Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя

меняющиеся президенты и их прихвостни, пользуясь властью распродают родину. Делают это успешно и даже грамотно. Россия будущего, представляет из себя жалкое зрелище. Своего вообще ничего. Любое производство, неважное какое, будь то машиностроительный завод или забегаловка у дороги, всё под

иностранным знаменем. Своё только загибающаяся оборонка, которую хоть как-то пытаются удержать. Но, в основном, даже оппозиция, занимается заглядыванием в рот Западу.

Вы поймите, наши настоящие враги, не в Германии, не в Японии, а там, в штатах и на острове. Просто в этом мире, они показали себя раньше. И поэтому, действовать надо радикально. Я хоть и в хрониках, но видел, как в сорок пятом жители европейских городов наши танки встречали с цветами, а в двухтысячных своими глазами как по этим городам зигуя шли недобитые фашисты и педерасты. Я видел как вся эта мерзость, постепенно уродовала мою родину. Повторения этого я не хочу. Поэтому у нас с вами есть три пути. Сдаться и погибнуть. Повторить историю СССР и в итоге уничтожить союз. Или действовать радикально, жёстко и уверенно. Чем привести страну к процветанию и лидирующему положению. Здесь всё зависит от вашей решимости. И если вашей решимости хватит, мы победим и построим идеальное общество. Если нет, то увы…

— Страшно, — пыхнув трубкой хмурится Сталин. — Ты был в будущем, что случится с нами?

— Ничего хорошего. Вы, Иосиф Виссарионович, умрёте при загадочных обстоятельствах в пятьдесят третьем. К власти придёт Хрущёв и очернит ваше имя. Лаврентия Палыча объявят шпионом и расстреляют. Всех ваших сторонников уберут. Ваш сын, Василий, умрёт в ссылке.

— Василий… — мрачнеет Сталин. — А потом?

— Понимаете, Иосиф Виссарионович, как бы вас не ругали, как бы не очерняли, народ по прежнему вас любит. И в первом мире, и в третьем вас помнят. У старшего поколения, есть даже поговорка. Когда старики видели беззаконие, несправедливость или откровенную глупость, они говорили… Сталина на них нет. Поэтому…

— Что скажете, товарищи? — поворачивается к маршалам Сталин.

— Капитан Константинов прав, — встаёт Жуков. — Мы можем освободить Европу, мы сделаем это. Но они… Нам этого не простят. Сейчас, мы сражаемся не с Германией, Японией, Америкой и Англией, мы сражаемся со всем миром. И победить в этой страшной войне, мы можем только жёсткими методами.

— Нас травят газами, бомбят города, уничтожают население в лагерях смерти, — поднимается Рокоссовский. — Как бы тяжело мне не было, победить в войне на уничтожение мы сможем только такими же методами. Я согласен с товарищем Константиновым.

— Говорить мне не о чем, — встаёт Конев. — От этих ужасов… Я поддерживаю капитана Константинова.

— Категорически за, — встаёт Быстрицкий. — Это война давно уже идёт не по правилам. Пора её заканчивать на наших условиях.

— Да, — нацепив очки кивает Берия. — Товарищи, вы правы. Хоть это и жестоко, рассусоливать здесь нет смысла. Давать врагам передышку тоже

— Действуйте, — мрачно произносит Сталин. — Товарищ Константинов. Враги долго убеждали нас в том что Советский Союз, он же Красный Медведь, загнан в угол, унижен и его смерть всего лишь вопрос времени. Покажем им что с медведями шутки плохи.

— Начинаем операцию — Возмездие Красного Медведя, — киваю присутствующим. — Свой план я уже озвучил. Давайте внесём корректировки и приступим к выполнению.

Корректировки много времени не занимают. Все быстро приходят к согласию и получается следующее. Восточный фронт, наносит удар по анимешникам и их союзникам — любителям в пять часов попить чай. Как только Рокоссовский стирает эту мерзость с лица земли, вход вступают Быстрицкий и Конев. Иван Степаныч бьёт по тем до кого дотянется, мы разносим строящуюся оборонительную линию и переходим в наступление. Всё просто, чётко и понятно. Главным над нами назначается естественно Георгий Константинович. В остальном полная свобода действий. Почти полная, потому что уничтожать гражданское население никто не хочет.

Что с одной стороны правильно, с другой… Несмотря на мой дар убеждения и схожие с моими способности Быстрицкого, попытки убедить руководство в том что врагов за спиной оставлять нельзя, натыкаются на яростное сопротивление. Маршалы, Сталин, Берия плюнув на наши фокусы остаются непреклонны. Доказывают мне что мы не фашисты и их методами полностью действовать не можем. Да и…

Да, что-то я разошёлся. Хотя, я тоже прав и продолжу настаивать на своём, но делать это буду аккуратно. Потому как торопиться, наглеть и слишком верить в себя, занятие такое себе. Но главное не это, а то что мне верят.

****

После совещания, точнее уже утром, когда все планы по несколько раз перетрясли и дополнили, начинается работа. Не знаю как так, но мы удивительно быстро перемещаемся на вокзал. Где сгружаю бомбы в вагоны бронепоездов.

Восемь штук, маршал Рокоссовский, Серафина и Белка, после прощания и напутствий отправляются на восток. Морозова и Роза, вместе с Коневым на юг. Мы… Мы едем обратно. Мне предстоит разговор с товарищем Мессингом, о котором мне рассказала Морозова. И, как говорит Серафина, увлекательная беседа со Сталиным и Берией по вопросам будущего, которое до предела их заинтересовало. Ну и, Преображенская намекает на то, что скоро свершится нечто. Не опасное, но судьбоносное. Поэтому мне, не стоит рваться на фронт, а сидеть и ждать здесь.