Бизнес большого ринга

Восьмой раунд. Вначале негр проводит прямой в рот Джеффриса и сейчас же два длинных джэба в сонную артерию каждой стороны. Эти удары так легко удаются, что он смеется во все горло, говоря: „Алло, Джим! Видали вы что-нибудь подобное?“ Джеффрис напоминает огромное загнанное животное в пароксизме гнева и бешенства. Ему, в свою очередь, удается провести джэб в сонную артерию, который как будто мало беспокоит негра, но заставляет Джеффриса по инерции провальсировать к канатам. Несколько человек насмешливо хохочут и свистят. Негр как бы изучает точки под ребрами и в области сердца, куда он задумал нанести ряд ударов. Внезапно, в результате одновременного рывка, четыре перчатки боксеров встречаются в вертикальном положении над их головами. Видно, как прекрасные мышцы поясницы Джонсона плавно уступают нажиму, затем — раз! — и быстрый, как молния, апперкот летит под подбородок Джеффриса. Долгий клинч. Джефф устал и тяжело дышит. Его рот и нос представляют собой кровавую рану. Негр не прекращает болтовни и рассказывает разные истории. Гонг. Он гладит плечи Джеффриса, когда они расстаются. Тот, буквально окривевший от опухоли, улыбается и идет в свой угол тяжелой походкой. Я со своего места ощущаю веянье надушенных салфеток. Секунданты массируют ноги и грудь Джеффриса. Джонсон поворачивается на своем табурете и жмет руку Джеку Лондону, знаменитому американскому беллетристу.

Девятый раунд. Боксеры сразу же входят в клинч. Джонсон отвечает на неприличные ругательства Корбэтта, который непрестанно над ним издевается, широкими улыбками и ударами в грудь противника. Внезапно Джефф сильно отталкивает Джонсона и бросает его на канаты. Можно подумать, что Джонсон намеренно не парировал этих ударов. Бой откровенно плох. На ринге только один человек. На лицо Джеффриса жалко смотреть. Он опускает голову, и его лысина блестит на солнце. Клинч. Бойцы расходятся и снова входят в клинч. Гонг. Джефф идет в свой угол, качая головой. Джонсон заявляет своим секундантам, что на этот раз он уверен, что нокаутирует Джеффриса.

Десятый раунд. Джонсон нападает двумя длинными ударами слева в голову и коротким свингом в правое ухо. Клинч. В то время как оба боксера исполняют нечто вроде неуклюжей польки, следует неизменный апперкот справа — бил Джонсон. От боли Джеффрис испускает стон, который слышен с моего места. Фитцсиммонс, сидящий возле меня, во всеуслышание заявляет, что это последний раунд. Этот раунд кончается длительными монотонными клинчами. Лицо Джеффриса неузнаваемо.

Одиннадцатый раунд. Целую минуту длится сеанс греко-римской борьбы. На этот раз рефери вмешивается. Освободившись, Джеффрис проводит довольно слабый джэб, но Джонсон наказывает его за это двумя прямыми в рот и живот, от которых „идеал американцев“ содрогается сверху донизу. Внезапно Джефф пробуждается, он проникает сквозь защиту Джонсона, гоняет его из одного угла в другой, несмотря на сильное кровотечение. Джонсон применяет игру ног и искусно отступает все время с улыбкой на губах, но вскоре возникает беспорядочная свалка; Джеффрис бьет как одержимый. Джонсон больше не улыбается, изо всех сил блокирует и наконец проводит удар справа в висок. Это была последняя вспышка энергии знаменитого белого боксера. Он кончен. Его секунданты оплошали, не захватив кислорода. Сейчас он в нем очень бы нуждался. При ударе гонга Джефф идет в угол, качаясь как пьяный.

