Колыбельная для бронехода

* * *

Нашими трофеями стало некоторое количество боеприпасов и пара уцелевших «тринадцаток», а также потерявший обе руки трофейный бронеход. Через десять минут появилась Дани, чтобы отвести его в безопасное место.

— А где четвертый? — спросила она по рации.

— Вон, двести метров по дороге дальше, догорает.

Бронеход, которого я сделал вторым, укатил на автоходе дальше по дороге после гибели пилота, затем слетел в канаву, а потом просто сгорел: при крушении он где-то как-то повредился, или же пулевые попадания сделали течь, и его ПКЖ, вытекая наружу, загорелась от догорающей ПКЖ, которой машину облило при взрыве его ведущего. В итоге из четырех бронеходов не сгорел только один, да и то битый. На детали пойдет.

Что до грузовиков, то их тоже сожгли: руда в кузове не представляет ценности для того, кто не может ее продать, а сами машины не представляют особой ценности для восставших, в них еще и жучки почти наверняка есть.

Верней, жучок точно оказался в трофейном бронеходе, причем в том же месте, где они были и у трофейных. Да, механики Саламанки ничему не учатся.

Несмотря на потери, в лагере ударную группу встречали торжественно, даже с ликованием: шутка ли, наконец-то первая убедительная и сокрушительная победа, у врага сразу минус четыре бронехода, и остается всего пятнадцать.

То есть, это восставшие думают, что «всего». Им кажется, что еще четыре такие победы — и режим падет за неимением бронеходов. Увы, дальше все будет намного сложнее.

Часом позже, когда мы — я, Кастильо, Дани и прочие командиры, а также Густаво — собрались в штабе, я улучил момент и спросил:

— Антон, а вы бронеходы захватили до появления наемницы или после?

— До. А какое это имеет значение?

Я пожал плечами:

— Да ничего особенного, просто среди захваченных боеприпасов нет ничего зажигательного.

Густаво нахмурился.

— С чего бы это они вдруг сменили боекомплекты?

— Полагаю, что «Черная пантера» заставила.

— А она тут при чем?

Я усмехнулся:

— Кодекс бронеходчиков же. Зажигательное — табу. Никто не хочет замараться в этом дерьме, потому что репутация — штука такая, разок запачкал — и все, конченный человек.

— Думаешь, ей есть дело?

— Есть, ведь она все еще красит бронеход в свой цвет.

Потом, когда мы перебрались в ангар и принялись хлопотать у бронехода, Густаво спросил:

— Кстати… Я давно уже удивляюсь, почему бронеходчики развитых армий красят свои бронеходы, словно космические пираты?

Я отхлебнул из банки с амасеком и ответил:

— Некорректный вопрос. Это не бронеходчики переняли у пиратов традицию, это бронеходчики, ушедшие в пираты, все еще чтут кодекс. А те немногие, которые никогда не были армейскими бронеходчиками, просто следуют кодексу ради собственного благополучия.

— Даже так? Ну и зачем вообще красить боевую машину в демаскирующий цвет?

— А чтобы узнавали и ни с кем не спутали, — сказал я и снова отхлебнул. — Понимаешь, Густаво, выход в бой на узнаваемой машине, на которой как минимум написано имя пилота, равносилен обещанию сражаться по кодексу. Меня и моего противника объединяют две вещи: мы оба хотим дожить до выслуги или хотя бы погибнуть быстро, а не сгореть заживо. Так что пословицу о том, что лицо бронеходчика — его бронеход, следует воспринимать буквально: честные бронеходчики узнают друг друга по раскраске бронехода. А кто катается на машине в стандартной окраске — тут еще большой вопрос, то ли это просто «человек без лица», то ли урод с отвратительной репутацией. Как раз поэтому кодекс бронеходчиков не распространяется на тех, чей бронеход не подписан и не раскрашен в цвета владельца. Лично я ни разу в жизни не вышел в бой в составе отряда с хотя бы одним «человеком без лица».

— Что мешает человеку, запятнавшему репутацию, выбрать себе новую раскраску? Или покраситься «под кого-то»?

Я допил амасек, сжал банку в кулаке и бросил в ящик для мусора.

— Когда появляется неизвестная раскраска, сразу же начинается расследование, кто пилот. Есть куча фанатских сайтов, которые специализируются на сборе информации о бронеходчиках, не говоря уже о правительственных. Мы популярны и знамениты, понимаешь? Лично у меня по всему Млечному Пути миллионы фанатов, от умеренных, которые за меня болеют и следят за моими приключениями, до очень рьяных. Если ты пройдешься по любому крупному городу на любой планете Содружества — увидишь хотя бы пару футболок или курток, имитирующих цвета моего бронехода. Ну и не только моего, на каждую тысячу человек, статистически, приходится порядка пяти-шести фанатов того или иного бронеходчика, такие дела…. И как ты, вероятно, догадываешься, мы, бронеходчики, очень не любим самозванцев, которые красятся в чужие цвета.