На исходе лета

❦

Число посетителей в Биченхилле стало уменьшаться с тех пор, как в систему пришло известие о переменах в Верне, и к концу сентября их не стало совсем.

Погода испортилась, и с приходом осени количество патрулей грайков на окраинах увеличилось, причем не только на востоке и юге, но и на менее населенных западе и севере. Это было зловещим знаком.

Теперь, словно сгущающиеся тени, новости, которые просачивались в Биченхилл, становились все мрачнее. На восточной стороне пропал наблюдатель. Нашли двух странников, убитых грайками. Судя по всему, они пытались пробраться со стороны запада, где обычно было безопасно.

А в конце сентября пришли вести от последователей Камня в Эшбурне, сообщавших о большом скоплении кротов. Вскоре после этого стало известно о казни элдрен Эшбурна и трех ее гвардейцев, — одного из них Сквизбелли знал как храброго крота, тайно поддержи-пившего сторонников Камня. Это было сильным ударом, так как Эшбурн с Биченхиллом всегда связывали дружеские узы. Судя по тому, что новый режим Слова убивал своих заблудших сторонников, он работал очень эффективно и скрупулезно.

Предвидя возможность нападения, Сквизбелли распорядился, чтобы все жители окраин перешли в центральную часть системы. Уорф и другие молодые кроты получили приказ наблюдать за передвижениями грайков. Теперь в тоннелях царила атмосфера страха, и все знали, что бедствия, о которых так давно предупреждал Сквизбелли, могут скоро на них обрушиться.

Однако несколько дней прошли спокойно, потом еще неделя, потом две. Те, кто был послан на задание, возвратились и сообщили, что никаких действий грайков против сторонников Камня не наблюдается. Напряжение ослабло, пришло коварное ощущение, что опасность миновала и вскоре Камень, конечно же, пришлет им добрые вести. И поначалу казалось, что так и будет.

Уорфа послали на северо-запад с тремя другими кротами, включая Брамбла. Они провели разведку далеко от Биченхилла и убедились в наличии патрулей грайков в Мэнифолд-Вэлли — на западной границе Биченхилла. Но дальше, на Гриндонской Пустоши, и севернее, на Ревидж-Хит, грайков не было.

Однако, когда они повернули назад, к дому, через Эктон, который всегда охранялся грайками, Уорф, пробиравшийся сквозь жесткую траву, вдруг оказался лицом к лицу с поседевшим кротом свирепого вида. По-видимому, тот был один. Крот серьезно смотрел на них оценивающим взглядом, стоя совершенно неподвижно. Он не выглядел ни напуганным, ни агрессивным. Уорфу редко приходилось видеть, чтобы кто-нибудь в подобных обстоятельствах проявлял такое хладнокровие. Молодой крот спросил незнакомца с чисто биченхиллским спокойствием:

— Как твое имя, крот, и куда ты держишь путь?

И сам ответ, и тон крота удивил их. Хотя их было четверо против одного, он отвечал без всякого страха и весьма уверенно. У незнакомца был сильный северный акцент, и, если бы он говорил не так медленно, его было бы трудно понять.

— Ни мое имя, ни куда я иду не имеют к вам ни малейшего отношения. А вы откуда?

— Это мы тебя спрашиваем, ведь сила — на нашей стороне, — с улыбкой заметил Уорф.

— Не имеет значения, — невозмутимо заявил крот, усаживаясь на землю, и улыбнулся так, что они почувствовали себя неуверенно.

Уорф растерялся и не знал, что дальше делать. Наконец незнакомый крот, который выглядел значительно старше Уорфа, но явно был крепким и сильным, нарушил неловкое молчание:

— Мы можем провести весь день глядя друг на друга и так ничего и не узнать.

— Или ты можешь ответить на наше приветствие и сообщить свое имя и куда идешь, — предложил Уорф.

Крот ничего не ответил.

— Или хотя бы сказать, откуда ты, — добавил Брамбл.

