Оазисы

— Ты убил моего друга, — сказал Алан спокойно, почти без злости.

— Я сожалею, — отозвался Себастьян искренне. — Я не сразу понял, что великие дела — хорошие или плохие — всегда требуют жертвоприношения. Мне чудилось, что достаточно будет моей собственной жертвы, но — нет. Я не маньяк, Алан, поверь, но зашел слишком далеко, чтобы останавливаться и сожалеть.

— Чего ты хочешь? Свободы для всех?

— Да.

— Люди не хотят свободы.

— Я это знаю, как никто. Самая страшная граница у нас в умах. Недостаточно найти способ, как отпугнуть Тварей, необходимо забраться в умы людей и убедить в их неправоте.

— Проще победить Тварь голыми руками! — воскликнул Алан. — Себ, пусть всё будет, как есть! Зачем тебе дарить свободу тем, кто страшится ее?

Себастьян покачал головой.

— Далеко не все страшатся свободы. Я жаждал ее, как никто. С той самой поры, как ты уехал с Пилигримами навстречу горизонту… Я верю: в каждом Оазисе есть такие же мальчишки, как я. И девчонки, что тоже грезят путешествиями. Когда-то давно Основатели нашего мира решили за нас, что хорошо, а что плохо. Я с этим не согласен.

— Ты хочешь пойти вопреки воле богов? — поразился Алан.

— Уже иду. Я ушел из Зэн Секай с караваном Стефана, подружился с Омаром и остальными ребятами. Я услышал о Клейменых из Либеры и двинулся в Амазонию, где привечали таких беглецов. Я набрал троих Клейменых, которые родились Пилигримами. Они с радостью последовали за мной. Это внушило мне надежду, что скоро количество моих единомышленников увеличится. В Дебрях я обучил их искусству синоби, и мы поехали в Парадайз. Я мечтал, что в таком необыкновенном Оазисе найду способ избавить людей от пут ума, если захочу. Я дам жителям этих Оазисов свои знания и Черные камни, а вместе мы придумываем выход. Увы, Оазис Парадайз не принял нас тогда, не распознав в нас настоящих Пилигримов. Белая стена не разверзлась. Тогда мы поехали в другой высокотехнологический Оазис — Хоу Верден.

— Мы видели, что вы с ним сделали…

— Это произошло случайно, — твердо сказал Себ. — Хотя и закономерно. Жители Хай Вердена сочли нас искусителями. Несмотря на свои летающие машины, они были крайне религиозны и суеверны. Их Культ Закрытого Ока гласил, что те, кто будет звать их за Черную границу, подвергает искушению и низвергнет их души в преисподнюю. Рискну предположить, что, если бы не этот Культ, они давно придумали бы, как выйти в Дебри и победить Тварей. Основатели подстраховались, дав этим несчастным религиозные оковы, которые держали их крепче железных. Они пытались нас захватить и убить. Началась жестокая схватка, мы едва не погибли. Жители Хоу Вердена почти настигли нас у Черной границы на своих летающих лодках и выстрелили магической молнией. Но промахнулись — и попали по Черной границе, взорвав ее…

Алан оторопел. Получается, Хоу Верден уничтожил сам себя, и Себастьян с Клеймеными ни при чем? Но как проверить его слова? Он ведь может лгать.

Странно, но Алану хотелось верить старому другу.

— Твари проникли сквозь разлом, — сказал Себ, — и началось побоище. Они не были готовы к такому. Их молнии разили Тварей, но через мгновение Твари чудесным образом восстанавливались и продолжали нападать. Из-за молний занялись пожары, и вскоре весь Оазис пылал.

Умирающий мальчик материализовался перед взором Алана.

– “Они убили всех”, — так сказал Сигурд, — перебил Алан. — Мы встретили мальчишку Пилигрима, который ухитрился выжить. Он упомянул людей без лица, Рыцарей Дебрей. По его словам, они пришли к ним и убили всех. Это вы уничтожили Хоу Верден!

Себ кивнул.

— Так и получилось. Мы назвали себя, собрали народ на площади. Но из предосторожности не снимали маски. Клейменые стараются лишний раз не показывать Клейма. Сам понимаешь, — он горько улыбнулся. — Всё остальное сделали страх и предрассудки. Позже я решил воспользоваться ситуацией и собрать Черный камень прежде, чем это сделают другие Пилигримы.

— Зачем он другим Пилигримам?

— Для Ожерелья Невест. Больших Ожерелий, с помощью которых можно перевозить десятки невест за раз.

— Там хватило бы на миллион невест!

— И все же мы наняли работников в Санти и спрятали Черный камень в горах. Чувствую, он нам еще пригодится. Я узнал великую тайну и направляюсь в ближайшие дни к Разрушенным Оазисам.

— Зачем тебе Разрушенные Оазисы? — спросил Алан. Он уже не сомневался, что это не миф.

— Там — решение всех проблем. И я желал бы, чтобы и ты пошел со мной. Как друг.

— Стул, — приказал Алан, и стул тотчас соткался из пелены позади. Алан сел, потер виски. Затем поднял взор на Себастьяна. — Хорошо. Допустим, ты убил Эмиля не со зла. Ты и меня пожалел, как только узнал, кто я, верно? Удивился, небось?

— Очень.

— Тогда зачем тебе Кассия? Зачем было убивать половину людей Кровака? Вы — убийцы!

— Нет, — с прежней твердостью и невозмутимостью отвечал Себ. — Люди Кровака напали на нас сами. Через Омара я выманил их в Дебри из Амазонии, чтобы не беспокоить Оседлых. Я предложил им присоединиться ко мне, но они отказались. Их устраивает то, что есть. Стефан заявил, что даже если мы найдем способ всех Оседлых сделать Пилигримами, то он потеряет работу и будет никому не нужен. Старый пень думает только о собственной толстой шкуре. Кое-кто из его молодчиков повели себя слишком задиристо, и я вышел из себя… Признаю, в этом есть и моя вина. В гневе я приказал одному из них передать тебе послание…

— Он не умер, передав послание. Ты обещал, что он умрет и избавится от страданий, но ты обманул.

Себастьян приподнял бровь, и это выглядело вполне искренне:

— Да? Значит, я плохо овладел искусством отсроченной смерти… Рафу была бы разочарована… Так или иначе, я забрал остальных Пилигримов насильно вместе с той девушкой, Кассией. Я знал, что ты последуешь за ней, и мы встретимся здесь, где поговорим спокойно и без опасений.

— Верни Кассию!

— Ты пойдешь со мной?

— Да, — ледяным тоном ответил Алан. — Я пойду с тобой. Но ты поклянешься не трогать моих друзей.

— Клянусь, — тут же проговорил Себ, и улыбка тронула его бледные губы. Он действительно обрадовался такому ответу. — Они не пострадают. Мы вместе снимем проклятие с этого мира — два друга! И я докажу тебе, что моя клятва — верная, и когда ты увидишь это доказательство, поймешь, что я — твой настоящий друг!

Алан ухитрился улыбнуться в ответ и подумал, что выглядит это не менее искренне, чем у Себа. В том, что дружище Келлер врет, у него больше не оставалось сомнений. Алан понял это, когда Себ равнодушно признал, что чудовищные муки Ингвара были лишь оплошностью в обучении Себастьяна. У Себа начисто отсутствовало сострадание и раскаяние, он уподобился монстру, из которого каленым железом зависти, гнева и боли выжгло все человеческое.

И с таким чудовищем Алану следовало отправиться к мифическим Разрушенным Оазисам — ради спасения Кассии, Кровака, других Пилигримов. И всего остального мира.