Двенадцатый раунд. Джонсон наносит подряд, один за другим, два свинга в лицо, но слегка промахивается. Клинч. Джеффрис висит на противнике. Он больше не видит. Он заявил своим секундантам, что видел на ринге двух негров. Теперь у него вздут и правый глаз. Джонсон блокирует сильный удар Джеффриса слева, направленный в область солнечного сплетения, и бьет на выбор в нос, рот и уши несчастного калифорнийца. Светло-голубые трусы Джеффриса стали мокрой тряпкой. Теперь кровь бежит ручьем по его волосатой груди. Негр не перестает его жестоко бить в течение всего этого раунда.

Тринадцатый раунд. Джеффрис держит руки опущенными и ведет игру ног. Джонсон, совершенно опустив руки вдоль туловища, кружится около него. Клинч. Джонсон наносит три мощных удара в почки.

Джеффрис что-то бормочет по адресу Джонсона, чего мы не можем расслышать, и принимает решительную стойку. Джонсон поднимает локти. Никакого впечатления. Джеффрис бьет джэбом. Негр опускает голову, и удар проходит мимо. Джеффрис полным голосом отпускает крепкое словцо. Негр насмехается. Никто из присутствующих ему не подражает. На Джеффриса страшно смотреть. Два долгих последовательных клинча, завершенных тремя жестокими хуками Джонсона — двумя слева и одним справа в грудь. Джеффрис плюет кровью. На негре ни одного следа удара.

Четырнадцатый раунд. Джефф подходит зигзагообразно. Его лоб, нос, рот, правое ухо, которые только что лечили, вновь начинают кровоточить, хотя Джонсон ни разу еще не ударил. Джонсон считает, что время наконец наступило, и гоняет его по рингу. Секунданты Джеффриса кричат ему как сумасшедшие. Джонсон устремляется на него и бьет двумя мощными хуками в челюсть. При каждом ударе Джеффрис качается. Это конец. Жалко смотреть. Ему удается броситься на негра и войти в клинч, который он тянет сколько может; это ему позволяет немного прийти в себя. Джонсон проводит еще два сильных хука в грудь, довольно высоко. Гонг.

Пятнадцатый раунд. Джеффрис машинально делает шаг из своего угла, сгибается, принимая свою знаменитую низкую стойку, вытягивает правую руку… и бессмысленно ждет, не понимая, что он делает…

Тогда Джонсон медленно подходит с уверенностью тореадора перед загнанным быком и поднимает ему голову молниеносным свингом. Белый чемпион делает полный оборот и падает без чувств на спину перед оцепеневшими друзьями, которые в первый раз видят его в таком положении. Большая струя крови заливает ему лицо. Риккард отталкивает от него Джонсона, который, как тигр, принял стойку и ждет, чтобы противник поднялся. Джек Джеффрис, брат калифорнийца, под влиянием порыва, когда считается седьмая секунда, прыгает на ринг и ставит Джеффриса на ноги. Ни одного крика протеста в трепещущей толпе. Все встали. Джеффрис теперь снова на ногах и старается закрыться от своего черного палача руками, которые еле поднимает. Но тот добивает его как раз посреди ринга четырьмя или пятью молниеносными ударами, из которых один надрывает несчастному белому боксеру ухо.

Жалкая окровавленная масса лежит на спине, руки схватились за канаты. После десятой секунды Джонсон наклоняется, чтобы осторожно поднять своего противника за плечи, но тут начинается суматоха. Корбэтт уже на ринге и машет салфеткой, как бы для того, чтобы показать, что нокаут не зачтен. Секунданты Джонсона окружают его. Он протягивает руки к жене, которая окликает его и посылает ему из ложи воздушные поцелуи».

Я привел этот отчет о матче столетия почти полностью, потому что он прекрасно передает атмосферу этого не совсем обычного боя. А бой этот со всех точек зрения побил все предыдущие рекорды: рекорд изумления и грусти среди американцев, рекорд радости у негров, рекорд числа зрителей, сбора и вознаграждения боксерам.

В тот же день телефон и телеграф разнесли из маленького городка Рено во все штаты известие о победе черного чемпиона мира и поражении крупнейшего белого чемпиона. Днем позже началось то же, что и два года назад после матча Джонсон — Бэрнс, но в еще более радикальной форме. Как будто победа чернокожего боксера избавляла негров в южных штатах от угнетения.