Немного поразмыслив, крот наконец решил ответить. Однако было ясно, что отвечает он вовсе не потому, что ему что-то грозит.

— Я из Маллерстанга, — сказал он, наблюдая за реакцией Уорфа.

Маллерстанг… это название нелегко забыть, и оно пробудило в памяти Уорфа что-то, о чем говорил Сквизбелли.

— Ты знаешь это название, или тебе о нем говорили, — сказал крот, словно читая мысли Уорфа. — Тогда я назову еще и имя: Медлар. Маллерстанг и Медлар. Что теперь пробудилось в твоей памяти?

Брамбл, чья любовь к легендам и истории была хорошо известна, что-то прошептал Уорфу. Тот кивнул, что-то переспросил и наконец с удивлением взглянул на незнакомца.

— Я вижу, это имя о чем-то тебе говорит, — обратился крот к Брамблу.

— Да, — ответил Брамбл. — Медлар — это крот из твоей системы, который много лет назад побывал в этих краях Он пришел вместе с другим кротом, имя которого мы не можем вспомнить.

— Роук, — подсказал крот.

— Да, верно! — обрадовался Брамбл. — Роук!

При упоминании этого имени взгляд незнакомца потеплел, и он даже улыбнулся от удовольствия. Отвернувшись от них, он позвал:

— Идите сюда, все в порядке! Эти кроты не причинят нам вреда!

К удивлению Уорфа и остальных, привыкших к дальним путешествиям и умевших искусно прятаться, две тени на траве ожили и превратились в кротов. Они поднялись и, подойдя к незнакомцу, заняли место по обе стороны от него.

— Мое имя Скелдер, — представился крот. — Это Гилл, — указал он на того, что находился справа (это был молодой крот, около двух Самых Долгих Ночей). — А это Квинс.

Она была немного меньше своих спутников и стройнее. Подобно им, у нее был безмятежный вид и открытый, честный взгляд. Чувствовалось, что у нее острый ум и сильная воля. Она была примерно одних лет с Уорфом.

— Роук был моим родственником, — сказал Скелдер, — и, как, возможно, известно твоему другу, он совершил путешествие на юг вместе с Медларом. Они добрались до системы под названием Биченхилл. Там они погостили некоторое время, затем Медлар отправился дальше, а Роук вернулся в Маллерстанг. Он сохранил добрую память о Биченхилле и говорил, что это благословенный край, где очень искренне поклоняются Камню.

— Чего вы хотите? — спросил Уорф.

Ему ответила Квинс, глядя прямо на него:

— Убежища. Ты не знаешь, где находится Биченхилл?

— Мы из Биченхилла, — сказал Уорф. — Почему вы ищете убежища?

— Грайки разрушили нашу систему, — вмешался в разговор Гилл, — и только мы остались в живых.

Уорф в ужасе смотрел на них, смирение в их взгляде еще больше усиливало его ужас.

— Мы проделали большой путь, чтобы до вас добраться, — сказал Скелдер. — Мы не знали больше никаких систем, куда можно было бы направиться. Мы думали, в вашей системе безопасно. Мы полагали…

Его слова звучали так искренне, что Уорф понял: Скелдер говорит правду. Всем троим вера в Камень придала такое благородство, что сразу стало ясно: им можно доверять. Начиная разговор, Уорф еще сомневался и присматривался к ним, но теперь ни у него, ни у его спутников больше не было вопросов.

— Пойдемте, мы проводим вас в Биченхилл, — предложил Уорф. — Это займет у нас два дня, если мы пойдем тем путем, где нет грайков.

Но им не повезло, так как, хотя удалось благополучно миновать Эктон и переправиться через реку, на склонах Эктон-Хилла они наткнулись на патруль. Это была засада, и Уорф пожалел сейчас, что они так долго беседовали на открытом месте с кротами из Маллерстанга, — вероятно, их заметили.

