Коллекционеры и меценаты в России

Глава 4. Подвижник прогресса

В русском языке существует довольно редко теперь употребляемое понятие «подвижник», смысл которого выдающийся русский лексикограф и писатель Владимир Иванович Даль объясняет так: человек, «славный великими делами на каком-либо поприще; доблестный деятель»{366}. Именно такой личностью и был русский купец Савва Иванович Мамонтов (1841–1918). Он прожил большую, яркую и сложную жизнь: родился в глухом «медвежьем углу» российской глубинки в мрачную эпоху «Николая Палкина» (Николая I), пережил четырех царей, крушение самодержавия и умер уже при Советской власти в «красной Москве». Был одним из выдающихся отечественных предпринимателей, и с его именем связано создание нескольких крупных предприятий. Однако, если бы его биография ограничивалась только этим, то вряд ли она представляла значительный интерес для тех, кто не является историком-профессионалом. Бескорыстное служение отечественной культуре, делу развития новых ее направлений, неустанный поиск оригинальных художественных форм в театре, музыке, изобразительном искусстве и всемерная поддержка новых дарований — именно это обессмертило имя С. И. Мамонтова.

Без преувеличения можно сказать, что если в любой аудитории задать вопрос о том, кто относится к числу известных покровителей искусства в России, то почти наверняка одним из первых (если не самым первым) будет назван G. И. Мамонтов. Такой ответ вполне закономерен. Творческая судьба С. В. Рахманинова, К. А. Коровина, Н. А. Римского-Корсакова, М. А. Врубеля, И. Е. Репина, Ф. И. Шаляпина, И. И. Левитана, М. М. Ипполитова-Иванова и ряда других ярких и самобытных представителей национальной культуры в большей или меньшей степени связана с этим меценатом. О его «жизни в искусстве» написаны специальные исследования{367}. О нем много говорится и в работах, посвященных как общим процессам художественного творчества второй половины XIX в., так и в тех, где рассматриваются биографии отдельных художников, композиторов, артистов. Причем, С. И. Мамонтов был одним из немногих меценатов в России, который не только понимал прекрасное, стремился культивировать и пропагандировать его, но и имел определенные творческие данные: неплохо пел (учился пению в Италии), писал музыку, сочинял стихи и пьесы, разрабатывал новую технологию изготовления керамики, создавал скульптурные произведения. По справедливому замечанию К. С. Станиславского, «трудно охватить и оценить его многогранный талант, сложную природу, красивую жизнь, многостороннюю деятельность»{368}.

В отдельном очерке невозможно обрисовать даже наиболее примечательные страницы жизни этого разностороннего человека. Учитывая, что «мамонтоведением» уже многое изучено и описано, обратимся в первую очередь к тем страницам его жизни, о которых известно немного или которые не освящены совсем. В данном случае исследователям чрезвычайно повезло: в их распоряжении имеется личный фонд С. И. Мамонтова, находящийся в Центральном государственном архиве литературы и искусства (ЦГАЛИ. Ф. 799), включающий письма Саввы Ивановича и различных его корреспондентов, собственные биографические заметки, воспоминания некоторых близких ему лиц, альбомы семейных фотографий и т. д. Это вообще большая удача, особенно если учесть, что аналогичных собраний документов, отражающих жизнь и деятельность многих других предпринимателей-меценатов почти не сохранилось. Кроме того, о Савве Ивановиче писали мемуаристы, его деятельность обсуждалась и освещалась в прессе, о нем говорится и в других источниках. Все это позволяет надежно документировать почти все важнейшие вехи его биографии.

Происходил С. И. Мамонтов из старинного торгового рода, и купцом уже в конце XVIII в. был его дед Федор Иванович Мамонтов, похороненный в Звенигороде под Москвой{369}. У него было три сына: Николай, Иван и Михаил. От братьев Николая и Ивана (у Михаила детей не было) и пошли две ветви предпринимателей Мамонтовых. Федор Иванович своим сыновьям состояния не ос-ставил и умер, когда они были еще детьми (Иван имел всего девять лет от роду). Круглых сирот (мать умерла еще раньше) взял на воспитание их дядя, купец Аристарх Иванович Мамонтов, занимавший должность управляющего откупом в городке Мосальске Смоленской губернии. Здесь же, при откупной конторе, и началась трудовая деятельность Николая и Ивана Федоровичей. Позднее Иван Федорович Мамонтов (1796–1869) женился на дочери мосальского купца — Марии Тихоновне Лахтиной. С начала 30-х годов XIX в. Николай и Иван занимаются винным откупным промыслом самостоятельно, но об этой деятельности конкретных сведений почти не сохранилось{370}. В 40-х годах Николай Федорович уже жил в Москве, где открыл фабрику сургуча, лаков и красок, которая в 1854 г. приобретает форму товарищества под фирмой «Братья А. и Н. Мамонтовы» (сыновья Н. Ф. Мамонтова). Им же принадлежал и пивной завод на Пресне.

Иван Федорович занимался откупом в Сибири. Сначала в городке Шадринске, а затем в небольшом уездном центре Тобольской губернии — Ялуторовске, расположенном на старинном Сибирском тракте, где у него и появился четвертый ребенок — сын Савва. В выписке из метрической книги местной Вознесенской церкви говорится: «Сего 1841 года, месяца октября… записан Савва, рожденный второго и крещенный девятого числа означенного месяца. Родители: в городе купец Иван Федоров Мамонтов, законная жена Мария Тихоновна, оба вероисповедания православного…»{371} В этой купеческой семье родилось еще семь детей: Александра, Федор, Анатолий, Николай, Ольга, Мария, Софья (две последние дочери умерли в детстве).

