Изгиб грани

Глава 17

Шем летел на восток навстречу солнцу и судьбе. Под нами простиралась тёмная предутренняя земля, но горизонт уже охватило розовое пламя, в центре которого рождался край светила.

С учётом большой загогулины, которую мы сделали, сбивая с толку преследователей, наш полёт длился около полутора часов. Под нами проплывали бескрайние джунгли излучины Конго, десятки рек, край саванны, нагорье, через которые мы тащились целый месяц, изнывая от духоты и усталости.

Юный рассвет наполнил мир светом, отразившись в зеркале озера Виктория. Акти сбросил энергию с турбин, и мы на мягких лапах подкрались к южной оконечности острова. Шем чуть ли не ползком пересёк линию берега и Акти ювелирно приземлил его на ровной каменистой площадке, которую глазастый Лихур, разглядел посреди невысокого верхнего леса. Шем плотно встал на опоры, и низкий вздох остановившихся ускорителей оповестил, что мы прибыли на место. Вокруг лежала пустынная местность без явных признаков чьего-либо присутствия.

Когда все механизмы остановились, мы уселись в кружок, чтобы прикинуть ситуацию к носу. Акти поскрёб отросшую щетину и сказал, что перед самым приземлением в темноте крутого обрыва в утренней дымке вроде бы ему померещились какие-то конструкции. Лихур тоже что-то заметил, но уверенно подтвердить не мог. Сагни уловил слабые радиосигналы, но они могли прийти и с севера острова из базы Энки. Никто не сомневался лишь в том, что мы находимся на южной оконечности острова, и дворец Нин находился где-то неподалёку.

Как известно, Госпожа Нин младшая и любимая дочь императора Ану, хотя и считалась официальной женой Энлиля и имела с Энки особые отношения, в последнее время находилась с ними обоими в непримиримом противостоянии. А потому именно она могла бы стать нашим надёжным покровителем. К тому же Нин считалась выдающимся медиком и биологом, а, значит, именно она вместо Энки могла осуществить проект по созданию перволюдей. В данный момент я считал эту задачу наиважнейшей, поскольку в условиях нарастающего политического кризиса до уничтожительной войны кланов было рукой подать. И, как только Энки и Энлиль схлестнутся в смертельном противостоянии, созидание надолго уступит место разрушению, и тогда о возникновении человечества можно будет забыть навсегда. Не начавшись, история людей тут же и закончится.

Но для начала нужно было хотя бы отыскать здешнюю базу. На этот счёт советы моих спутников свелись к необходимости разведки и последующему проникновению во дворец. Мне этот грубый план непрошеного вторжения категорически не нравился. Я живо представил себе реакцию хозяйки, в дом которой вломились четыре неизвестных охламона. В лучшем случае нас поколотят и выгонят взашей. Нужно действовать тоньше и оригинальнее, чтобы привлечь внимание хозяйки.

Проще всего сказать: привлечь внимание, но, как известно, встречают гостей по одёжке, а выпроваживают из-за отсутствия у них ума. Мне очень не хотелось, чтобы нас выпроводили и отсюда. Я допускал, что служба контроля пространства нас засекла, и хозяйке уже доложили о появлении в её владениях посторонних. В таком случае рано или поздно она объявится. И если не подходит вариант «мы к ней», то я согласен на альтернативу «она к нам».

Я не большой знаток женской психологии, но знаю, что не многие из них устоят перед тремя вещами: каким-либо необычным зрелищем, подглядыванием за чужой жизнью, и возможностью показать себя в лучшем виде. Я решил попробовать объединить всё это в одном флаконе, при этом понимая, что ничего глупее придумать невозможно.

Примерно через час мы вчетвером вышли на площадку, чтобы сыграть первую на этом острове игру в футбол. Двое на двое. Мы нацепили красные и чёрные набедренные и головные повязки, которые сделали из найденных в шеме плащей, принадлежащих пилотам. Первую пару «чёрных»: Акти и Сагни я разрисовал древесным углём поперечными полосками, а вторая пара «красных»: я и Лихур имела пятнистый окрас кружочками. Перед началом я вышел вперёд, и едва сдерживаясь от хохота, с чувством спел по-русски «Широка страна моя родная». Затем мы поставили ворота из больших камней и начали азартно гонять скрученный из тряпок самодельный мяч.

