Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи

Поездка в Пау-Гранде

Белый «фольксваген» по кличке «войяж», быстрый и верткий, мчался навстречу солнцу по прямой как стрела авениде Бразил. Эту машину мы с оператором специально взяли в аренду, чтобы беспрепятственно добраться до Пау-Гранде. Позади, в багажном отделении, чуть постукивая на неровностях дороги, лежали штативы, кофры с киносъемочным и звукозаписывающим оборудованием.

В рабочем плане пребывания в 1984 году в Рио-де-Жанейро, уплотненном до минуты, отводилось время и для посещения родных мест Гарринчи. И теперь мы испытывали удовлетворение от того, что карнавальная суета не помешала нам отправиться в это небольшое путешествие.

Как вы помните, Пау-Гранде находится километрах в восьмидесяти от Рио-де-Жанейро. По хорошей дороге это от силы час езды.

В бывшей океанской столице Бразилии с пятимиллионным населением почти миллион автомобилей. Эта шумная армада круглые сутки бесконечным урчащим и воющим потоком мчится по широким скоростным авенидам и маленьким улочкам. В зависимости от времени суток и ширины магистрали этот поток то редеет, то уплотняется. Он нетерпеливо рычит, остановленный красным светом светофора, бешено срывается с места навстречу зеленому сигналу, проскакивает перекрестки на желтый.

За два десятка лет Рио вырос в три раза. Если раньше город теснился между горами и океаном, то теперь, выйдя через туннели и прорубленные между скал расщелины-проезды за границы горной цепи, он заполнил огромное пространство за грядой прибрежных гор.

Рельеф затрудняет строительство виадуков в Рио-де-Жанейро. Практически лишь один из них соединяет внешнюю и внутреннюю части города, нависая тяжелой тенью над пролегающими под ним улицами. Виадук строился долго. В 1971 году из-за просчетов архитектора и подрядчиков средь бела дня один из его пролетов рухнул, погребя под бетонными плитами более тридцати автомобилей и автобусов с людьми. Трагедия потрясла город, и долгое время виадук висел на бетонных опорах недостроенный. Но постепенно беда забылась, и строители, восстановив рухнувший пролет, довели до конца начатую работу. Скоростная надземка приняла на свои могучие плечи солидную часть городского автотранспорта и с тех пор безропотно выполняет миссию основной магистрали, связавшей юг и север города. Почти прямая магистраль проходит через два больших туннеля. Один из них, самый длинный в стране — более двух километров, пробуравил насквозь подножие огромного гористого массива. В туннеле, несмотря на вечно жужжащие мощные вентиляторы, всегда стоит горький запах выхлопных газов, и каждый водитель старается проскочить этот мрачный этап пути на едином вдохе. Беда, если поломка или лопнувшая шина останавливает в туннеле хотя бы одну машину. В считанные секунды создается пробка, «раскупорить» которую в течение двух-трех часов не в силах целый отряд полиции.

Водитель, неуверенно ориентирующийся в городе, сталкивается с одной трудностью. Со стороны озера Родриго Фрейтас из-за сложности развязок и несовершенной системы указателей порой бывает трудно вписаться в основной поток мчащихся с большой скоростью автомобилей, и тогда ваша машина вынуждена в объезд через всю пляжную зону, через центр города, а затем вдоль бесконечных портовых складов выбираться на авениду Бразил. До недавнего времени эта улица являлась единственной, по которой можно было выехать из Рио-де-Жанейро. Нетрудно представить, сколько на ней скапливалось машин!

Мы удачно выбрались из транспортной круговерти, хотя и потоптались немного перед въездом в главный туннель, ожидая, когда впередиидущий поток машин проскочит трудный участок.

Вырвавшись на виадук, машина промчалась над крышами невысоких зданий промышленной зоны города и попала на пятирядное загородное шоссе. Рио как-то сразу остался позади. В раскрытые окна машины врывался жаркий тропический ветер, увеличивая и без того большой шум работающего на полную мощность мотора.

