Держиморда

Глава 4

Российская Империя. Ориентировочно начало двадцатого века.

Глафира что-то невразумительно пискнула, но приняла у хозяина пальто и шапку, затем, с некоторым колебанием, взяла и мои вещи. Я сделал шаг вперед, но затем вернулся:

— Одну секунду, барышня.

Когда я доставал из кармана пальто, свой огромный револьвер, умудрившись еще и зацепится шпорой, что торчала из дужки спускового крючка, за подкладку кармана, девица побледнела, и закатив глаза, повалилась мне на плечо. Пришлось усаживать Глашу на, бывший тут же, в прихожей, венский стул, сомлевшую прислугу и приводить ее в чувства.

Ружья я, от греха подальше, поволок с собой, наверняка, нарушая все мыслимые правила поведения гостя в приличном доме.

Мы молча сидели с купцом в гостиной, заняв стулья в противоположных концах длинного обеденного стола, и тяжело молчали, не глядя друг на друга. Где-то за стенкой кто-то возбужденно и быстро говорил, пару раз что-то упала.

— Простите, Ефрем Автандилович, что я веду себя не деликатно, но в таких делах, как ваше, потеря времени не допустима. — я не выдержал уже на десятой секунде молчания: — Попрошу вас провести меня в комнату дочери и выдать мне ее фотокарточки.

— Да-да, конечно, пройдемте.

Господа, что здесь происходит? — полос «Машеньки» был таким же обжигающим и острым, как речной лед, по которому я бежал босиком сегодня утром. И опять, ее гнев я полностью понимаю. Она застала нас с купцом в комнате пропавшей дочери в тот момент, когда я, в сапогах, лежал поперек узкого девичьего ложа, и что-то усиленно пытался достать из щели возле плинтуса.

Несмотря на то, что за моей спиной, казалось, воздух превратился в жидкий азот, я, сначала уцепился двумя пальцами за маленький клочок бумаги и вытащил его из-под кровати, а теперь стоял у разворошенного ложа пропавшей девицы и, со свойственным австралийцам спокойствием, прямо смотрел в искрящиеся гневом глаза Марии Андреевны, стараясь незаметно выплюнуть, попавшие мне в рот и нос, клочки серой пыли.

— Это что, обыск? Ефрем Автандилович, как ты мог позволить! — Мария Андреевна грозно наступала на, замершего в углу, как ребенок, застигнутый за чем-то запретным, хозяина дома.

— Знаете, что, уважаемые хозяева? Мы либо делом занимаемся, либо упражняемся в вежестве и деликатности. Я действительно осматриваю комнату вашей дочери, Мария Андреевна, так как хочу убедиться в том, что отсутствует какая-либо переписка с каким-либо сердечным другом, или иное подтверждение того, что ваша, вполне взрослая, дочурка, не упорхнула с каким-нибудь поручиком на Кавказ или, упаси Бог, на фронт.

— То есть, вы бы читали чужую переписку, милостивый государь?

— Да, очень этого стыжусь, но делаю это ради того, чтобы ваш ангел вернулся в родительский дом. На этом давайте спор об этике прекратим. Если я найду вашего ребенка, мы, может быть продолжим эту занимательную дискуссию. Ефрем Автандилович, вы мне кое-что обещали!

— Наверное, небольшой аванс в счет ваших хлопот? — не могла успокоится любезная хозяйка.

— Нет, милейшая Мария Андреевна, всего лишь фотографию дочери.

— Мария, давай прекратим этот разговор, право неудобно. Пригласи, будь любезна, Петра Степановича выпить чаю, а я пока карточку Ани найду.

Чай у купца был хорош, чудо, что за чай. И колотый сахар присутствовал на столе, и несколько вазочек с какими-то вареньями. Но, этим голод мой было не заглушить.

— Прошу прощения, Мария Андреевна, стесняюсь задать вам вопрос…

Пока Мария Андреевна силилась в поисках достойного ответа, я продолжил:

— Давеча, Ефрем Автандилович сообщил мне, что Анна ушла к тете, имея с собой пирог с визигой и сахар. Нельзя ли образец пирога мне предъявить, если у вас, конечно, остались аналогичные экземпляры. А то увижу, где-нибудь, похожий пирог и мимо пройду, вместо того, чтобы там Анну начать искать или хозяев поспрашивать построже, откуда у них такой пирог взялся.

