Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи

Звучат приветственные тосты, звенят бокалы с красным чилийским вином. Главный виновник торжества Гарринча танцует, поет со всеми, забыв о матчах, о футболе, о славе. Вот он протискивается к бару. Присел у стойки. На устах — лукавая улыбка. Его окружают друзья. Он в центре внимания. «Бывают ли более счастливые минуты в жизни?» — проносится сладкая мысль.

— Люди добрые, — говорит он, — я давно не видел такого блестящего выступления, как только что показала нам Креола. Настоящая самба настигает нас даже здесь, в Чили.

К стойке подходит Элза, сверкая белозубой улыбкой, в умопомрачительном наряде, с бубном в руке. Их знакомят. С этой минуты Гарринча не отходит от нее ни на шаг. Они вместе танцуют, поют. Мане постоянно шутит, и креолка громко смеется. Потом она снова поднимается на импровизированную эстраду, и Гарринча усаживается у нее.

— Загало, — кричит он танцующему в зале товарищу по комнате, — сегодня ты ночуешь один. Я переезжаю в отель самбистов!

Все смеются, думая, что Гарринча шутит.

Веселились за полночь. Затем компания перебирается в соседний отель. Празднество сотрясало бравурными звуками самбы ночной Винья-дель-Мар. Руководители команды, разделяя всеобщее веселье, решили, что в эту ночь можно забыть о режиме. «Нервная разгрузка нужна всей команде», — рассуждали они.

Гарринча возвратился в свой отель утром, усталый и влюбленный. Бурно начавшийся роман захватил его целиком. О Маноэле и Элзе заговорила вся бразильская сборная. Тренерам нужно было спасать положение, чтобы сохранить единство команды, боевое настроение и дисциплину. Ведь сборную любой ценой надо довести до заветной цели — во второй раз завоевать звание чемпионов мира по футболу. Все понимали, что сделать это с грустным, травмированным Пеле и сияющим от любви Гарринчей будет нелегко.

Однако руководителям сборной удалось сохранить порядок в команде и избежать скандала, вызванного «делом Гарринчи».

Члены технической комиссии запретили обсуждать поведение Гарринчи, чтобы слухи о нем не дошли до Наир и дочерей. А чтобы Гарринча перестал отлучаться из своего отеля для свиданий с Элзой, пригласили ее переехать к футболистам, предоставив ей этакую роль «мачехи» в команде. Все при этом делали вид, что ничего особенного не случилось. Таким «финтам» вне поля мог позавидовать и сам Гарринча.

Но любовь сотворила с ним великое чудо. За четыре дня он провел две самые лучшие игры в своей жизни, доказав на футбольном поле, как возвышает большое, настоящее чувство.

Против англичан в четвертьфинале Гарринча вновь сыграл вдохновенно. Скорость, высочайшая техника, превосходное понимание футбола, помноженные на страстное стремление к победе, привели зрителей, журналистов — всех, кто наблюдал за ним в том матче, в восхищение. Об игре Гарринчи восторженно отзывались даже соперники. Газеты называли его «великим волшебником мяча».

«То, что он выделывал с мячом своими кривыми ногами, не смогли бы повторить руками даже баскетболисты», — написала одна чилийская газета. Он забил два гола и создал еще с десяток голевых ситуаций. Он хозяйничал не только на правом краю. Его появление в центре, а также на левом фланге приводило в смятение английскую защиту. Он действовал на всем огромном футбольном поле. Рывки по двадцать-тридцать метров с мячом совершенно не утомляли этого удивительного футболиста. Когда атака захлебывалась, он быстро возвращался назад и снова набрасывался на мяч.

Первый гол был забит головой. Гарринча ловко вышел между двумя защитниками на перехват навесной передачи и, подпрыгнув на полметра, ударил головой по мячу с такой силой, что вратарь даже не успел среагировать. Вообще-то Гарринча играл головой довольно редко. Он как-то жаловался, что не любит принимать мяч на голову. Еще мальчишкой ему пришлось ударить головой по очень тяжелому, мокрому мячу, и в тот момент он чуть не потерял сознание, настолько болезненным оказался удар. С той поры он предпочитал играть ногами.