Незаметно мы увлеклись, и мелодичный сигнал явления Повелителя прозвучал, как гром среди ясного неба. Мы замерли, увидев небольшую процессию из трёх местных женщин (для удобства я буду так называть тиаматианок), в сопровождении семёрки стражей, одетых в одежду и доспехи разных оттенков зелёного цвета.

Так я впервые увидел Госпожу Нин. Мы вчетвером стояли посреди площадки, потные и разрисованные, как дикари, а к нам приближалась Богиня. Опираясь на обрывочные сведения, я представлял Нин матроной бальзаковского возраста, а увидел молодую женщину на вид лет двадцати пяти, моего роста и неземной ангельской красоты, воплощённый женский идеал. На нежном овальном лице под ровными дугами тонких бровей светились огромные синие глаза. Идеальной формы прямой нос, чувственные резко очерченные губы и округлый подбородок в обрамлении вьющихся светлых волос завершали портрет. Прекрасный облик подчёркивала великолепная фигура, угадывающаяся под удлинённой туникой бирюзового цвета. На её точёных ногах красовались туфли под цвет туники с длинными, завязанными крест-накрест на голени шнурками, талию перетягивал тёмно зелёный поясок, на правом плече поблёскивала золотая фибула, а на голове сверкала полоска золотой диадемы. В правой руке Нин держала единственный атрибут власти – скипетр. Как зачарованный, я смотрел на неё и не мог отвести глаз. Я влюбился с первого взгляда!

Процессия остановилась, вперёд вышли стражи и нацелили копья. Некоторое время Нин внимательно смотрела на нас, потом перевела взгляд на меня, рассмеялась и произнесла нежным голосом:

– Так вот ты какой, незваный пришелец Антон. Наслышана о тебе. А, это, видимо, твои верные спутники. Ха-ха-ха. Ну, и позабавили вы меня. Согласитесь, нет ничего смешнее, чем вид четырёх разумных существ, добровольно и старательно изображающих из себя д… дикарей. Я начинаю верить в те небылицы, что болтают о вашей кампании. Насколько я знаю, на этот раз вы украли шем Мардука и удрали из-под носа самого Энки. Ха-ха-ха. Ну и пройдохи. Сегодня пришло сообщение, что Энки в ярости чуть не разнёс всю колонию Дану. Поделом этим выскочкам. Однако не думала, что вы удостоите чести своего визита именно меня. Да, ещё это лицедейство. Незабываемое зрелище. Ха-ха-ха. Может быть, вы всё-таки помоетесь и переоденетесь, или вам теперь так удобнее?

Я мечтал провалиться со стыда сквозь землю, но при этом старательно выдавил из себя улыбку. А мои друзья реагировали по-разному. Сагни нахально скалился, Акти явно злился, но молчал, дергая щекой, а Лихур щурился, искоса посматривая на спутниц Госпожи. Оглядев нас ещё раз, Нин уже серьёзно продолжила:

– Ладно, не обижайтесь. Вам помогут привести себя в порядок, а потом проводят в тронный зал для приёма. Там и поговорим.

Одновременно испытывая восторг и стыд, и матерно себя ругая, я по-прежнему мечтал провалиться сквозь землю. Что, впрочем, чуть позже и произошло. Оказывается, в дальнем углу площадки находился выложенный из тесаного камня арочный вход, ведущий к уходящему вниз лифту.

Спустившись на круглую крытую площадку, я увидел, что в обе стороны от неё отходят галереи. Эти вырубленные в толще камня просторные проходы по краю ограждал частокол колонн и перил, а сами галереи опоясывали огромный круглый каньон, на дне которого плескались воды озёрного залива. Присмотревшись к зияющей пропасти, я понял, что это след от удара болида, который встретился с Землёй несколько миллионов лет назад и сделал огромную круглую яму в каменном массиве. Уходящая пунктиром налево дуга галереи вела во дворец, прилепившийся к противоположной стороне каньона. В отличие от дворцов Энки и Мардука дворец Нин пристроился на склоне, и виделся как бы парящим в воздухе, а утренняя дымка ещё больше усиливала иллюзию его невесомости и неустойчивости. Но чуть позже я убедился в прочности конструкций, что было крайне важно, ведь дворец находился в зоне частых землетрясений, а видимость воздушности – заслуга гениального зодчего.