Женщина посмотрела на меня как на идиота, но, все-таки кликнула горничную и велела принести требуемое.

— Сахар, аналогичный тому, что взяла с собой Анна, перед вами, на столе. Из одной головы куски отколоты. Можете попробовать, вдруг, вам похожий на вкус попадется, а вы мимо пройдете.

— Благодарю вас, вы очень тонко подметили важность собирания улик по делу. У вас, Мария Андреевна, бесспорно есть детективные наклонности. Я с вашего разрешения возьму образец для проведения органолептического исследования. — я спокойно подхватил из сахарницы пару кусочков сахара покрупнее (подобный в моем детстве назывался литым, а этот был немного желтее, чем советский) и, с помощью специальных щипчиков положил лакомство в, найденный в кармане, не самый чистый, носовой платок.

В это время в гостиную вошел Ефрем Автандилович с фотокарточками в руках. Ну, что можно сказать — классическая русская красота — стройная девушка с большими глазами и темно-русыми волосами, заплетенными в толстую косу до пояса, одетая в классическую советскую школьную форму, только подол гораздо длиннее, чем носили мои одноклассницы. Барышня стояла в салоне очередного фотоателье, опираясь на небольшую белую колонну в греческом стиле, явно склеенную из папье-маше.

— Скажите, а чем Анна увлекается?

— Да, Господь с вами! Чем может увлекаться барышня в ее возрасте? Романы про любовь я ей покупаю, на фортепьяно музицирует…- купец растерянно развел руки.

Понятно, версии, что девушка заигралась где-нибудь с лошадками или кроликами в контактном зоопарке, отпали.

— Жених у нее есть? Подруги, может быть?

Купец переглянулся с женой:

— Сговаривали мы ее замуж выдать за сына моего хорошего знакомого — Хлебникова Ивана Сидоровича, промышленника. Только сын его сейчас в Сибири, закупками занимается, ближе к лету обещают быть в Петрограде. А подруги есть и много, но мы к ним никого не отправляли и не справлялись. Вы должны понимать — молодая девушка, пропала…Потом позора не оберешься.

— Очень хорошо вас понимаю. Но, все-таки, прошу вас написать мне сейчас список подруг дочери и их адреса. Обещаю, что выясню, не была ли у них ваша дочь, без всякого ущерба для ее репутации.

Я подумал еще, что надо уточнить о личности пропавшей и ее окружения:

— Никто не крутился вокруг вашей дочери в последнее время, из числа молодых людей? Или немолодых?

— Вы опять про это? Мы ведем достаточно уединенный образ жизни, поэтому никаких посторонних молодых людей у нас не бывает.

— Ладно, поехали дальше. Кого подозреваете? Конкуренты, контрагенты, поставщики, покупатели, мафия…?

— Кто простите?

— Преступники местные. Вы кого-то подозреваете? Может быть, ссорились с кем-нибудь в последнее время, или не в последнее?

— Да нет, вроде бы. — Купчина вопросительно уставился на жену: — Живем тихо, мирно, по воскресеньям в храм ходим, страждущих копеечкой одаряем. Вот, намедни, благотворительностью для русских воинов….

— Пожалуй еще пара вопросов…- добрые дела купца по отношению к убогим и сирым мне вряд ли могли помочь в расследовании: — Родственники в городе у вас, кроме тетки, есть? И не ссорились ли вы с дочерью в последнее время?

— Родни в Петербурге у нас нет, в основном все живут в Москве. С Аней мы не ссорились, она дочь хорошая, почтительная с родителями и послушная.

— Простите, а Аня единственная ваша дочь?

— Нет, у нас еще двое младших — Евгений и Светлана, восьми и шести лет. Они у моего кума сейчас живут, под Выборгом. Мы их пять дней назад туда отправили, на всякий случай…

— Понимаю. В таком случае, разрешите откланяться, я, пожалуй, пойду на поиски.

