Пути и стены

Плотники часто обманывали заказчиков, закупали материалы дороже у своих знакомых. Это что-то вроде премии за труд, так что никто не спорил.

Вокруг брошены бухты канатов. Совсем свежие, не успевшие познакомиться с морем. Старая мачта лежала возле стены, ее менять Виал не стал. Он доверял старому дереву, соперничавшего со штормовым ветром.

На лодке не было ни тарана, ни проэмболона как у боевых судов. Для таранного боя судно совсем маленькое, не хватит массы, чтобы пробить борт соперника. В длину сорок футов, в ширину десять, высокие борта защищают от воды, мощные скулы позволяют идти прямо на гребень волны. Если потесниться, то в лодке могут разместиться два десятка человек с ножами, топорами и луками. Виал этим пользовался.

Наконец, Виал заметил бригадира плотницкой артели. То был довольно молодой корабельник, занявший пост по наследству. Его отец отошел от дела, передав управление сыну. Формально, конечно. На самом деле, старик до сих пор зорко следит за работой мастеров.

Бригадира звали Авхений, невысокий и плотный человек. Он заметно хромал – упавшая балка передавила ему ногу. Но парень знал свое дело, а главное умел ладить и с плотниками, и с нанимателями.

– Косс! – улыбнулся бригадир. – Как тебе?

Он кивнул на нос лодки. Белая краска глазниц сияла, алые зрачки глядели на хозяина.

– Превосходно, как всегда!

Виал провел рукой по скуле прямо под глазом.

– Извини, что перехожу сразу к делу: когда заплатишь?

– Что ты все о мирском, о низменном, Авхений. Это не дело.

– Моим парням надо кормить семьи. Извини уж, но мы не можем ждать вечно. А ты просрочил оплату… два дня, если не ошибаюсь.

– Раньше это не было проблемой, – пожал плечами Виал.

– Пойдем, – Авхений повернулся к выходу.

– Скажи своим парням, чтобы вино не трогали.

Он последовал за бригадиром, готовясь услышать неприятные новости. Похоже пошлины на заморских купцов не единственное новшество в Циралисе. Проклятье, прошло ведь не больше месяца!

Отойдя в тенистое место, Виал спросил у Авхения, к чему такая спешка. Бригадир посмотрел по сторонам, поджал губы, явно не решаясь открыть рот.

– Да это… нас, в общем, хотят переселить.

– В смысле?!

– В прямом. Всю артель переправить в порт Вер.

Виал не поверил, как можно взять и перевести сотню плотников в другой город. Против их воли, против воли совета Циралиса?! Это просто не укладывается в голове.

– Новый принцепс распорядился так поступить.

– С каких пор какой-то человек получил право распоряжаться нашими жизнями? – зло спросил Виал.

Он понимал, что это пустые слова. Гражданская война показала, какая цена у каждого гражданина. Пока он полезен, будет жить. А как он будет жить – уже не его ума дело, за него все решили.

Не первый год такое происходит. Дальше ситуация только ухудшится.

– Я слышал, с крестьянами так поступают… за долги! Причем здесь мы?!

– Я бы знал, Виал! Так говоришь, будто я решил это. В общем, срок уже подошел. Мы должны были собрать вещи еще вчера. Потому я прошу заплатить тебя сейчас. Иначе мои ребята останутся без денег. Без средств на новом месте. Мы будем голодать.

– Это невозможно! То есть… прости, – Виал смутился, – я не то хотел сказать. Это аморально, позорно. Деньги-то я найду. Дай мне пару часов. Уже к полудню я принесу тебе серебро.

– Спасибо, друг. Я был рад с тобой работать.

– Но как быть нам теперь? Что мы будем делать.

Авхений пожал плечами, сказал, что это уже не его дело. Если у торговца есть желание, пусть идет в совет, потребует ответа. Или обратится в свою коллегию. Итог будет один – решение уже принято, отменить его нельзя.

