Мусорщики "Параллели" I

Глава 2 "Бэбил и Петрос"

Огромный лифт вибрировал и медленно поднимался. Бэбил Мендель сладко дремал, прислонившись к стене, когда машина медленно остановилась. Слегка всхрапнув, он открыл глаза и огляделся. В просторную кабину лифта, которая до этого была, не считая самого Бэбила, пуста, вошла группа из семи невероятно высоких — более двух с половиной метров, золотокожих мужчин.

«Странно - удивлённо подумал Бэбил. - Мне недолго осталось подниматься, и если я ничего не попутал, сейчас должен проезжать Долину… Неужели я проспал и доехал до Рая?!».

Протерев стекла очков, он ещё раз вгляделся в лица путников.

И всё-таки вместо смиренных лиц конфуцийцев Бэбил увидел надменные и красивые лица осирисийцем.

«Да нет, глупости - нервно сглотнув, подумал он. - Не мог я пропустить свою остановку! Эх, придётся удостовериться».

Он снял широкополую шляпу, добродушно улыбнулся и поклонился осирисийцам. Бэбил выпрямился, а на его старом морщинистом лице всё ещё сияла совершенно невинная улыбка.

— Благо детям Осириса! Не позволите ли старику поинтересоваться? — спросил он, обращаясь, как ему показалось, к самому добродушному из пассажиров. Тот поджал губы и отвернулся. Более суровый осирисиец подошёл к Бэбилу и надменно обратился к нему, смотря сверху вниз:

— Очки!

— Простите, что? — переспросил немного сбитый с толку Бэбил, смотря на великана, чуть выгнувшись назад.

— Очки! — повторил суровый осирисиец и добавил. — Перед высокопоставленным сыном септа Инбу-Хедж нужно снимать не только шляпу, но и очки! И вообще, что с ними не так? Почему они не сползли с твоего носа после поклона?

Бэбил поначалу замешкался, но затем ещё лучезарней заулыбался и снял очки. Его очки действительно были необычными. Давным-давно ему их подарили родители. Он всегда славился тем, что всё время разбивал очки, и тем, что его глаза плохо переносят солнце. С тех пор Бэбил всегда носил их. Две идеально круглые толстые линзы из чёрного стекла, обрамлённые переплетением четырёх золотых тонких проволок, изящно переходящих в дужки. Они были сделаны так, что никогда не спадали. Бэбил настолько редко снимал очки, что порой забывал о них.

— Ох, простите, глубокоуважаемые сыны септа Инбу-Хедж, — с совершенно наивным выражением лица начал извинятся Бэбил. — Я не хотел вас оскорбить. И…

— Хорошо, хорошо! — перебил его «добродушный» осирисиец — Что вы хотели узнать?

— Знаете, я уже и сам всё понял, — звонко продолжил Бэбил. — Видите ли, я направляюсь в «Параллель», а увидев вас, подумал, что проспал свою остановку и доехал до самого Рая Осириса. Но потом понял, что лифт продолжает подниматься. А это значит, что господин из септа Инбу-Хедж просто был с важными делами в одном из нижерасположенных Уровней. Вы уж простите старого дурака! Ха-ха!

«Добродушный» чванливо осмотрел Бэбила с ног до головы, а потом отвернулся и с презрением сказал:

— Гильгамешец!

Бэбил, по-прежнему улыбаясь, надел очки со шляпой и сконфужено прислонился к стене. «Осирисиец! — саркастически подумал он. Бэбил был очень добрым и незлопамятным человеком, но осирисийскую знать недолюбливал. — Он, конечно, это решил по моим двухцветным глазам. Ха! Надо же было так опростоволоситься перед этими тщеславными недоумками! Благо мне недолго осталось строить из себя старого олуха»

И правда, через пятнадцать минут лифт завибрировал чуть сильнее, остановился и его створки плавно разъехались в стороны. Бэбил поднял свой старенький саквояж и, направился к выходу, но затем он остановился и повернулся к осирисийцам. Снова сняв шляпу, Бэбил поклонился им и совершенно спокойно сказал:

— Благо Вашему дому и благоразумие вашим детям и внукам.

Он повернулся и вышел из лифта, но перед этим с удовольствием заметил, что его попутчики побагровели от злости. Пожелать благоразумие осирисийцу всё равно, что сказать: он глуп от рождения. Суровый осирисиец было устремился за Бэбилом, но дверь лифта закрылась.

Бэбил прошагал длинный коридор, вытерпел все положенные процедуры проверки таможенного контроля и, пройдя через широкую и высокую дверную арку, оказался в просторном зале первого этажа центрального офиса «Параллели». Он поставил саквояж на пол, выпрямился, положил руки на бока и оглядел зал, широко улыбаясь.