5 июля 1910 года становится «черным днем» Америки. В этот день было подожжено множество домов, убито 19 белых, из которых большинство женщины, 250 человек получили тяжелые ранения. Для наведения порядка пришлось вызывать войска. Пять тысяч негров было упрятано за решетку.

Боксерский матч чуть было не породил революцию. Но белые держали в своих руках практически всё. И, естественно, в их руках была пресса. В печати появились провокационные статьи, призывающие к погромам черных. Результат матча стоил уже сотен жизней несчастных невинных негров. Сколько их было — никто не знает. Вот, оказывается, что может сделать матч боксеров.

Если покопаться в истории профессионального бокса, то можно найти много случаев, похожих на те, что происходят сейчас, и о которых рассказано в предыдущих главах.

Тренер и менеджер итальянского гиганта Примо Карнеры Леон Сэ, который открыл, воспитал и вывел Карнеру на путь, ведущий к званию чемпиона мира, через несколько лет после того, как они расстались с итальянским гигантом, поместил во французском журнале «Марианна» свои воспоминания под названием «Тайна Карнеры». В них он совершенно откровенно признается, что Карнера бился честно на ринге лишь тогда, когда этого нельзя было избежать. Часть противников оплачивалась за нокаут в заранее обусловленном раунде.

Вероятно, подобными методами пользовались многие известные боксеры. Крупный скандал произошел в 1923 году во Франции. В матче на первенство Франции в среднем весе между давнишними конкурентами Прюнье и Бальзаком носивший до того звание чемпиона Бальзак был нокаутирован в четырнадцатом раунде. Секундант Прюнье Кэней подошел было к Бальзаку, чтобы помочь ему подняться, но в это время чемпион мира в полутяжелом весе сенегалец Баттлинг Сики, бывший секундантом Бальзака, выскочил на ринг и бросился на Кэнея. За это чересчур темпераментного чемпиона мира тут же дисквалифицировали на девять месяцев.

Дисквалификацию признали и в Англии, и в Америке, и Баттлинга Сики лишили лавров его победы над Жоржем Карпантье, в бою с которым он выиграл звание чемпиона мира. Чемпионом мира, таким образом, опять стал Карпантье.

И вот тут-то начался скандал. Баттлинг Сики выступил с требованием отмены дисквалификации и возбудил против Французской федерации бокса судебный процесс. Его поддержал депутат Сенегала в парламенте Франции М. Диань. Но, несмотря на столь авторитетную помощь, требование сенегальского боксера не удовлетворили. Тогда Сики заявил в печати, что его матч с Карпантье должен был происходить по уговору, причем сенегалец за 300 тысяч франков обязался лечь в четвертом раунде. Однако к концу третьего раунда, убедившись, что Карпантье гораздо слабее его, Баттлинг Сики «под влиянием своего спортивного самолюбия», как он выразился, решил вести бой начистоту и, несмотря на увещевания своего менеджера, легко побил Карпантье в следующем же раунде.

Французская федерация бокса привлекла Сики и выступавшего в его защиту депутата Дианя к ответственности за распространение ложных и подрывающих авторитет федерации сведений. Для выяснения инцидента была назначена комиссия, которая при изучении фильма, снятого во время боя, установила, между прочим, одну прошедшую не замеченной в пылу состязания подробность. В конце третьего раунда при переходе Сики в наступление менеджер Карпантье Декамп, что очень четко видно на экране, бежит к менеджеру Сики Иллерсу, возбужденно говорит ему что-то, и во время перерыва Иллерс долго убеждает в чем-то сенегальского боксера.

Как и следовало ожидать, весь этот скандал довольно быстро закончился. Дело ограничилось столь выгодной для рекламных целей шумихой и взаимным примирением сторон. Баттлинг Сики был восстановлен в звании чемпиона мира в полутяжелом весе.