Быстро ездят в Бразилии. Иной раз на горных дорогах нет-нет да и встретишь дорожный знак, запрещающий ехать со скоростью больше 110 километров в час. И это, повторяю, на горных дорогах. Мимо проносились разномастные автомобили, легко обгоняя наш «фольксваген», хотя стрелка спидометра не уходила с отметки «100». Скорость нередко губит даже самых умелых бразильских водителей. Несколько лет назад на автостраде Рио-де-Жанейро — Сан-Паулу столкнулись, не сумев притормозить, сразу сто шесть автомобилей.

Зной подгоняет водителей, а хорошее покрытие дорог, за которыми в Бразилии тщательно следят, способствует быстрой, безудержной езде. Большинство автострад — платные. Через каждые 100—150 километров дорогу перекрывают гигантские заборы — «педажио», где с каждого шофера взимается плата за проезд. Основная часть получаемых таким образом средств ассигнуется на ремонт и замену асфальтового покрытия, восстановление разметки, а также на организацию работы техобслуживания. Машины службы технической помощи постоянно курсируют вдоль дороги.

У нас не было путеводителя, и, выехав за черту города, мы вскоре занялись расспросами.

Представители дорожной полиции нам не встретились, пришлось обращаться к пешеходам. Не все знали, где находится Пау-Гранде. Многие вообще не слышали о городе с таким названием. Другие советовали доехать до Петрополиса и справиться там. Третьи долго раздумывали и давали неуверенные ответы. Наконец один из расспрашиваемых нами бразильцев спросил, что мы там ищем? И когда мы сказали, что едем на родину Гарринчи, его взгляд просветлел, на лице появилась улыбка:

— А-а, Пау-Гранде! Ну конечно, там родился и похоронен Гарринча! — Начались подробные объяснения, где сворачивать и что переезжать. Но сообразив, что всю информацию мы все равно не запомним, словоохотливый бразилец посоветовал спрашивать не Пау-Гранде, а город, где жил Гарринча.

Мы последовали его совету, и вскоре, свернув с автострады, наш «войяж» попал на узкую тихую дорогу. Изворачиваясь между приземистыми пальмами и небольшими холмами, заросшими высокой сочной травой, она уводила нас по раскаленной на солнце брусчатке все дальше от цивилизации. Минуя железнодорожный переезд, высокий мост над узкой бурной речкой, мы попали прямо на центральную улицу тихого зеленого городка. Это и был Пау-Гранде. Вдали виднелась невысокая платформа станции. Много лет назад ездил отсюда в Рио-де-Жанейро Гарринча. В пятидесятые годы железная дорога была самым удобным путем, связывавшим эту зону с атлантической столицей Бразилии[15].

Чистые, беленные известкой одноэтажные домики утопали в зелени гигантских акаций и фикусов.

Остановившуюся машину окружили мальчишки. Одного из них, наиболее смышленого на вид, я попросил стать нашим гидом. Он согласился, предварительно оговорив плату за услуги. Запросил он скромную сумму, скорее всего, парню просто захотелось, чтобы его труд был оплачен. Такие самодеятельные гиды встречают туристов почти в каждом провинциальном бразильском городке. Обычно они провожают гостей до ближайшей гостиницы. И если приезжие соглашаются там остаться на ночлег, гид получает от хозяина дополнительную плату. Полезное сотрудничество для всех сторон: усталому с дороги водителю помогают быстро найти приют в незнакомом городе, хозяину гостиницы достается клиент, а гиду — честно заработанные крузейро.

Мы не собирались ночевать в Пау-Гранде и поэтому попросили проводить нас сначала в знаменитый бар Доди. Паренек важно уселся на заднее сиденье машины. Но проехали мы всего один квартал. Наш провожатый вышел у заведения с проржавевшей от времени вывеской «Ресторан». Дверь в ресторан была приоткрыта.

