Раджа-Йог

Глава седьмая

1

Кипиани всегда безошибочно определял интересы публики. Он чувствовал, что популярность Ломсадзе уже вышла за рамки республики Грузии, настало время гастролировать по всему Советскому Союзу. Но для того, чтобы получить разрешение для таких гастролей, нужно было представить выступление «психологические опыты» в полном объеме на художественном совете в Москве. Автандил Ломсадзе назвал программу «Игра мысли». Название он дал такое потому, что, как ему представлялось, он мысленно играет со зрителями.

Показ программы и дальнейшие выступления Ломсадзе по стране приходились на годы так называемого «Брежневского застоя». Пристрастная цензура, косность мышления чиновников, боязнь всего необычного, неординарного, как правило, тормозили выход новых программ. Это касалось демонстраций гипноза и различных психологических опытов. Однако кое-что удавалось иногда доказать власть имущим… и тогда они сдавались, прислушиваясь к увещеваниям, что выступление будет носить не только развлекательный, но и познавательный характер.

Небольшой зал, где проходил просмотр программы Ломсадзе, был заполнен артистами, служащими и членами художественного совета Союзконцерта. За неделю до выступления по просьбе Автандила Ломсадзе было вывешено объявление, сообщающее дату просмотра программы под названием «Психологические опыты. Игра мысли». Количество собравшихся превзошло все ожидания членов худсовета. Зал не смог вместить всех желающих. Дело в том, что выступления подобного жанра в то время не поощрялись. Редко выступал даже знаменитый в то время Вольф Мессинг. Кто же такой Ломсадзе, который осмеливается показать свою программу? Что это за программа? Разрешат ли ее? Скорее всего, нет… Поэтому люди и стремились на этот единственный, необычный для данного времени просмотр программы.

Показ прошел замечательно. Оставалось ждать решения комиссии — такие вопросы никогда не решались быстро. Ломсадзе со всех сторон окружили артисты и забросали его вопросами.

Чуть поодаль стоял мужчина средних лет и выжидательно смотрел в сторону шумливых артистов и Ломсадзе. Чуть позже он подошел и представился. Тут же подошел второй мужчина.

— Мы хотели бы Вас пригласить для беседы по поводу Вашего выступления. Вы не возражаете, если мы подъедем за Вами на машине в гостиницу завтра утром? Ну, скажем, часов в одиннадцать?

Автандил Ломсадзе не удивился, что у него не поинтересовались, в какую гостиницу.

На следующий день в назначенное время за Автандилом зашли вчерашние посетители и отвезли его в здание, похожее на институт, где на его имя уже был выписан пропуск. Поднялись на лифте на шестой этаж.

В большой комнате, куда они вошли, было несколько человек. К нему сразу подошел интеллигентного вида мужчина средних лет:

— Здравствуйте, Автандил Алексеевич, — обратился он, как будто давно его знал. — Мы знаем о Ваших способностях. Очень хорошо, что Вы сейчас здесь, в Москве. Мы хотели бы воспользоваться случаем и попросить, чтобы Вы продемонстрировали нам свои способности. Сможете?

— А что вы хотите, чтобы я сделал? — поинтересовался Ломсадзе.

— Ну, скажем, усыпили бы человека, находящегося в другой комнате.

— Смогу.

— Вот и прекрасно. Через несколько минут начнем.

Автандилу предложили стул. В другом конце комнаты шел разговор двух людей. Автандил услышал конец фразы:

— …вам достаточно несколько секунд?

— Мне достаточно мимолетного взгляда, чтобы запомнить увиденное, — ответил светловолосый человек, — но для того чтобы нарисовать, потребуется минут пятнадцать.

— У нас есть время. Подойдите, пожалуйста, к окну и взгляните на улицу.

Автандил увидел, как молодой человек подошел к окну и тут же вернулся обратно.

— Вот карандаш и бумага. Нарисуйте те, что видели. Он стал рисовать. В это время обратились к Ломсадзе:

— Автандил Алексеевич, в соседней комнате находится один человек. Мы хотим, чтобы Вы его усыпили. Вам нужно его показать?

— Нет, мне видеть его не обязательно.

— Он должен стоять, лежать, сидеть?

— Для меня это не имеет никакого значения, но, я думаю, ему удобнее будет сидеть, — ответил Ломсадзе.

— Тогда начинайте.

Автандил чуть прикрыл глаза и через секунд пятнадцать сказал:

— Готово.

Один из троих, стоящих рядом, вышел в соседнюю комнату. Через минуту он зашел снова и на вопросительные взгляды своих коллег положительно кивнул головой. Похоже, что моментальное усыпление человека не произвело большого впечатления на присутствующих. «Они знают об опытах, которые проводил Васильев», — подумал Автандил.

— Прекрасно. Теперь разбудите.

В доли секунды Ломсадзе разбудил усыпленного им человека, что тоже было проверено.

— Сейчас в соседней комнате будет присутствовать несколько человек. Вы сможете сказать сколько?

— Да, смогу.

Пожилой сделал знак одному из сотрудников, тот вышел из комнаты, а тем временем вошел фотограф. Он подошел к окну, сфотографировал вид из окна и тут же ушел. От внимания Автандила ничто не ускользало, он видел, как человек за соседним столом продолжал рисовать. Через пару минут Автандилу предложили:

— Можно начинать.

Автандил сосредоточился и произнес: — В соседней комнате трое мужчин.

— Как они выглядят?

— Один постарше, двое молодых. Тот, кто постарше, в сером костюме, один из молодых в коричневом свитере и черных брюках, другой в синей рубашке и джинсах.

— А что они делают?

