Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя

Глава 36

Некоторое время спустя. Лазаревск. Светик.

Лена, после того как получила моё согласие на помощь сестре. С помощью Ларисы переместилась в другой мир и притащила оттуда двоих. Нашего сотрудника Николая и худую бледную женщину у него на руках. Теперь стоят в коридоре и ждут. Для вида молчу…

— Светлана Михайловна, — глядя на меня умоляющим взглядом рычит Николай. — Прошу вас… Помогите ей.

— Что с ней?

— Какая-то странная пневмония. Врачи разводят руками. Светлана Михайловна, она умирает.

— Успокойтесь, Николай. Мы поможем. В смотровой несчастную. Лариса Сергеевна, за мной. Лена, останься с Николаем.

— Но я… Могу я… Могу я с вами?

— Исключено. Это не поликлиника, а НИИ. Вам Николай, здесь даже находится нельзя. Но ради Лены и из-за того что мы сотрудничаем, я готова закрыть на это глаза. По голове меня не погладят, выходка очень серьёзная. Скажите спасибо товарищу Сталину и нашему социалистическому строю. Для нас жизнь важнее предрассудков. А теперь отойдите к стене, сядьте на диванчик и не мешайте мне работать. Мы договорились?

— Да, извините.

Ух, как же мне не нравится строить из себя злую стервозную начальницу. Но так надо. Даже не так, в данном случае это необходимо.

Оставив Николая под присмотром Лены, ухожу в смотровой и сразу приступаю к осмотру. Провожу над больной девушкой рукой, заглядываю в глаза.

— Как самочувствие? — улыбаюсь ей.

— Нормально, — хрипит она и пытается улыбнуться. — Мы карточку забыли… То есть потеряли. В Швейцарии…

— Там вам тоже не помогли?

— Диагноз не смогли поставить. Я всё расскажу… Я…

— Скворцова Ольга Николаевна. Двадцать четыре года. Рост сто семьдесят. Вес сорок семь… Маловато. Температура тридцать девять и два. Давление сто на шестьдесят. Пульс шестьдесят. Дыхание затруднено. Давно у вас это?

— Два месяца, — закрыв глаза шепчет Ольга. — Два месяца мотаемся по миру. Были в Израиле, Америке, Германии, Швейцарии… Вы поможете?

— Обязательно.

— А мои малыши? Они…

— Спи, — касаясь её лба вырубаю. — Лариса. Что скажешь?

— Это не пневмония, — морщит нос Лазарева. — Она…

— Близнецы убивают её.

— Это как?

— Это так. В нутри неё, осколок Кастиана. И вроде всё хорошо, но в один не особо прекрасный момент, всё пошло по тому месту, на котором гинекологи специализируются. А скоро…

— Давай ближе к делу?

— Можно и ближе. В их мир попал слабый осколок и слился с душой нерождённого. Чем спас, только зарождающийся плод должен был погибнуть. Там всё сложно, потом объясню. А потом, по каким-то причинам, плод разделился. Один носитель осколка, второй… Не могу сказать точно, но в нём тоже есть какая-то часть Кастиана. И вот они… Они банально тянут энергию из матери. Особенно один.

— И что делать?

— Спасать. Чем мы с тобой и занимаемся. Работаем, Лазарева. Десять кубиков ард-икса мамаше.

— Это же для омоложения используется?

— Лузерова, рот свой замолчи и делай как я сказала. Я лучше знаю.

— Каменюка, — отходя к шкафу с лекарствами ворчит Лариса.

Берёт инъектор, вставляет ампулу с лекарствами. Подходит к спящей девушке, протирает её шею спиртовой салфеткой, прижимает пистолет и вводит лекарство.

Девушка глубоко вздыхает, морщась поворачивает голову, дёргает ногой. Мгновенно розовеет, ровнее дышит.

— Энергия в норме, — кивает Лариса. — Что дальше?