Отказаться не получится. В казармах амфитеатра расположились две сотни манипуляриев верского флота. Корабли за ремесленниками придут вечером, воины «помогут» погрузиться переселенцам.

Виал не мог сдвинуться с места, смотрел в спину уходящего бригадира. А ведь может оказаться так, что его он больше не увидит. Плотника могут посадить на корабль, отправить с патрульным флотом, где он погибнет. Море убьет его или пираты – не так уж важно.

Циралис обречен рассыпаться, лишенный трудолюбивых рук. И это принял принцепс, которого поддержал этот самый город и его граждане.

Время привилегий кончилось, аппетиты богатых граждан возросли. Не прошло и столетия.

– Мало им было услуг, которые мы оказывали, – сквозь зубы прошипел Виал.

Ничего он не мог поделать. Раз Авхений уже смирился с переездом, значит, все возможные способы он испробовал. Помощи ждать неоткуда.

У Циралиса были покровители в Городе, среди патрициев и богачей. Не помогло. Патроны забыли о нуждах клиентов. Они бросили их на произвол, желая утолить голод собственичества.

Жадность уже сгубила десятки семей, сгоревших в пламени войны. Теперь и эти решили довести города до ненависти.

Вот только истощенная Гирция не спешит восстать.

Виал подумал, что и сам не сможет совершить такое. Он даже не пойдет в совет жаловаться.

Проглотив оскорбление, торговец направился в портовый храм Царя-рыбака, где хранились его сбережения. Придется выскребать все, чтобы оплатить ремонт лодки. Не останется денег на закупку припасов. Неизвестно, станут ли ему отпускать товары в долг. Похоже, во всем Циралисе люди ощутили необходимость запасать деньги.

Еще бы монета потеряла в весе, чтобы окончательно втоптать граждан в грязь.

В сокровищнице храма обычно толпился народ. Виал ожидал увидеть десятки знакомых, прибывших с векселями или деньгами. Ничего подобного не было.

Сокровищница была уменьшенной копией храма, сюда пускали всех, не только жрецов и посвященных. Вход был украшен статуями, изображающими людей занятых ловом рыбы. Две фигуры стояли по бокам от входа, один держал в руках трезубец, а другой вооружился сачком и удилищем. Позолота на чешуе рыб была настоящей, лица у ловцов нарумянены, а глаза сияют. Над входом красовалась надпись – один из основателей торговой коллегии посвятил эту сокровищницу божеству.

Внутри зал оказался пустым, гостя встретил молодой жрец, изнуренный тяжелой работой.

Виал не знал этого человека, но заметил следы чернил на его белом льняном одеянии и на пальцах. Юноша работает давно, наверняка был писарем. Видать благодаря божественному вмешательству он получил место хранителя сокровищницы. Старые жрецы покинули храм, напуганные предстоящими изменениями.

Спрашивать у незнакомого жреца об обстановке, торговец не осмелился. Представился и потребовал выдать сбережения. Жрец долго разглядывал буллу и кольцо, указывающие на права гражданина. Еще дольше он изучал табличку, где были записаны на бронзе обязательства храма.

Удостоверившись в правильности документа, жрец оставил гостя и направился в сокровищницу. Храмовые стражники остались на своем месте. За алтарем располагалась дверь в хранилище. Открывали ее осторожно, чтобы гости не видели богатств. Жрецы долго копались, раскладывая или разыскивая вещи на полках. Но сегодня хранитель быстро вернулся со шкатулкой Виала.

Торговец заметил, что в сокровищнице хорошо были слышны шаги и дыхание жреца. Эхо отражалось от пустых стен.

Проверив содержимое шкатулки, Виал пожертвовал храму несколько медяков. Большего он не мог дать при всем желании.

Граждане выгребали из храма сбережения, опасаясь чего-то страшного. Не войны, но воровства. Самого страшного воровства, позорного воровства. Во время войны полководцы грабят храмы, чтобы кормить воинов. Они это делают ради победы, ради достижения цели.

