Раджа-Йог

Глава десятая

1

Часы пробили начало первого ночи. За окнами, по воле ветра, крупными хлопьями летел мокрый снег. Неожиданно для такого позднего вечера, почти ночи, раздался телефонный звонок. Лариса подняла трубку и услышала голос Автандила Ломсадзе, который шутливо сказал:

— Доброе утро!

Лариса растерялась, не зная, что ответить, и только после некоторой паузы воскликнула:

— Здравствуйте Автандил Алексеевич! Как я рада слышать Ваш голос!

— А я оказался в Ленинграде. Наш самолет приземлился здесь из-за погодных условий, рейс отложили до утра.

Лариса обрадовалась такому ходу событий, и тут же пригласила Автандила Алексеевича с семьей к себе. Он приехал с женой и малолетним сыном.

Квартира у Ларисы была маленькая, из двух смежных комнат, прямо под крышей на пятом этаже огромного старинного дома в центре города. Разместились на ночлег хоть и тесно, но не так уж и плохо. Лариса была взволнована. Она благодарила Бога, что с помощью Автандила Ломсадзе для нее наступила вторая жизнь. Болезнь, как страшный сон, отступила, она вспомнила его слова (Ломсадзе как-то сказал Ларисе, имея в виду ее болезнь: «Это было не с тобой»). Сейчас, когда она здорова, она снова может вернуться к своей любимой профессии. Она ведь была профессиональной певицей и получала прекрасные отзывы искусствоведов за мастерство в исполнении старинной музыки и бархатный тембр голоса. У нее была сольная программа на телевидении, и она уже знала, что такое благодарность публики. Сейчас это вновь может стать реальностью.

Лариса и ее мама беспрестанно благодарили Автандила Ломсадзе. Этим поздним вечером успели поговорить о его выступлениях; Лариса спросила.

— Автандил Алексеевич! Почему Вы не выступаете в нашем городе? Я знаю, здесь многие очень интересуются йогой, телепатией, гипнозом и различного рода эзотерической литературой. Вы могли бы внести ясность для большинства людей, ответить на многие вопросы, а они непременно будут у тех, кто побывает на Ваших выступлениях.

— Хорошо, надо подумать… Вполне может быть… Когда я буду в Москве, позвоню, а возможно, и заеду в Ленинград.

Ранним утром Автандил Ломсадзе с семьей уехал в аэропорт. Прошло полгода, прежде чем Автандилу Ломсадзе представилась возможность снова побывать в городе на Неве. Однажды он позвонил Ларисе и сказал, что выезжает из Москвы в Питер на своей машине. Замечательного гостя встречали с большим радушием. Он пробыл несколько дней. За это время Автандил Ломсадзе и Лариса обсудили будущие выступления, выбрали хороший концертный зал с большим количеством мест, по совпадению, как и в Тбилиси, тоже Дом офицеров, который находился в центре города на Литейном проспекте, и договорились с его администрацией на несколько выступлений.

Время до начала выступлений было много. У Ларисы были афиши, оставленные Ломсадзе, те самые, которые явились ключом к ее собственному спасению, и она занялась административной деятельностью, нисколько не сожалея, что забросила свои артистические дела. Она хотела выразить свою безграничную благодарность и была рада хоть сколько-нибудь быть полезной для Автандила Ломсадзе. В Ленинграде не знали этого человека. Та кипучая деятельность, которую развила Лариса, помогла реализации билетов на его выступления. Получилось так, что оставленные ею в кассе концертного зала билеты были быстро распроданы. Ей позвонили из администрации и попросили принести еще, на что Лариса озадаченно ответила:

— А у меня билетов больше нет.

Предстоял полный аншлаг. В северной столице отнеслись к предстоящим выступлениям телепата Ломсадзе с должным интересом. Еще бы! В каждой афише было добавлено несколько слов о его обучении в Индии и об американском космическом эксперименте с его участием. Ленинградское телевидение готовилось к съемкам.

В день выступления телевизионные камеры были установлены около сцены и непосредственно на сцене между театральными кулисами. Должны были снимать для популярной в то время передачи «Пятое колесо». Зал постепенно наполнялся зрителями. Раздался последний звонок, включили софиты, шум в зале постепенно стих. Открылся занавес, на сцену вышла ведущая с листком текста в руках. Свою ассистентку Ломсадзе с собой не взял, и Лариса порекомендовала свою ученицу по вокалу, симпатичную молоденькую девочку, которая освоила, как вести программу, но не могла выучить довольно длинное вступительное слово за короткое время до начала выступления. Она начала читать текст, предваряя начало уникальных телепатических опытов.

И вот на сцене Автандил Ломсадзе. Первые же опыты ошеломили зрителей. «Этого не может быть, потому что не может быть никогда», — процитирует впоследствии эту известную пословицу журналистка Елена Непомнящая в своей статье, посвященной способностям Автандила Ломсадзе. Действительно, трудно было поверить, что с такой неимоверной легкостью можно воспринимать мысли. Рядом, за телекамерами стояли операторы, наблюдали зрители, вышедшие на сцену. Камера крупным планом показывает Ломсадзе во время телепатического сеанса. Кажется, что ничто не мешает ему сосредоточиться: ни свет, бьющий прямо в лицо, ни скрип кресел в зале, ни покашливание зрителей.