Небольшой зал, главной достопримечательностью которого являлась высокая, во всю стену стойка с бутылками, оказался пуст. В столь ранний час, как мы поняли, в Пау-Гранде никто не пьет. Впрочем, мальчишка, который нас сопровождал, оказался очень проворным. Он быстро выудил из огромного чана со льдом две крохотные бутылочки пива, протер их наскоро тряпкой, мгновенно отделил пробки, упершись горлышками бутылочек в нехитрый прибор, прикрепленный к внешней стороне стойки, и поставил пиво на столик. Мы сели. Хозяин не появлялся. Из-за занавески вышла пожилая негритянка. Пиво оказалось холодным и свежим.

— Хозяин вернется только завтра, уехал по делам в город, — сказала она нашему гиду и, не удостоив нас взглядом, снова скрылась за занавеской. Пока хозяин отсутствовал, в ее обязанности входило лишь получать с клиентов деньги.

Следующим пунктом нашего маршрута был дом, где Гарринча родился. Пришлось снова сесть в машину и проехать теперь уже два квартала. Теперь мы увидели городок как бы изнутри, который был не таким привлекательным, как его «фасад». Нештукатуренные кирпичные стены строений потемнели от влаги и времени. От почерневших оконных рам и такого же цвета деревянных дверей веяло стариной. Похоже, что все эти здания появились здесь еще во времена Тирадентиса[16].

А вот и заброшенное помещение бывшей текстильной фабрики «Америка фабрил». Вывеска еще красовалась над искривленными воротами. Двор захламлен ржавым металлом, колесами, трубами. Обычная картина заброшенного производства.

— Почему закрылась фабрика?

Мальчишка-гид сначала в недоумении поводит плечами.

— Не выдержала конкуренции, — произносит он наконец явно услышанную от взрослых фразу.

— А вот и дом Гарринчи, — показывает он на домик-развалюху, такой же древний, как и почерневшие стены фабрики.

— Здесь он родился?

Снова долго ждем ответа. Вокруг нас собирается народ. Нас бесцеремонно обнюхивают тощие собаки. Подходят какие-то парни.

— Нет, Гарринча родился не здесь, — говорит один из них. — В этом доме жила семья Амаро. Гарринча здесь вырос.

Далее идем уже все вместе. Чтобы развеять их настороженность, объясняю цель нашего приезда. Парней удивляет, что мы прибыли так издалека. «Приехали специально в Пау-Гранде, чтобы побывать на родине Гарринчи?» Я говорю, что Гарринчу помнят в нашей стране и хотят знать о нем побольше. Эта фраза явно располагает к нам парней, их языки развязываются.

Мы подходим к квадратному пруду. Вокруг водяной глади невысокие, заросшие зеленой травкой берега. Мостки, нависшие над водой. Как выясняется, это излюбленное место Гарринчи. Здесь он мальчишкой любил нырять и плавать. Кто-то из сопровождающих для иллюстрации, что ли, бросается в омут. Выныривает, смешно и громко отплевываясь. За мальчишкой в воду прыгает ленивая собака. Зной становится невыносимым. Соленый пот, не задерживаясь на бровях, льется на веки. Глаза саднит. Тропинка уводит от пруда в лесок. На его опушке разместился шалаш, сложенный из толстых веток и досок. На нем надпись: «Бар Гарринчи». Вот так неожиданность! У бара толпятся хмурые молодые люди. Вокруг ни души. На секунду обуревает оторопь. Старший из сопровождающих нас парней что-то быстро объясняет стоящим у бара.

— Почему «Бар Гарринчи»? Разве он здесь бывал? — спрашиваем мы.

— Нет, бар новый, открыт недавно. Здесь бывают туристы, впрочем, заходят и местные — те, кто купается в пруду, — чтобы утолить жажду.