— Лечим.

— Нет, ты не поняла. Что дальше с детьми?

— У меня два варианта, — смотрю на неё. — Первый. Проводим операцию, забираем близнецов, выхаживаем их в инкубаторе, потом сами воспитываем. Ольге говорим что они умерли.

— Спятила? — округляет глаза Лариса.

— Второй. Лечим и отпускаем домой. Потом, когда способности начнут просыпаться, а после ард-икса они проснуться, забираем сюда и обучаем.

— Мне второй вариант больше нравится. А родители? Они отпустят?

— Отпустят, предоставь это мне. Работаем. Энергия быстро закончится. Через неделю близнецы снова начнут убивать свою маму.

— Что делать?

— Есть у меня одна мысль. Сейчас, хирургов позову. А ты пока Ольгу в шестую операционную отвези. Надо ещё Николая успокоить.

Успокоить Николая не получается. Как только он видит свою жену которую увозят, начинает страшно нервничать. Приходится вырубить его и уложить на диван в коридоре. Лена нервничает не меньше, но ей хватает погрозить кулаком.

В операционной собираются лучшие хирурги, описываю им ситуацию, устраиваем совещание. По итогу которого операцию вызывается вести лучший, Тихонов Николай Андреевич.

Приступаем… Лариса создаёт четыре маленьких кристалла, два генератора и два аккумулятора. Из себя выращиваю для них капсулы. Операция начинается. В позвоночники близнецов, имплантируем по две такие капсулы. Они обеспечат их энергией и помогут выжить. Лет на десять хватит. Потом капсулы растворятся оставив после себя только уплотнения в ткани.

Тихонов мастерски проводит операцию, убираю все повреждения, рубцы и шрамы. Ольгу подключаю к капельнице. Благодарю врачей, беру инъектор и выхожу в коридор. Ещё раз посмотрев на варианты будущего, качаю головой, подхожу к спящему Скворцову, протираю шею салфеткой и ввожу лекарство.

— А что это? — смотрит на меня Лена.

— Нитрат стрихнина. Он слишком много узнал. Придётся устранить его.

— Светлана Михайловна! — вскакивает Лена. — Ваши шутки… Они за гранью!

— Витаминный коктейль. Перенервничал ваш родственник. Это поможет.

— А Оля? С ней все будет хорошо?

— Обижаешь, Некрасова. Когда у меня что-то плохо получалось? Хорошо все с твоей сестрой. Пару-тройку дней понаблюдаем и домой отпустим.

— Спасибо, — хватает меня за руку Лена. — Светлана Михайловна, вы… Вы просто чудо. Я так вам благодарна. Я…

— Да отпусти ты меня, — пытаясь выдернуть руку говорю.

Говорю, но меня никто не слушает. Лена вскакивает и стискивает меня. Обнимая плачет…

Какие же они странные существа, эти люди. Способны на такую сильную любовь, но вместе с этим умудряются творить такое зло, что страшно становится. Почему? Боюсь мне этого никогда не понять. Я же не человек. Формально я даже не живая. Формально. Но вот с точки зрения любого представителя Тёмной Империи, я живее всех живых. Поэтому…

Обнимаю Лену, глажу по волосам и пытаюсь успокоить, что не получается.

— Светлана Михайловна, — подходит к нам Тихонов. — Можно на пару слов?

— Да отцепись ты. Всё хватит. О-о-ой. Некрасова! Собралась! Слёзы-сопли вытерла! Что у вас?

— Сегодня произошёл очень интересный случай, — хмурясь говорит Тихонов. — Эм… Если позволите, я бы хотел получить доступ к архивам и изучить истории Некрасовой Елены и Кошки Татьяны. И про сегодняшний случай.

— Да без проблем. Идите в архив, я уже распорядилась, пропуск вам выпишут.

— Спасибо… — кивает Тихонов и убегает.

