Филарет - Патриарх Московский
- Автор: Михаил Шелест
- Жанр: Альтернативная история / Историческая проза / Попаданцы / Самиздат, сетевая литература
Читать книгу "Филарет - Патриарх Московский"
* * *
— Вот, млять! — сказал я, очнувшись ото сна. — Приснится же такая мерзость! Тьфу, тьфу, тьфу, не дай Бог — правда!
Я многократно пытался сказать царю, что лечение зашло в тупик, но никак не решался. Я старался её лечить, а царица таяла. Август, к моему удивлению, она пережила, пережила и сентябрь. Может быть благодаря семенам расторопши из которых я собственноручно давил масло. Четыре моих верных сокола: Данька, Кузька, Тишка и Максимка скакали вместе со мной верхом на лошадях по лугам и не паханным межам и трясли колючие кусты расторопши. А потом тёрли семена на моих жерновах и давили прессом, собирая волшебное масло.
Они знали, что мы спасаем (вернее пытаемся спасти) царицу, умирающую от тяжёлого недуга. Мне даже удалось упросить государя разрешить привести этих «рыцарей» в опочивальню к Анастасии. Она к этому времени уже почти не вставала, а потому лежала у себя.
Царь-государь, сидевший в кресле подперев кулаком подбородок, лишь махнул рукой на пятую мою просьбу: «Ну можно?» и я выбежал из дворца и приволок друзей в царские палаты.
Царица с трудом улыбнулась мне и рукой подозвала пацанят.
— Они служат тебе, государыня, — сквозь слёзы проговорил я. — Мы собираем семя из которого мнём масло. Ты…
— Спаси вас Бог, отроки. Спаси вас Бог.
Она с трудом перекрестила нас и рука её легла рядом с телом.
— Ступайте. У каждого свой крест и свой срок. Не печальтесь. А ты, Федюня, побереги Ивана и Фёдора. Ты обещал.
— Я… Я обещал, — сквозь рыдания проговорил я. — Я-я… Я обещаю. Я сделаю, что смогу. Я…
Четыре моих верных сокола: Данька, Кузька, Тишка и Максимка скакали вместе со мной верхом на лошадях по лугам и не паханным межам и трясли-трясли колючие кусты расторопши. А потом тёрли семена на моих жерновах и давили прессом, собирая волшебное масло.
Царица умерла четырнадцатого октября.
Поздно ночью стали тягуче бить колокола. Я вскинулся резко и сразу всё понял. Быстро оделся в тёмно-серую рубаху, чёрные штаны и такого же цвета сапоги, накинул чёрный кафтан и чёрную бархатную шапку с опушкой из чёрнобурки. Это всё сшили рукодельницы из царицыной мастерской примерно месяц назад.
— Зачем? — спросил я, не поднимая глаз с пола.
— Пригодится, — сказала царица и вздохнула. — Мало ли кого хоронить придётся… Я и себе вышила плащаницу «Положение во гроб. Оплакивание». Пригодится когда-то.
Тогда я не нашёлся, что ответить, а лишь склонился в поклоне и, приняв «дары», вышел из опочивальни. И вот траурная одежда пригодилась…
Меня впустили во дворец и пропустили в царицыну опочивальню. Это был добрый знак. Откровенно говоря, я на это не рассчитывал.
Иван Васильевич сидел на принесённом сюда церемониальном троне и принимал соболезнование. Вокруг уже столпилось достаточное количество знатных персон, в том числе и английский посол Энтони Дженкинсон и его подручный и толмач Ричард Ченслер.
— «Ничего себе забегался, что не заметил прибытия посольского поезда», — подумал я. — «Как они знают, когда надо приезжать на похороны?»
Я подошёл к царю и, сняв шапку, склонил перед ним голову.
— Прости, государь, — попросил я.
Иван Васильевич молча смотрел на меня. Из его глаз текли слёзы, но он не промакивал их.
— Подойди, Федюня, — приказал он.
Я шагнул вперёд.
— Ближе.
Я шагнул и подумал, что вот сейчас он уронит на меня свой старческий посох.
— Встань рядом со мной, Фёдюня, — попросил он и протянул ко мне левую руку.
Я подал ему свою правую ладонь и поднялся на три ступени укрытого коврами подиума.
— Постой здесь.
Я стоял, а царь сидел, держа меня за руку, словно маленький ребёнок. И словно маленький ребёнок он тихо плакал.