Второй гол оказался красивее первого. Гарринча принял мяч, оказавшись на месте левого полусреднего и сразу рванулся вперед. Защитники, ожидая его непредсказуемых финтов, пятясь, отступали назад, стараясь закрыть подходы к штрафной площадке. И в тот момент, когда Гарринчу стали атаковать, он сделал точный пас Вава. Тот мгновенно «выстрелил» метров с двадцати пяти и, увидев, как мяч влетает в ворота, высоко подпрыгнул, затем закрыл лицо руками и обессиленный опустился на колени. Чуть позже он подбежал к Гарринче и поднял его на руках. Так он воздавал должное удивительному мастерству своего товарища.

Третий гол Гарринчи. На подступах к штрафной он вдруг без всякой подготовки резко подсек мяч, и тот, описав красивую дугу, влетел в угол ворот. Рассказывая читателям об очередном триумфе бразильского форварда, одна лондонская газета писала на следующий день: «Мы думали, что „сухой лист“ доступен лишь одному Диди, но Гарринча показал изумленной публике, что в совершенстве владеет этим сложным ударом».

На пресс-конференции английский тренер Уолтер Уитерботтом признался, что ошибался раньше, когда говорил: «Гарринча игрок финта, мастер скоростного дриблинга — и только, откровенный индивидуалист».

— Я ошибся, — сказал теперь Уитерботтом, — сегодня он доказал, что может делать на поле то, что совершенно недоступно для других игроков. Это фантаст от футбола, гениальный импровизатор. Его игра настолько удивительна и необычна, что мне остается только спросить: «С какой планеты приехал Гарринча?»

Когда Гарринче передали эти слова знаменитого английского тренера, он покраснел, смущенно улыбнулся и сказал:

— Эта планета зовется Бразилией.

Он пошел на свидание с Элзой, испытывая чувство глубокого удовлетворения, как художник, завершивший свой шедевр. Этот матч принес Гарринче всеобщее признание. Футбольный мир назвал его непревзойденным артистом, кудесником, волшебником.

— Я удивлен не меньше англичанина, — говорил он Элзе и ее друзьям, в кругу которых он застал ее. — Я тоже не могу объяснить, что происходило со мной на поле. На меня что-то снизошло. Как будто чей-то голос приказал мне вдруг уйти с правого края и играть в центре, делать то, что обычно положено делать Пеле. Я сначала испугался, но потом решил повиноваться этому наваждению. Я чувствовал такую силу и легкость, какой у меня никогда не было, и делал то, что мне подсказывал этот голос. Остальное вы видели, люди добрые.

Три дня спустя сборная Бразилии впервые выступала на центральном стадионе в Сантьяго в полуфинале против хозяев чемпионата — футболистов сборной Чили. Ажиотаж вокруг матча был настолько велик, что бразильская газета «У глобу» сравнивала его с обстановкой, какая бывает сразу после объявления войны. Чилийцы связывали с матчем самые дерзкие надежды, несколько преувеличивая возможности своей национальной команды. Бразильцы, хорошо понимая, что предстоящий поединок будет сложным, тщательно готовились. Пеле по-прежнему оставался на скамейке запасных.

Чилийцы верили в свой успех. «С Пеле или без Пеле мы обыграем „Нескафе“»[9]! Это был один из многих лозунгов, появившихся в Сантьяго в канун матча. Написанный на многометровых полотнищах, он украшал не только трибуны стадиона. За день-два до матча этот лозунг появился на стеклах автомашин и автобусов, на стенах и балконах домов. Предстоящая игра представлялась спором двух наций. В таких условиях многое зависело от судейской бригады. Возглавлял ее перуанец японского происхождения Артуро Ямасаки, которого Гарринча окрестил японцем.