В такие моменты, начинаю себя ненавидеть. У человека горе его дочь парализована. А я, вместо того чтобы помочь, ничего не делаю. Да там работы на десять минут. Восстановить спинной мозг, для меня как раз плюнуть. Но если я помогу, если сделаю всё сама Тихонов не ударится в изучение данной проблемы. Не совершит прорыв в науке, не поможет тысячам людей. Ему придётся пройти через невыносимую боль, ужасы, несчастья, но он всё сделает. Он добьётся…

И тут дилемма. С одной стороны он из-за воспитания, своих японских заморочек и чести, не может попросить у меня помощи. Я не могу предложить ему помощь, потому что это изменит будущее. Знать, видеть варианты — тяжкий и порой невыносимый груз. Чувствую себя падалью. Но если влезу, сделаю хуже. Я помогу, но по-другому. Я дам ему знания. Подскажу, направлю, посоветую.

Пока же… Нужно закончить начатое.

Телепортируюсь в операционную. Прижимаю руки к животу Ольги закрываю глаза.

— Так-так, судя по ментальным блокам, осколок Тёмного Императора у нас… Вы оба. Один больше, другой меньше. Один слаб, но свободен от ограничителей, второй чуть сильнее, но до не могу скован. Поэтому…

Вздохнув и посмотрев на линии судьбы усиливаю блоки-ограничители. Понимаю что мерзко, но понимаю что так нужно. Усиливаю до предела и превращаю разум ещё нерождённого в маяк. Это привлечёт тех кого надо.

Закончив с усилением ограничителей, записываю в подсознание послание. То есть не послание, а скорее инструкцию. Когда она будет рядом, а она в нужный момент окажется рядом маяк привлечёт, она не сдержится и откроет инструкцию. Будет считать это проявлением слабости глупостью, но как только она сунется в его разум, инструкция развернётся и всё что там есть будет выполнено.

Сглаживаю углы, маскирую вмешательства, делаю так что даже Серафина посмотрев решит что все блоки ребёнок усилил сам. Заметаю следы вмешательства, поправляю на Ольге одеяло, улыбаясь отхожу к двери…

— Думаешь что поступаешь правильно? — шелестит за спиной женский голос.

Выдохнув оборачиваюсь и вижу стоящую у кровати тень с белыми круглыми глазами.

— Не думаю, — мотаю головой. — Уверена. А ты…

— Допустим, — кивает тень. — Но ты обрекаешь его на страдания.

— Увы, но по-другому никак. Мне самой противно.

— Я хранитель осколка, — жутко улыбается тень. — Я слаба. Вижу только его и его пока туманное будущее. Но я тебя предупреждаю, корявая пародия Каменного Сердца, если ты перегнула палку и страдания его станут невыносимыми ты ответишь в десятикратном размере. Поверь мне, я смогу превратить твоё существование в настоящий кошмар. Запомни мои слова, Светик. Хорошо запомни.

— Обойдёмся без угроз. Я как лучше хочу.

— Я тоже. Поэтому предупреждаю.

— Но я…

Тень исчезает. Вздохнув качаю головой, телепортируюсь в коридор. Сажусь рядом со спящим Николаем.

— Товарищ Скворцов! Просыпайтесь!

— А? Что? Светлана Николаевна…

— Михайловна. Всё прошло хорошо. Ваша жена в полном порядке. Ей и детям ничего не угрожает.

— Спасибо… — спрыгнув с дивана и упав на колени стонет Николай. — Я…

— Подождите. Сейчас соберитесь и послушайте. Я пока не могу точно сказать. Но, не всё прошло гладко. Болезнь была слишком сложной, нам пришлось применять особые методы и препараты. Не надо плакать, все будет хорошо. Но, после лечения… Есть небольшая вероятность того, что у кого-то из близнецов проснуться схожие с нашими способности. Увы, но в таком случае нам придётся забрать ребёнка сюда.