Княжий сын. Отцовские долги

- Благодарю, отче, - я кивнул, аккуратно закрыл книжицу, но убрать ее было некуда: придется нести в руке. Потом вложу ее в справочник травника, никуда оттуда не денется, не помнется, да и не зальешь случайно ничем.

Запустил руку в карман, вытащил из него все имеющееся серебро: две гривны, да один рубль, и протянул их священнику.

- Тут немного, но возьми, - сказал я. - Тебе эти деньги понадобятся больше, чем мне.

- Уверен? - спросил священник. - Две гривны — это немало денег, на них можно месяц жить.

- Уверен, - решительно сказал я. - Мы все равно завтра подписываем договор с мэром Григорием и переходим на казенный кошт. Да и негде мне скоро будет эти деньги тратить, там, куда мы едем, все равно торговать особо не с кем и ничем.

- Что, на заставу отправляетесь? - с пониманием спросил священник.

- Да, - подтвердил я его догадку.

- В Крым? - теперь в его голосе звучало сочувствие.

- Нет, Бог миловал, - качнул я головой. - В Молдавию.

- В Молдавии тоже не сахар, - вздохнул поп. - Местные смерды не любят наемников. Кое-где они смирные, кое-где сбиваются в шайки и ничем не отличаются от разбойников. Но все лучше, чем в Крым.

- А тебе-то откуда знать? - удивился я.

- Ну, я же не всю жизнь был священником, - улыбнулся тот. - Пришлось и мне, знаешь, в свое время понаемничать, мечом помахать, да.

- А, - я на секунду задумался. - Знаешь, я спросить хотел. Как так вышло, что здесь, в Киеве есть целая община христиан? У нас дома их совсем немного, держаться они привыкли порознь друг от друга, и пусть их обычно и не обижают, но все равно не любят. Есть только одно место, где христиане живут все вместе, но это монастырь.

- Ты о Николо-Одринской обители? - спросил священник.

- Да, - кивнул я.

- Хотел бы я там побывать, - поп вздохнул. - Говорят, что ее охраняют множество святых воинов, а внутри есть библиотеки, полные книг, причем некоторые из них написаны еще до Последней Войны.

- Это правда.

- А ты откуда знаешь? - удивился священник. - Неужели тебе приходилось бывать там? И тебя впустили внутрь? Расскажи!

- Да. Тот воин, что крестил меня, Игнат, он был родом из селения, расположенного у монастыря. Мы принесли им щедрые дары, купили красок для икон, чернила, еще чего-то, а потом отец-настоятель разговаривал со мной. Он долго расспрашивал меня о том, что я знаю о мире, а потом рассказал такие вещи, что перевернули для меня всю картину.

- Ты про великую державу, которой была Россия до Последней войны? - спросил священник.

- Да. Но больше о том, что с Последней Войны прошло не пятьдесят лет, а больше двухсот пятидесяти. Я никогда об этом не задумывался, но, когда об этом узнал, все стало логичнее. Проще.

- И что же было потом? - спросил священник.

- Мы прожили в деревне при монастыре всю зиму и весеннюю распутицу. Все это время нас учили разным вещам. Ты даже не представляешь, сколько книг хранится в стенах обители. И всей жизни не хватит, чтобы прочесть их все. А их главный храм… Я никогда не видел здания красивее: белый камень, черные купола, золотые кресты… А внутри…

- Теперь мне еще сильнее хочется отправиться туда, - грустно улыбнулся священник. - Жаль только, что я единственный священник здесь, и оставлять свою паству мне нельзя.

- Если честно, я думал, что ты сам оттуда, - пожал я плечами. - Мне говорили, что иногда люди из обители отправляются путешествовать по миру и проповедовать истинную веру.

- Так и есть, - кивнул поп и принялся рассказывать. - Только ты ошибся в том, что не я отправился проповедовать, а мне проповедовали. Когда-то меня вела дорога приключений, я был наемником. Звали меня Иваном Дятлом, а состоял в отряде Геннадия Холеры. Ватага наша несильно от банды отличалась, в узде нас держать мог только нас атаман. Крут он был, тремя десятками отморозков командовать. Но и его удача кончилась: взяли мы заказ шайку разбойников отвадить от одной деревни, да их в два раза больше почти оказалось. Перебили, конечно всех, но почти весь отряд полег. И я на том поле остался бы, если б не брат Сергей.

- Монах спас тебя? - спросил я, хоть и понимал, что ответ на этот вопрос очевиден.

- Спас, да. Выходил. На самом деле Ванька Дятел умер на том поле, а вместо него родился уже совсем другой человек - брат Илья. Я решил, что за оружие больше не возьмусь, не нужно оно мне. Решил новую жизнь начать, праведную. Брат Сергей научил меня, как правильно жить, а потом привел в эту общину. Общими силами мы церковь сладили, год вместе работали, он меня учил, как обряды совершаться должны, и что и как должен священник делать. А потом ушел дальше слово Божие нести. А я вот остался.

- Хорошо, - кивнул я. - Спасибо тебе, отче. И за исповедь, и за книгу, и за доброе слово.

- Тебе спасибо, - ответил он. - Ступай и впредь не греши.

Я двинулся наружу из церкви, вышел на улицу, под яркое летнее солнышко и отправился на подворье Николая. Настроение на удивление стало лучше, я действительно чувствовал себя, будто избавился от какого-то тяжелого груза, давящего на плечи.

Только напутствие священника немного смущало меня. Легко сказать, “ступай и впредь не греши”, другое дело, что так или иначе остаться праведником у меня не выйдет. И дело даже не в соблазнах, их при определенной доле силы воли можно избегать или отказываться, так же, как я последние несколько дней отказывался от близости с Людкой. Просто дорога, на которую я ступил оказалась очень уж кровавой. Это был путь воина, и нельзя пройти по нему и остаться с чистыми руками.