Ялуторовск был тихим провинциальным городком, о котором известно немного. Примечателен же он стал тем, что здесь с конца 20-х годов XIX в. власти разрешили проживать декабристам, отбывшим срок каторги. В этом, самом западном из доступных для них пунктов Сибири возникла небольшая колония ссыльных-поселенцев, лишенных прав состояния дворян из числа известных деятелей декабристского движения. Первым в 1829 г. прибыл сюда участник многих военных кампаний, бывший полковник и командир Полтавского пехотного полка В. К. Тизенгаузен (1779–1857). Годом позже сюда же перебрались бывшие полковники А. В. Ентальцев (1788–1845) и В. И. Браницкий (1785–1832). Оба они умерли и похоронены в Ялуторовске. Позднее там же жили барон А. И. Черкасов (1799–1855), отставной капитан И. Д. Якушкин (1793–1857), отставной подполковник М. И. Муравьев-Апостол (1793–1886), князь Е. П. Оболенский (1795–1865), поручик Н. В. Басаргин (1800–1861). Ялуторовск связан и с именем декабриста, однокашника по Царскосельскому лицею и близкого друга А. С. Пушкина — Ивана Ивановича Пущина (1797–1859), который с 1843 по 1856 г. (с небольшими перерывами) проживал там{372}.

Появление в этом «богом забытом» месте высокообразованных, благородных и сострадательных людей не могло не отразиться благоприятно на жизни ялуторовских обывателей. Почти каждый из декабристов являл собой пример небывалой и непонятной жизни, где главным были возвышенные цели и устремления. Они непосредственно способствовали развитию просвещения, учили грамоте всех желающих, а по инициативе и при непосредственном участии, например, И. Д. Якушкина в Ялуторовске было учреждено училище для мальчиков и девочек.

Общением с этими людьми дорожил занимавший достаточно видное положение И. Ф. Мамонтов, который не боялся принимать у себя дома этих «государственных преступников». Очевидец жизни декабристов в Сибири свидетельствует: «В начале 1840-х годов лучшее общество маленького невзрачного города Тобольской губернии Ялуторовска составляли государственные и политические преступники, но как те, так и другие жили особняком от местных чиновников, показываясь только изредка у местного протоиерея Знаменского, человека почти святой жизни, у исправника Меньковича, славившегося в тогдашнее время по всей губернии своим бескорыстием, у купцов И. Ф. Мамонтова, впоследствии известного московского богача, а тогда управляющего местным откупом, у Н. Я. Балакшина и у некоторых из молодых учителей уездного училища»{373}.

Савва Иванович в своей «Автобиографии» писал, что отец был «близок и как будто родственно связан с некоторыми из декабристов. К сожалению, связь эта была покрыта строгой тайной»{374}. Вряд ли можно теперь установить степень и характер этих отношений, которые как будто бы имели даже родственную окраску, но не менее важно и другое. Сам факт близкого общения купца первой гильдии (с 1843 г.) И. Ф. Мамонтова с «людьми 14 декабря» подчеркивает то, что в доме богатого откупщика знали цену настоящим, высокообразованным и просвещенным людям. Такая атмосфера семьи безусловно оказала влияние на формирование личности Саввы Ивановича.

В конце 40-х годов И. Ф. Мамонтов перебирается в Москву, Очевидно, откупной промысел был удачным. и семья Мамонтовых устраивается в древней столице буквально «по-барски»: арендуется роскошный особняк на Первой Мещанской, принадлежавший ранее графам Толстым, где даются званые вечера и балы. Среди гостей было много влиятельных «сановно-сиятельных» лиц, включая известного самодура и солдафона николаевской эпохи московского генерал-губернатора А. А. Закревского. Мы не знаем, насколько такой уклад отвечал жизненным представлениям хозяина дома, однако сам род его занятий ко многому обязывал. Он приехал в Москву не за тем, чтобы «прожигать жизнь», но с целью возглавить обширное откупное хозяйство в Московской губернии. Для занятия такой должности в столь важном районе надо было иметь безупречную деловую репутацию и, что особенно важно, пользоваться доверием петербургских «правительственных сфер», от которых зависело такое назначение, и расположением местной администрации.

В это время Мамонтовы прочных связей в среде московского купечества еще не имели. На богатых откупщиков местные торговцы и промышленники смотрели косо, как на «чужаков»; им завидовали, не любили и не доверяли. Однако и сами братья Мамонтовы вначале и пе стремились завоевать расположение в этой среде и даже не причислялись к местному купеческому обществу. Николай Федорович числился «мосальским купцом», а Иван Федорович приехал в Москву и прожил здесь первые годы в звании «чистопольского первой гильдии купца» и в качестве такового был в 1853 г. возведен в потомственное почетное гражданство{375}. В дальнейшем род Мамонтовых завоевал видное место в московском купеческом мире, а его представители породнились (что являлось одной из форм общественного признания) со многими старинными и влиятельнейшими фамилиями. И уже в 60-х годах, например, Иван Николаевич Мамонтов играл значительную роль в купеческом обществе и городском управлении и даже баллотировался на должность городского головы{376}.

В Москве изменяется и характер воспитания детей в семье Ивана Федоровича. Вместо добрых, но малограмотных нянек у старших сыновей (Федора, Анатолия, Саввы) появляется гувернер, выпускник Дерптского университета Ф. Б. Шпехт, который обучает их европейским манерам и иностранным языкам. Но, как и в других купеческих семьях, новое здесь соседствовало со старым, и за непослушание и нерадивость, как вспоминал Савва Иванович, «меня клали на кровать и секли». Экзекуции выполнял сам гувернер, «страстный любитель певчих птиц», причем постоянно «розги в аккуратных пучках висели в спальне» и «справно действовали»{377}.