - Берем тела и тащим их наружу, там бросаем в огонь.

- Уверен? - спросил у меня боярин Лука. - Молдаване ведь все равно курган зароют, никто до них добраться не сможет.

- Уверен, - ответил я. - Не хочу, чтобы в кургане, который для отцовских воинов насыпали, какие-то твари лежали. Уж лучше пусть тут совсем пусто будет, так как-то спокойнее.

Это убедило Луку Филипповича, и остальных воинов. Оставив рогатины у стен, мы прихватили трупы молодняка и старых костеглотов и двинулись наружу. В принципе, весили твари немного, так что волоком их таскать мог один человек, но пятеро из нас были заняты тем, что освещали путь. Не хватало только споткнуться и ноги переломать на всякой дряни, которой завален земляной пол.

Когда я вышел наружу, то поднатужился, приподнял труп мелкого костеглота над землей, размахнулся и швырнул его в костер. Тут же тошнотворно запахло паленой плотью. но даже эта вонь была гораздо лучше, чем та, что стояла в логове. Нет, когда закончим с этим, загоню всех своих в Днестр купаться, и щелока не пожалею. Пусть отмываются, не хватало еще крепость этим провонять.

Нет, больше внутрь я не пойду. Тут есть куча парней, который снаружи стояли, пока мы всю грязную работу делали, так что пускай они трупы потаскают, ничего страшного в кургане все равно нет.

- Вы закончили? - спросил Петр, которого я оставил командовать над теми из моих дружинников, что остались снаружи.

- Закончили, - ответил за всех я. - Можешь загонять остальных внутрь. Пусть вытаскивают тварей, да на костер кидают. Нужно сжечь все, только чтобы один пепел от этих тварей остался.

- Духов их боишься? - с пониманием в голосе спросил старый воин. - Понимаю, надо сжечь тварей. Парни, айда внутрь.

О духах я, если честно, и не подумал. А ведь волкулаков, которых убить удается, тоже сжигают, говорят, что если этого не сделать, то тварь может ожить или вселиться в кого-нибудь из домашних зверей вроде собак, делая их бешеными с заставляя бросаться на людей. Что хуже всего, бешенство это передается от животного к животному, а человек, укушенный такой тварью, сам звереет, сходит с ума, а потом и умирает. Любой знает, что, если собаки или еще кто из скота бешенством заболели, значит, в округе волкулак умер и без погребения остался. И с этим уже ничего не сделать, молиться только остается всем богам, которых знаешь, и тогда, может быть, хоть кто-то в живых останется.

Да, правильно подумал старый воин, сжечь костеглотов стоит еще и затем, чтобы потом с духами их не разбираться. Мало ли, что случиться может. Да и мало ли, что на их трупах откормиться может. Вдруг еще какие-нибудь твари заведутся? Нет, нам только этого не хватало, на этих-то почти три недели потратили, вместо того чтобы для себя сено и дрова заготавливать, да лекарственные травы на продажу собирать.

Запах дыма и горящей плоти тоже показался мне не слишком приятным, так что я двинул прочь из огненного кольца, туда, где и находились чуть раньше мои воины, до того, как отправились вытаскивать из кургана трупы костеглотов.

Вот ведь несчастная земля. Получается, что во второй раз уже эту могилу старую разоряют. Ну и племена, которые здесь живут, уже в третий раз с их земли изгоняются. В первый раз, когда отец вырезал деревню, тут стоявшую, второй раз, когда твари молдаван за реку выдавили, ну и сейчас, вот он третий раз. Конечно, костеглотов назвать племенем — это я замахнулся, но уж больно они на людей похожи. И что-то мне подсказывает, что от людей они и произошли на самом деле, может быть, проклятие какое-то на них пало, вот они звероподобными и стали.