Однако в сам дворец мы не попали.

Неподалёку от площадки перед парадными воротами наши сопровождающие увели нас в боковой проход, который закончился круглым тамбуром.

За одной из трёх дверей оказался просторный зал для омовения с интерьером в голубых, белых и розовых тонах. Во всей обстановке чувствовалось женское влияние, изящество и скрытая эротика. Мы с удовольствием поплескались в струях тёплой воды, смывая грязь и пот, поплавали в бассейне, а потом нас старательно скоблили и умащивали одетые в жёлтое слуги. В конце концов, нам принесли набедренные повязки, туники, пояса и мокасины зелёного цвета. В такой расцветке мы выглядели непривычно, но, честно говоря, я на это не обращал внимания, а вот Акти и Сагни попытались потребовать свои пожитки, но получили вежливый отказ и обещание вернуть одежду позже. Зато Лихур не стал ничего просить, а просто выхватил из рук опешивших слуг свои леопардовые накидку и головной убор и спокойно накинул их поверх зелёной одежды.

В уютной трапезной нас накормили сыром и фруктами, но едва мы заморили червячка, как в дверях появился важный хранитель, одетый в длинную красную рубаху с чёрным посохом, и велел следовать за ним.

Тронный зал Нин отличался мягкими линиями интерьера, бело-розово-бирюзовой гаммой и изобилием живых цветов, свидетельствующих о том, что здесь господствует женщина. Мы остановились перед тронным возвышением и приготовились ждать. Но не успел я оглядеться, как мелодичный звук предупредил о появлении хозяйки.

Ослепительно белая туника с чёрными вставками по бокам и воздушная накидка, скреплённая на плечах золотыми фибулами и ниспадающей двумя крыльями, выглядели очень стильно. На этот раз она имела при себе все знаки власти, а также два широких ножных браслета. Я отчётливо видел окружающее её свечение, по которому волнами пробегали оттенки зелёного и золотистого цветов. Госпожа Нин села на трон и жестом приказала мне говорить. Желая проявить осведомленность и думая, что её полное имя Нинхурсаг, я начал свою речь:

– Госпожа Нинхурсаг…

Она резко вскинула руку и строго, но без угрозы сказала:

– Чужеземец, на первый раз я прощаю тебя, ибо ты не знаешь нашего мира. Моё имя Нин, а прозвище, что ты произнёс, дали мне местные оболтусы. Продолжай.

– Прости госпожа, я не думал тебя оскорбить. Чужая воля вырвала меня из моего мира, протащила сквозь тьму тысячелетий, и, словно слепого щенка, бросила на произвол судьбы. Не зная местных порядков, законов и уклада жизни, я натворил немало глупостей. Но как их не натворить, если здешние владыки и сами до сих пор не могут разобраться, кто из них главнее, кто кому должен приказывать и чьё слово является высшим законом. Но разве в этом смысл жизни? При встрече ты напомнила нам, что мы разумные существа и не пристало нам дурачиться. Я согласен. Но вместе с тем разве подобает носителю высокого разума преследовать себе подобного, чтобы его уязвить, унизить и тем самым возвыситься самому? Я рад, что не облечён никакой властью, поскольку считаю, что она – обман, иллюзия, мираж, который может далеко увести в безжизненную пустыню, полную бед и всякого зла. В моём мире один из мыслителей сказал, что мудрого владыку не замечают, умного уважают, посредственного боятся, а глупого презирают. В вашем мире все вдруг начали друг друга бояться. До сего дня я сожалел, что оказался здесь, ибо не видел в этом смысла и всеми силами пытался лишь сохраниться, избегая ударов убийц. Но человек всегда встречает тех, кого должен встретить, сегодня я увидел тебя и понял, что стоило всё пережить ради этого мгновенья. В моём мире остались только смутные воспоминания и легенды о прекрасных богах и богинях, и я счастлив, что увидел тебя наяву. Позволь преклонить колено пред твоей красотой.