А теперь? Зачем сейчас обирать граждан? Ведь полководцы, публиканы, отпущенники принцепса добились своего. Они стали властью, получив ее в дар от граждан Гирции.

Зачем им обворовывать тех, кто дал им право жизни и смерти.

Только ради развлечения, удовлетворения гнусных потребностей.

Виал злился и не скрывал этого. По дороге в доки он обругал десяток человек, не успевших уйти вовремя с дороги. Обычное ребячество, нисколько не помогающее успокоить душу.

Скорей бы спустить лодку, убраться из города.

Найдя Авхения, Виал демонстративно вывалил шкатулку на стол перед ним. Монеты рассыпались между инструментами, древесная пыль осела на медь, латунь, серебро.

– Пересчитай, тут не вся сумма.

– Но больше у тебя нет, – вздохнул Авхений.

– Именно! Если бы у меня было время, я мог собрать все и даже с горкой. Как обычно это делаю, ты помнишь.

– Конечно. Помню. Потому не требую всей платы.

Он сгреб монеты, не считая, в большой мешок, привешенный с краю стола. Кроме денег в нем лежали некоторые инструменты, безделушки.

– Будут боги благосклонны, еще свидимся, и я верну долг, – пообещал Виал.

Бригадир кивнул. Явно он не верил в то, что им удастся повидаться. Плотники молча наблюдали за ними, на их лицах застыло мрачное выражение. Посмотрев каждому парню в лицо, Виал понял, что они не готовы сражаться. Они смирились. Как овцы покорно взойдут на корабли, отправятся в соседний город, чтобы стать рабами префекта флота.

– Вы хоть не лишились прав гражданства? – шепотом спросил Виал.

– Косс, такое у нас отобрать не могут. Но что теперь быть горожанином?

Не ответив, Виал ушел. Смотреть на этих сломленных людей он не мог. Не хотел признаваться себе, что на их месте точно так же проглотил бы и покинул дом. Ему это даже проще, чем работникам порта.

Почему именно сейчас, перед началом торгового сезона. Не похоже, что кто-то решил загубить торговлю здесь. Конкуренты не настолько сильны, чтобы надавить на префекта флота. Тем более Авхений говорит, что это был приказ принцепса.

Первый сенатор решил укрепить верский флот, свезя из соседних городов плотников и корабельщиков. Наверняка такая же участь постигла канатчиков, парусников. Останутся только рыбаки, но их тоже выжмут, обворуют, обязав снабжать флот и манипуляриев.

Только воинам в Государстве хорошо. Принцепс заботится об обогащении воинов и не обращал внимания на остальных.

К чему все это приведет, страшно представить. Виал попытался выбросить из головы грустные мысли. Получилось плохо. К тому же все, с кем он встречался в этот день, выглядели такими же обозленными, уставшими людьми.

Пришлось искать новых поставщиков, потому что старые, как бы друзья, не собирались давать в долг. Виал подумывал раскопать плиту, чтобы сбыть ее, а на вырученные деньги снарядить судно.

Но нет, только на крайний случай!

Почему-то всегда перед плаванием происходит такая запарка. Бегаешь, ищешь еду, питье, инструменты, никто не собирается давать в долг. Зато после плавания купаешься в деньгах, разбрасываешься ими. Все готовы тебя на руках носить, дарят и тот же хлеб, в котором сейчас отказали. Получишь ты и мясо, которое уже можно выбросить в бездну. Зачем оно после плавания? Чтобы заесть хорошее вино, вот только для этого.

Всегда такие проблемы. Так что Виал не беспокоился. Да, придется потратить целый день, обивая пороги, заглядывая в каждую лавочку.

У торговца в городе было несколько покровителей. Он оказывал патронам услуги, рассчитывая, что в любой момент может обратиться к ним за помощью. Виал так и делал, всегда тот или иной человек ссудировал ему несколько сот монет. Да, после плавания придется отдать на треть больше от этой суммы, но доходы значительно превосходят расходы.