Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя

А ещё среди бойцов много японцев, китайцев и корейцев. Японцы… Судя по их воспоминаниям они настолько охренели от происходящего, что сделали ноги и теперь воюют против своих. Особенно один, на Шан Сунга из старого по мнению Влада фильма похожий. Так охренел от зверств императорской армии и отряда семьсот тридцать один, что прихватив пленных сбежал и теперь полевым медиком служит. Называется Колей Тихоновым. Хороший человек, что удивительно. Для бойцов свой в доску, правда не разговорчивый. Но сейчас не об этом.

В штабе, стоим над картой и смотрим на вгоняющие в уныние пометки. Пока маршал отсутствовал, враг отутюжил береговую линию, высадился и окопался.

— Серафина, вам что-то непонятно? — смотрит на меня Рокоссовский.

— Да. Много чего. Но особенно… Я не могу понять как они держатся? Сколько бы я не сканировала их разумы, я не могу найти ответа. Может быть вы скажете что заставляет их идти в бой?

— Они родину защищают. Это не в голове надо искать, а в сердце.

— В сердце значит. Спасибо за совет.

— Когда…

— Завтра, — киваю ему. — Сегодня разминка. Надо дать солдатам передышку. Белка, вперёд.

— Ух, сейчас я им… — сжав кулак рычит Катя. — Пошли!

Телепорт высоко в небо, оттуда прыжками на десять километров в сторону моря. Зависаем, смотрим.

— А здесь такая же тактика. Они просто уничтожают наших. Если бы хотели, то давно бы фронт прорвали. Они играют. Ну что же, смело могу сказать — доигрались. Катя, самолёты и корабли. Я займусь высадившимися на берег.

— А сил нам хватит?

— Влад потпитает. Это мысли на такие расстояния не передаются, сила идёт так как надо. Заметит, скушает уран, и тогда точно всё.

— Жаль что этого никто не увидит.

— Не звезди, электробелка. Работаем.

Работаем. Белка поднимается выше и вспыхнув уносится вперёд. Со щелчком исчезает от чего начинают громыхать раскаты грома, появляется и зависнув искрится. Увеличивается в размерах и падает вниз. Исчезает и появляется на палубе авианосца. Обводит охреневших матросов злым взглядом, вытягивает руку и зажаривает стоящих перед ней людей. Самолёты разрезает и поджигает. Влетает выше, переворачивается, вытягивает руки и мощным разрядом пробивает палубы от чего авианосец загорается, из пробоины реактивной струёй вылетает огонь. Огромный корабль вспыхивает, подпрыгивает и разламывается на две части.

— Молодец, но не перенапрягайся. Экономь силы.

— Да знаю я. Ты тоже работай. Я шороху наведу, а ты корабли отгоняй. И с этими на берегу разберись.

Пока белка крушит эсминец, телепортом ухожу обратно, маскируюсь, зависаю над позициями и сканирую разумы солдат. Вскрываю их и начинаю действовать, тонко, не спеша, но эффективно. Вытаскиваю самые яркие воспоминания, искажаю и довожу до абсурда. Что работает, спокойно сидящие солдаты замолкают, подозрительно смотрят друг на друга. Как вдруг вскакивают и начинают драться. Расширяю зону воздействия, внушаю остальным что к ним проникли диверсанты, нагоняю страха и последний штрих — ненависть. Лица сослуживцев теперь вызывают ненависть, рожи англичан вообще лютую злобу. Что работает в обе стороны. И вот, англичанин называет японца косоглазой обезьяной и бьёт в челюсть. На огромном участке вспыхивает королевская битва где все бьются против всех.

Усиливаю воздействия, нашёптываю всякие гадости и вот сержант королевских войск всаживает нож в живот солдату императорской армии. Японцы в долгу не остаются, офицер выхватывает катану и срубает голову потерявшему страх гайджину. Кричит, получает очередь в спину, падает… В ход идут огнестрел и гранаты. Ловлю одного метающего гранаты в своих же гренадёра и заставляю его бежать к танкам, что он тут же и делает. Добегает, забирается на машину и выдернув шнур бросает гранату в люк.

Взрыв не сильный, но тяжёлый Британский «Фишер» то есть из-за местных отличий названный так «Черчиль» загорается внутри. Обезумевший же из-за моего влияния солдат прыгает с танка, валит офицера и зубами рвёт ему шею.

Потери растут, численность сокращается. Вакханалия даже не думает стихать. С ума сходят даже те кого я не трогала. Злополучный танк раскидывая солдат взрывается. Кто-то истошно кричит. Разорванный на пополам офицер пытается уползти, но его штыками закалывают солдаты.

— Кругом враги, — глядя на японский танк улыбаюсь.

Башня тут же поворачивается, танк вздрагивает, стоящий рядом с ним получив снаряд в борт загорается. Танк же поливая огнём из пулемёта сражающихся друг с другом солдат стреляет по ним же из пушки. Второй, заводится, разворачивается на месте и давит увлечённых бойней солдат. Стреляя проезжает по ним, поворачивает и накручивая кишки на гусеницы шустро ползёт к артиллерии. Где продолжая стрелять по живой силе, давит орудия.

— Владик, держись, — понимая что вдвоём с Белкой буквально выжимаем Влада шепчу. — Недолго осталось. Сильнее! Кругом враги!

Градус безумия возрастает, солдаты рвут друг друга голыми руками. Бронетехника вкатывает их в землю. Артиллерия бьёт по ним, то есть прямо под себя.

Не забываю про наших, поджариваю снабженцам мозги и заставляю их грузить машины продовольствием и медикаментами и гнать к нам. Что они, дёргаясь и пуская слюни делают. Напоследок, связываюсь с Рокоссовским и прошу не трогать колонну.

Дожидаюсь пока они уедут и приступаю к самой страшной части плана. Солдаты хватают канистры, открывают и льют горючее на себя и на всё вокруг. Стаскивают в кучу всё что горит и взрывается… Приказа поджигать не отдаю, кто-то подрывает гранату и всё вспыхивает. Горящие и кричащие солдаты разбегаются. Танки и снаряды взрываются.

Те кто находился дальше и каким-то чудом сохранил рассудок, бросают оружие и крича что-то о пришествии дьявола бегут. Некоторые японские офицеры, встают на колени и вспарывают себе животы.

— Ух, всё. Белка?

— У меня всё зашибись. Третий авианосец на дно пошёл.

— Слабовато. Всего три.

— Три авианосца, — злится Катя. — Вместе с ними четыре эсминца, три крейсера и дохрена поднятой в воздух авиации, но это только начало. Иди сюда, у меня тут весело.

— Сейчас.

Поднимаюсь выше, смотрю на место бойни и уныло вздыхаю. Слишком жестоко. Слишком жестоко, сказала бы я раньше. До того как с меня кожу содрали. Теперь же…

— Легко отделались, сволочи. Слишком легко.