В этой же программе были продемонстрированы опыты ложного зрения. Черную металлическую доску, с обратной стороны которой были прикреплены разноцветные пластинки, держали за небольшие петли двое зрителей, вызвавшиеся принять участие в опыте. Автандил Ломсадзе, слегка проведя пальцами по доске, называл поочередно цвета невидимых ему и зрителям пластинок. Еще один добровольный помощник в это время вешал на нижние крючки разноцветные пластинки, уже видимые для зрителей и названные телепатом. Абсолютно точно, без единой ошибки, Ломсадзе определил все цвета и очередность спонтанно развешанных пластинок. Доска повернута к залу, и в этом убеждаются все зрители. Опыт усложнен. Зал, затаив дыхание, следил за тем, как в совершенно закрытых пластмассовых футлярах Ломсадзе тоже определил цвет пластинок, которые имели и сложные пастельные тона. Затем следовала череда новых увлекательных телепатических опытов… Телевизионные камеры беспристрастно фиксировали опыты. Возбужденные зрители раз за разом награждали телепата шквалом аплодисментов. После выступления публика, как всегда, не спешила расходиться. Зрители заходили к Ломсадзе не только за кулисы, но и поджидали у подъезда Дома офицеров.

Как только Ломсадзе вышел, его тотчас плотным кольцом окружила толпа людей. Он, несколько возвышаясь над ними, с высоты своего роста улыбался и продолжал отвечать на нескончаемые вопросы.

— А можно в себе развить такие же способности?

— Будущее человека для Вас не секрет?

— Вы можете перенести свое сознание на другую планету и увидеть, что там, на ее поверхности?

— Как можно стать Вашим учеником?

Неподалеку, не решаясь подойти ближе, стояла женщина средних лет. Из-под толстых стекол своих очков она смотрела на Автандила Ломсадзе, как будто на инопланетянина. Она так и не решилась ни подняться на сцену, ни зайти после выступления в артистическую, как это делали другие зрители. Ломсадзе окружали люди со своими нерешенными проблемами, болезнями, горестями, — и все это он пропускал через себя, еще не отключившись от восприятия мыслей и чувств, наполнявших эфир, он чувствовал и не мог пропустить мимо себя отчаянное состояние и робкое поведение неподалеку стоящей женщины.

— Минуту, извините, — сказал он окружающим и, повернувшись в сторону смотревшей на него женщины, обратился к ней:

— Подойдите ко мне поближе, Вас что-то беспокоит… Я знаю, что Вас тревожит. Но Вы расскажите мне сами то, что хотели сказать.

Из глаз женщины брызнули слезы, наплывая на толстые стекла плотно сидящих очков. Автандил Ломсадзе отвел ее в сторону, наклонился и внимательно выслушал Людмилу Ивановна — так она представилась.

— Я не могу без ужаса перейти улицу, панически боюсь машин и, вообще, любого транспорта, — говорила, волнуясь, Людмила Ивановна. — Вы знаете, я боюсь любого замкнутого пространства, короткое пребывание в лифте для меня просто кошмар, а о том, чтобы спуститься в метро, и говорить нечего. Я обращалась к врачам, но они ничем не могут мне помочь…

Голос Людмилы Ивановны стал совсем тихий. Слова едва долетали до высокого Ломсадзе. Употребив общепринятое, традиционное выражение «вы знаете», женщина, естественно, не подозревала, что Автандил Алексеевич на самом деле уже все знал. Знал, что страдает она этим недугом довольно давно, что больше всего тревожится о своей больной матери, за которой, кроме нее, ухаживать некому, о своей дочери, которую еще надо растить, а это значит, что работать ей просто необходимо.

— Не беспокойтесь, не переживайте, — сказал Ломсадзе, — я Вам обязательно помогу. На выступлении моя ассистентка продиктовала номер телефона. Вы записали?

— Да…

— Звоните. Очень скоро мы увидимся.

Не ожидавшая такого внимания женщина растерялась и так и осталась стоять некоторое время на месте, постепенно чувствуя, как наступает комфортное состояние, уходит куда-то страх перед улицей и транспортом. А Ломсадзе пошел, сопровождаемый зрителями к уже замерзшей на холодном осеннем ветру Ларисе. Она стояла у машины и терпеливо ожидала его.

На следующий день ленинградское телевидение продолжило съемки уже там, где остановился Ломсадзе, то есть дома у Ларисы. Сам он не возражал, реагировал на этот факт, как всегда, спокойно. Комната наполнилась проводами, аппаратурой, которая выглядела не такой легкой и удобной, как сейчас. С балкона вниз, с пятого этажа, тянулся кабель к стоящему внизу автобусу телевидения. Дотошные журналисты, ведущие передачи, стали расспрашивать телепата о тонкостях процесса восприятия мысли, о его обучении в Индии и о многом другом, что было интересно бы зрителям. Он отвечал настолько непринужденно и убедительно, что самые заядлые скептики были обезоружены. Вскоре передача с интервью и фрагментами выступления Ломсадзе была показана по телевидению. В Москве она, по словам одного из журналистов, произвела эффект взорвавшейся бомбы. Это была сенсация.

Крупные концертные залы Ленинграда наперебой предлагали Автандилу Ломсадзе выступить на их сцене. Оперная студия консерватории, пожалуй, самый большой зал, в котором Автандил Ломсадзе проводил свои опыты. В необъятной глубине зала, погруженного в темноту, с дальних рядов балкона он воспринимал мысли у тех зрителей, которых даже не видел, будучи ослепленным ярким светом прожекторов.

После выступления во Дворце культуры им. Дзержинского к нему подошли две девушки, умоляя о помощи. Лариса стояла рядом с Ломсадзе, всем сердцем воспринимая чужую боль.

— Отец в коме… Прошло уже девять дней… — прерывающимся голосом говорила одна из них. — Операция вроде бы прошла успешно, но врачи ничего не обещают, говорят: «Ждите…» Помогите, Автандил Алексеевич, приведите его в сознание…

Ломсадзе внимательно посмотрел на говорившую. В эту минуту он видел через нее облик ее отца… Прикоснувшись успокоительным жестом к плечу девушки, он сказал.