Грайки, которых было пятеро, атаковали внезапно и яростно, следуя своей обычной манере. Сначала напасть и лишь потом задавать вопросы — такой тактики они всегда придерживались. Кроты Биченхилла при таких встречах предпочитали отступить, если была такая возможность, а если нет, прикидывались скудоумными, а потом удирали. Такова была тактика двух сторон, отработанная целыми поколениями, но в данном случае она не годилась. Грайки были огромные, устрашающего вида и, поскольку противник имел численный перевес, исполнены решимости драться всерьез. Если бы и дошло до вопросов, могло оказаться слишком поздно. С другой стороны, единственный путь к отступлению лежал вниз по склону, назад к Эктону, а Уорф знал, что там великое множество кротов, с которыми ему не хотелось бы встретиться.

Но пока в голове у него мелькали все эти мысли и он готовился встретить атаку приближавшихся грайков, три крота из Маллерстанга начали двигаться как единый слаженный механизм. Как впоследствии вспоминал Уорф, впечатление было очень странное: казалось, что все, кроме троих из Маллерстанга, застыли на месте, а эти трое двинулись вперед так плавно, что ничего невозможно было разобрать. То тут, то там лапа ударяла одного грайка, коготь гладил другого, а плечо толкало третьего. И все это молча. Потом все вернулось на свои места, и в тишине слышен был лишь шум ветра в вереске на пустоши да тяжелое дыхание грайков.

Два грайка валялись на земле без чувств, третий лежал тихо, словно онемел от того, что увидел, четвертый пытался подняться, чтобы удрать, а пятый уже бросился наутек, и его фигура маячила далеко внизу на склоне.

— Они пострадали несильно и скоро очнутся, — спокойно сказал Скелдер. Гилл и Квинс подошли к нему и снова заняли места по бокам. — Побыстрее уведите нас отсюда, пока они не пришли в себя.

Скоро они добрались до тоннелей, которые хорошо знал Уорф, и быстро двинулись в Биченхилл. В те редкие минуты, когда они делали передышку, Уорф пытался узнать у Скелдера и его товарищей, как им удалось справиться с грайками, но они только пожимали плечами и говорили, что не любят никому причинять вред, это не в их правилах.

Их прибытие в Биченхилл вызвало большое волнение. Как только они поели и отдохнули, их привели к Сквизбелли, в главный грот общины, находившийся возле Камня. Когда Сквизбелли узнал, кто эти кроты, он радушно приветствовал их.

— Маллерстанг? — загудел он. — Конечно, я знаю о нем! Медлар и Роук? Они приходили сюда, когда меня еще не было на свете, но мой отец о них рассказывал. Однако…

Уорф рассказал вкратце, как случилось, что эти трое пришли в Биченхилл, и Сквизбелли печально посмотрел на них.

— Мне бы хотелось, чтобы ваш визит сюда имел место при других обстоятельствах, — сказал он. — Расскажите нам, что случилось.

И Скелдер поведал им об ужасных событиях. О том, как мирные кроты Маллерстанга, чья система находится на склонах над Хортон-кум-Рибблсдейл, услышали о приходе отряда гвардейцев и сидимов, возглавляемого кротом из Верна по имени Клаудер. О том, как их элдренов обманом заставили встретиться с этими кротами и заманили в такое место, где те не могли защищаться и были перебиты.

О том, как другие обитатели Маллерстанга, прекрасно владевшие искусством индивидуального боя или сражения небольшими группами, но не умевшие сражаться в большой битве, также были убиты.

— Поставьте любого из нас против двух-трех из них, и мы обезвредим их, не прибегнув к их уничтожению, — с чувством произнес Скелдер. — Но когда мы сталкиваемся с такой вымуштрованной и безжалостной силой, как эта, то всегда проигрываем. — Он продолжал свой рассказ…

Продвигаясь по тоннелям, грайки истребляли кротов Маллерстанга, которые совершили ошибку, скопившись в тех местах, где их легко можно было убивать. Не желая убегать в чужие края, они оставались на месте и погибали в тоннелях, наполненных теперь жуткой тишиной.