— Может быть вам, все-таки, что-нибудь требуется.

— Мне, пожалуй, что нет. Винтовку только одну у вас оставлю, будьте любезны, присмотрите. Вещь, по нынешним временам, ценная. А вот вам…Скажите, оружие у вас в доме есть?

— Есть, Маузера пистолет, перед войной купил по случаю…

— Ох тыж, серьезная игрушка. Пожалуйста зарядите его и будьте готовы ко всему. Желательно, чтобы горничная никого без вашего ведома в квартиру не пускала. Деньги, крупная сумма, в доме есть?

Купчина опять переглянулся с женой, не торопясь с ответом.

— Да мне, в принципе все равно, есть у вас здесь деньги или нет, можете мне не отвечать, хотя и так ясно. Я имею виду, что, возможно, вашу дочь похитили, чтобы выяснить относительно наличия в доме ценностей. И тогда, возможно, похитители попытаются войти в ваш дом, используя вашего ребенка, как отмычку. Как конкретно — я не знаю, но как вариант…

— Так может быть вы останетесь у нас дома?

— Нет, я высказал относительно одной из версий возможных событий, а их может быть множество, поэтому вашу дочь надо активно искать. Просто, будьте осторожны и, если Анну приведут какие-то люди, которые, якобы, ее спасли или нашли, имейте в виду, что, возможно, это и есть ее похитители. Я дворника предупрежу, чтобы, без вашего ведома, никого постороннего во двор не пускал. Так, что еще? А, насчет оружия- вы пользоваться им умеете?

— Ну…- Ефрем Автандилович выглядел несколько смущенным: — В прошлом году, на мызе у кума, стрелял по воронам, два раза попал…

— Отличный результат. Значить свой дом, по мере сил, защитить сможете. Так. А скажите, уважаемый Ефрем Автандилович, вы чем занимаетесь? Какой у вас бизнес?

— Бизнес?

— Это в Австралии так говорят, простите. Какое у вас дело?

— У меня столярные мастерские на Тамбовской, кровати делаем, и торговлишка оптовая, здесь недалеко, на Николаевской.

— Тоже адреса мне запишите. На этом все, до скорой, надеюсь, встречи.

— Я вас провожу до ворот- Ефрем Автандилович двинулся вслед за мной.

— Не стоит, мне еще с дворником надо будет переговорить. Вы лучше оружие найдите, почистите, зарядите и держите под рукой. Думаю, что в городе уже вовсю шалят.

Стоило хлопнуть входной двери особняка, сразу же из дворницкой — небольшой пристройки в ворот, как кукушка из часов, выглянул дворник.

— Мирон, молодец ты какой, на посту бдишь. А я к тебе! Давай во внутрь войдем. — я бесцеремонно отодвинул в сторону худого мужчину и шагнул в небольшое помещение, встретившее меня тяжелым духом самого вонючего, из встречавшегося мне, табака, дегтя и еще чего-то, такого же неприятного.

— Присаживайся. — Я по-хозяйски присел за небольшой квадратный стол, отодвинул в сторону мутный стакан, от которого несло каким — то денатуратом и приглашающе махнул Мирону, что продолжал топтаться на пороге.

— Мне там это, за воротами смотреть надобно, барин.

— Ты же только что здесь сидел и никуда не собирался.

— Так, как раз собирался выйти. Так, погрелся немного.

— Я тебе говорю — садись, разговор есть к тебе.

— Ну а как же…

— Сядь, твою Богу душу…

Судя по роже Мирона, больше всего он хотел куда-нибудь убежать, но покосившись на винтовку, которую я прислонил к стене возле себя, дворник обреченно вздохнул и сел на табурет напротив меня.

— Во-первых, что я хотел тебе сказать — с этого момента во двор никого, кроме жильцов этажей дома не пускай. Подвальные жители здесь тоже не нужны. Понял меня? Пришли, к примеру, к Ефрем Автандиловичу, ты спрашиваешь — кто и по какой надобности, людей оставляй за воротами, а сам до купца беги и сообщай. А там действуй, как хозяин скажет. Понял ли меня?