— Тот, кто постарше, сидит на стуле, второй стоит возле него, а третий находится у окна.

— Что они держат в руках?

— У стоящего у окна газета, второй вертит карандаш в руках, а у сидящего на стуле… а у сидящего на стуле в руках ничего нет.

Присутствующие многозначительно переглянулись.

— Очень хорошо, спасибо, — произнес старший, — посидите минутку.

Они вышли, оставив, Ломсадзе у стола одного. Невольно внимание Автандила переключилось на соседний стол, где рассматривали законченный рисунок. Принесли уже напечатанную фотографию с тем же самым видом из окна.

— Ваш рисунок в точности повторяет фотографию… только что это за полосы вдоль дома? На фотографии их нет.

— Не знаю, но я их видел, поэтому и нарисовал, — ответил молодой человек.

Подошли к окну, но, похоже, полосы не увидели.

— Они есть, разве вы не видите? — настаивал рисовавший.

— Не беспокойтесь, сейчас кто-нибудь из нас спустится вниз и рассмотрит дом вблизи. Если там полосы есть, мы их увидим.

Вниз был тут же послан один из сотрудников, а разговор, невольным свидетелем которого был Автандил, продолжался:

— Сколько времени Вы можете держать в памяти увиденную картину? — спросили у молодого человека.

— Сколько угодно. Я могу в памяти держать не одну картину, могу, проехав несколько километров на машине, до мельчайших подробностей запомнить все, что увижу из окна.

— Это интересная способность. Только в жизни она Вам вряд ли пригодится. Вам есть смысл работать у нас, мы найдем применение вашим способностям. Работа для Вас не будет утомительной: пойдете или поедете, посмотрите и нарисуете. Нам больше от Вас ничего не надо будет.

— Возможно, вы правы, для меня это интересное предложение.

В это время к Автандилу подошел ушедший две минуты назад сотрудник и пригласил его следовать за ним. Автандил встал со стула и не успел еще покинуть комнату, как возвратился человек, рассматривавший дом, и сообщил с самого порога:

— А полосы-то, действительно, на доме есть! Ломсадзе провели в небольшую комнату с письменным столом и стоящими на нем телефонами.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил его пришедший с ним человек и сел рядом. — Вы находитесь здесь по приглашению органов Комитета Государственной Безопасности, — он показал удостоверение. — Мы хотели бы, чтобы Вы у нас работали.

— Это несколько неожиданно, — проговорил Автандил, который не задумывался над тем, кому он демонстрирует свои способности.

— Я понимаю и поэтому не тороплю Вас с решением. У нас серьезная организация. Мы охраняем интересы страны, у Нас работают люди, преданные своей Родине, которые делают все от них зависящее, чтобы нашей стране никто не угрожал. У Вас для работы будут прекрасные условия, хорошая зарплата. Только с Вами всегда будет находиться один или несколько наших сотрудников для охраны. Подумайте, а завтра поговорим.

— Я подумаю, — ответил Автандил.

Прощаясь, они пожали друг другу руки. Сотрудник КГБ задержал руку Автандила чуть дольше обычного:

— Надеюсь, Вы понимаете, что этот разговор должен остаться между нами.

— Да, разумеется, — ответил Автандил. Его отвезли в гостиницу, а на следующее утро разговор был продолжен.

— Вы подумали? Что Вы решили?

— Я подумал… к сожалению, я не смогу работать в вашей организации.

— Что Вас не устраивает? У Вас будет прекрасные условия, О которых может только мечтать человек, хорошая зарплата. Вы будете отдыхать хоть несколько раз в год там, где хотите, в любой стране мира, даже если с этой страной у нас нет дипломатических отношений. Это все мы можем устроить. Или Вы не хотите поработать для своей Родины?

— Почему не хочу? Наоборот, очень хочу. И я понимаю, что у вас серьезная организация, что вы охраняете интересы страны, у вас работают люди, преданные Родине, которые делают все от них зависящее, чтобы нашей стране никто не угрожал, — в точности повторил вчерашние слова сотрудника Автандил. — Я люблю Родину, но у меня другая миссия в жизни.

Как можно было другими словами объяснить этим людям, стоящим на страже интересов нашей Родины, что он рожден нести свои энергию и знания на благо всего человечества, а не Отдельно взятой страны, пусть даже своей собственной и, несомненно, любимой.

Наступило молчание. В разговор вступил другой, находившийся туг же сотрудник:

— Мы редко кому предлагаем работать у нас. Мы Вам оказываем честь и большое доверие. Вы еще не представляете, от чего отказываетесь! У Вас будут большие возможности в жизни…

— Я не могу заниматься данной проблемой, — твердо сказал Автандил Ломсадзе.

— Мы ведь можем и заставить Вас работать, — жестко сказал второй сотрудник, — но хотелось бы, чтобы Вы согласились по собственному желанию.

— Я не могу взять на себя такую ответственность. Мои способности находятся за гранью изученного наукой. Если я случайно ошибусь, проверить никто не сможет, а моя ошибка может иметь роковые последствия, ведь дело касается интересов страны.

Против такого аргумента спорить было трудно. В это время в разговор вступил третий сотрудник, до сих пор остававшийся в стороне:

— Человек должен сам захотеть сотрудничать с нами, а то может и умышленно нас обмануть. Кто его проверит?

Автандил посмотрел на говорившего и подумал: «Умышленно я, конечно, не стал бы обманывать, а вдруг получилось бы случайно!» Но вслух ничего не сказал.

Так и расстались представители сильной организации и необычный человек на неопределенной для них ноте… Для самого Ломсадзе его решение было вполне определенным.