На поле центрального стадиона чилийская команда вышла задолго до начала матча. Зрители стоя приветствовали своих любимцев. Бразильцы появились в тот момент, когда перуанский судья стал уже посматривать на секундомер. Их встретил неимоверный свист и улюлюканье чилийских болельщиков. Стоя среди товарищей, Гарринча перебирал ногами, как горячий конь перед забегом, и бесстрашно посматривал на тесные ряды зрителей, словно искал среди них знакомых.

Надо отдать должное чилийским футболистам. Команда по праву снискала себе уважение зрителей. Сборная Чили победила на пути в полуфинал команды Швейцарии, Италии, Советского Союза и рвалась к финалу. Имея такие победы, чилийские спортсмены смело вышли на поединок с чемпионом мира, в составе которого по-прежнему преобладали ветераны. Вратарь Жильмар, защитники и игроки средней линии Джалма Сантос, Мауро, Зозимо, Диди, Нилтон Сантос, Загало перешли роковой для футбола возрастной рубеж — 30 лет. Гарринча и Вава подходили к нему. 22-летний Пеле оставался вне игры, и лишь Амарилдо, который должен был выйти на поле вместо него, представлял молодое поколение бразильских мастеров. Все это позволяло чилийским болельщикам с оптимизмом обсуждать шансы своей сборной на победу. К тому же специалисты прогнозировали возможную неудачу бразильцев, так как в матчах, где решалась судьба мирового первенства, сборная Бразилии, бывало, проявляла неуверенность и проигрывала. Многие, правда, не учитывали «фактор Гарринчи», блестящая игра которого обеспечивала бразильцам одну за другой победы в чилийском чемпионате. Гарринча играл, по меньшей мере, за двоих — за себя и за Пеле. Однако все сходились на том, что матч Бразилия — Чили по значимости, по уровню противоборства и престижности становился равным финалу.

Первые десять минут игра шла крайне нервозно, перевеса не имела ни одна из сторон. Бразильские футболисты, правда, вскоре заметили пристрастие «японца», действия которого были явно на пользу чилийской команде. Бразильцы незаслуженно получали замечания, и это их, естественно, раздражало. Игра многократно прерывалась по пустякам, что сбивало с быстрого ритма бразильских футболистов. А стадион ревел.

У чилийцев выделялись Эйзагирре, Рохас, братья Санчесы, центровой Торо. Они отчаянно нападали на каждого бразильца, владеющего мячом. Игра постепенно превращалась в футбольную битву. Сбивают с ног Загало, толкают в спину Вава, и тот ошибается в передаче. Прихрамывая, морщась от боли, передвигается по полю Амарилдо. Но судья Ямасаки делает вид, что не замечает грубой игры чилийцев.

Гарринча уходит от преследователя на левый фланг. Рядом Загало. В зону трусит Амарилдо. Втроем на одном краю делать нечего. Мане быстро перемещается в центр, стараясь хоть на время избавиться от назойливого опекуна. И в этот момент Нилтон Сантос бросает мяч Загало. Амарилдо режет угол, но рядом с ним двое чилийцев. Зачем Загало пасует туда? Дублеру Пеле трудно принять передачу и он, взмыв в воздух, исполняет ногами знаменитый «велосипед» и перекидывает белый мяч Гарринче.

— Люди добрые, — делился послематчевыми впечатлениями Мане, — я почувствовал в то мгновение, что нужно бить левой, и ударил, не дав мячу коснуться травы. Он влетел в незащищенный вратарем Эскутти правый угол ворот. Я тут же бросился благодарить Амарилдо за сообразительность и ювелирную передачу.

Но бразильцы не дали ему добежать до Амарилдо, устроив на поле кучу малу.

Бразилия повела 1:0. Чилийские болельщики на некоторое время пали духом, что позволило бразильцам успокоиться, приобрести уверенность. Такому голу нет цены! Гарринча это прекрасно понимал и снова запутывал опекунов, которых теперь, как ему показалось, стало двое.