Журналюга

Глава 22

В июле дел оказалось столько, что Паша еле успевал вертеться. Во-первых, он теперь чуть ли не каждый день работал в «Спутнике». Что, впрочем, было вполне предсказуемо и ожидаемо: до открытия Олимпиады-80 оставалось все меньше и меньше времени. и туристических групп, соответственно, становилось всё больше и больше. Причем иностранные гости активно прибывали даже из тех стран, которые официально поддержали бойкот и не прислали в СССР своих спортсменов.

Опытным путем Паша установил, что больше всего возиться приходится с французами, итальянцами и испанцами — это были самые неорганизованные туристы. Они постоянно опаздывали к началу экскурсий, расползались, как тараканы, по всему Кремлю и обзорной площадке на Ленинских горах (согнать их потом в кучку оказывалось делом весьма долгим и затруднительным), да и вообще вели себя совершенно недопустимо. Например, им приходилось постоянно напоминать, что у нас не принято курить на Красной площади (а дымил у них, к слову, каждый первый, причем как мужчины, так и женщины).

Этот запрет неизменно вызывал у интуристов искреннее удивление и недоумение: «Почему нельзя? Мы же находимся не в помещении, не в метро, даже не в экскурсионном автобусе, а стоим на открытом воздухе, никому не мешаем — вон сколько еще места!» Чтобы было понятнее, Паша ссылался на общеевропейские обычаи и традиции: мол, Красная площадь у нас — святое место для каждого советского человека, и вести себя на нем надо соответствующе. Вы же не курите у себя в храмах, костелах, кирхах и в прочих культово-религиозных местах? Или же в усыпальницах знаменитых деятелей науки и искусства? И тем более — на могилах великих политических и государственных деятелей? Так и у нас.

Смотрите: вот — Мавзолей, усыпальница Владимира Ильича Ленина, вождя мирового пролетариата, а прямо за ним — некрополь, где находятся могилы выдающихся советских полководцев, руководителей партии и правительства (Сталина, Свердлова, Фрунзе, Калинина, Дзержинского, Буденного, Ворошилова). В сам о й кремлевской стене — урны с прахом известных людей (космонавтов, летчиков, ученых, военачальников и т. д.), а у ее основания — захоронения красногвардейцев, павших в Москве во время событий Великой Октябрьской социалистической революции, когда в городе шли ожесточенные бои с офицерами и юнкерами…

Поэтому курить здесь — это проявлять крайнее неуважение к памяти этих людей, проще говоря, прямое кощунство. Зарубежные гости тогда понимающе кивали и прятали пачки с сигаретами обратно в сумки. Но все равно приходилось за ними внимательно следить — кто-то обязательно забывал о запрете и пытался по привычке выкурить сигаретку-другую, пока другие члены группы бегали, вытаращив глаза, по Красной площади и фотографировались на фоне главных ее достопримечательностей.

Если такое все-таки случалось, то возле группы тут же появлялся неприметный молодой человек в штатском и делал строгое внушение гиду-переводчику и экскурсоводу — мол, следите за своими подопечными, не нарушайте правил! Приходилось извиняться и просить забывчивого интуриста срочно погасить сигарету. Так сказать, во избежание.

Самыми же лучшими, дисциплинированными и приятными туристами оказались немцы (как наши, гэдээровские, так и те, западные): они никогда никуда не опаздывали и никаких запретов не нарушали. И не спорили, не задали ненужных вопросов, прекрасно понимая: нельзя — значит, нельзя! Держались они всегда вместе и четко выполняли все команды руководителя группы и гида-переводчика. Скажет тот: собираемся у автобуса через семь минут — придут точно по времени, ни один не опоздает. Вот что значит дисциплина! Орднунг, порядок, вбитый за века немцам в подсознание, в самую подкорку!

Приятно также было работать с японцами — тоже достаточно собраны и дисциплинированы, однако им приходилось оставлять гораздо больше времени на фотографирование: жители Страны восходящего солнца снимали буквально всё подряд — всех и везде: каждый памятник, каждую церковь, каждый более-менее красивый или чем-то известный дом. Паша как-то раз подсчитал, из чистого любопытства: на тридцать два человек в японской группе пришлось пятьдесят с лишним фото- и кинокамер. Да, такой отличной технической оснащенности иностранных туристов можно было только позавидовать!

Однако самыми выгодными с финансовой точки зрения (и лично для него), как ни парадоксально, оказались наши, отечественные приезжие из Средней Азии. Спутниковские девочки-гидши называли их «платочками», поскольку группы на девяносто пять процентов состояли из женщин (чем это было обусловлено, Паша до конца так и не понял), а те всегда ходили с покрытой головой (то есть в платочках). Работать с ними было одно удовольствие, очень легко и просто: слушали внимательно, никогда не перебивали, не спорили, выполняли все просьбы и указания экскурсовода.

Руководили этими группами всегда мужчины, и они четко по времени пригоняли к автобусу своих подопечных, а также следили за тем, чтобы женщины не отставали и далеко не разбредались. В общем, мужчины выполняли в группах функции умных, опытных пастухов при овечьих отарах. Говоря более образно — псов-загонщиков при глупых, бестолковых овцах…

В первый же день, когда Паша привел свою азиатскую группу на Красную площадь, к нему незаметно подошел один из фотографов, постоянно дежуривших у Мавзолея (снимали наших туристов), и объяснил принцип простого, но весьма выгодного взаимного сотрудничества: ты уговариваешь «платочки» сфотографироваться группой, а я тебе за это — десять процентов от суммы заказа. Но снимать надо сразу, как только привел свою группу на место, чтобы фотограф успел проявить кадры (это вам не цифровая камера и печать на принтере — обычная аналоговая пленка и фотобумага!) и нашлепать нужное количество копий (мастерская находилась тут же, в ГУМе). И через полчаса свежие, еще влажные снимки раздавались заказчикам тут же, прямо на площади…

Поскольку среднеазиатские группы были, как правило, большие (по сорок с лишним человек), то итоговая сумма у фотографа выходила весьма даже приличная, а экскурсовод, как правило, имел за свои услуги пять-восемь рублей. Так работали почти все спутниковские ребята и девчата — это считалось как бы их неофициальным заработком, некой добавка к зарплате. И все были довольны: и фотографы, получавшие весьма неплохие деньги, и экскурсоводы, клавшие к себе в карман гораздо больше, чем полагалось за обычную обзорку с посещением Красной площади. Причем деньги они получали сразу же, на месте, что также являлось большим дополнительным плюсом: не нужно ждать следующего месяца, специально приезжать в «Спутник» и стоять в длинной очереди в кассу.

В общем, дело это оказалось выгодным и прибыльным, и Паша сразу же включился в него — стал просить в «Спутнике» группы именно из нашей родной. Средней Азии. Он регулярно работал со всеми фотографами на Красной площади (а их была целая бригада — пять-шесть человек) и, таким образом, почти ежедневно получал некую приятную сумму «за услуги». Само собой, никаких налогов с нее платить не нужно было.

В результате к концу июля у него вышло примерно шестьдесят рублей официально (зарплата за экскурсии), и еще около восьмидесяти — «левые» деньги, за фотографирование за Красной площади. Ничего, так жить можно… В любом случае это было больше, чем получал за месяц молодой советский ученый, учитель, инженер или же врач.