Он не был здесь двадцать четыре года. С тех пор как под влиянием своей ныне покойной жены решил уехать в Равнины Джитуку ради восстановления местного генофонда зерновых культур.

«Как же всё вокруг изменилось — подумал Бэбил, сияя от удовольствия. — Например, этого нынешнего красивого зала при мне не было. Если я не ошибаюсь, то его построили где-то через год после моего ухода. Если подумать, то и центральный лифт с тех пор оброс новым, более внушающим защитным каркасом, как и грузовой лифт. Да и специальный лифт для перевозки особо опасных преступников в тюрьму Тартар с тех пор заменили. Что ж, мир не стоит на месте, и это хорошо»

Да, время не стоит на месте. Оно течёт и всё меняется. Изменился и Бэбил.

Мендель был среднего роста, худощав. Его лицо было покрыто тонкой сетью морщинок, а его гетерохромные глаза изрядно выцвели за долгую жизнь, хоть и за его очками это и нельзя было приметить. Он провёл рукой по волосам. Бэбил всю жизнь носил очень короткую причёску, так как не любил свои кудри, но было и то, что нынешнего его очень веселило. Ему не удалось по-человечески поседеть, и множество прядей были по-прежнему светло-русого оттенка. Отчего Бэбил со стороны походил на этакую престарелую куропатку, где ещё большее сходство с этой птицей ему придавал крючковатый нос. Менделю было девяносто три года, но, несмотря на этот внушительный возраст, он находился в хорошей физической форме, да и, будучи непобедимым оптимистом, умирать он ещё не собирался.

Бэбил улыбнулся, поднял саквояж и продолжил путь. Повернув налево, он направился к длинному ряду регистрационных кабинок. Было около шести часов утра по времени Башни, поэтому в зале первого этажа офиса людей было немного. Мимо Бэбила прошла группа туристов из Хатимана, а впереди маячила толпа джитукуанцев, столпившаяся возле одной из кабинок регистрации. Они о чём-то спорили с дежурным регистратором на одном из многочисленных наречий своего Уровня. Регистратор, в свою очередь, не был настроен хоть как-то им помочь. Он с усталым, не выспавшимся лицом вяло помешивал в чашке какую-то чёрную жижу с характерным миндалевым ароматом и смотрел на довольно крупного джитукуанца безразличным взглядом, время от времени поддакивая ему. Бэбила это заинтересовало, и он решил подойти поближе. Через минуту он понял, в чём состоит проблема джитукуанцев и чем же так был недоволен регистратор.

— Простите, — обратился Бэбил к регистратору. — Вам не нужна помощь?

— Помощь? — язвительно переспросил он, неохотно переведя взгляд с левого плеча джитукуанца на Бэбила. — О! Наверное, вы, на моё счастье, понимаете этих громил. Или ещё лучше: скажете им, что я их не понимаю?

— Значит, я угадал! — засиял Бэбил. — Данного наречия нет в трансляторе, что не удивительно!

— Не удивительно? — регистратор скептично приподнял брови. — А вы его как раз знаете?

— Вы не поверите, но я действительно знаю! — подтвердил Бэбил с нескрываемым удовольствием. — Я двадцать три года прожил как раз в том самом регионе Джитуку! Был миссионером. Помогал восстанавливать инфраструктуру одной из тамошних республик после Зазибирского геноцида. А эти люди как раз из отдалённого горного племени Южного Зазибира.

— Да, да, я понял, — нетерпеливо перебил его регистратор. — Тогда приступайте к дипломатической миссии, добродетель вы наш.

Бэбил улыбнулся ему, пропустив мимо ушей сарказм, и повернулся к джитукуанцам. Они после вмешательства в спор Бэбила замолчали и стали ждать. Как выяснилось, они его хорошо знали, как и его покойную жену, и уважали обоих. Бэбил, в свою очередь, удивился тому, что они не ехали с ним в лифте, ибо тогда получалось, что они находятся здесь как минимум часа два. Именно столько нужно времени, чтобы лифт прошёл путь от Равнин до «Параллели». В итоге выяснилось, что у одного из членов делегации (они направлялись в Рай Осириса, в Межпространственный совет), был утерян пропуск.

— Вот как? — облегчённо выдохнул регистратор. — Ну, тогда другое дело.

— В общем, — монотонно, без явного интереса, медленно продолжил он. — Передайте господам, что, во-первых, пусть обратятся в лингвистический отдел, это на втором этаже, для взятия данные об их наречии для транслятора. Во-вторых, пусть поднимутся на третий этаж, где находится представительство Совета, и доложат им о сложившейся проблеме, хотя они должны были и сами к этому прийти. Это не передавайте! И, в-третьих, я должен принести извинения как за себя, так и за тех, кто вас сразу не проинструктировал.

Делегация выслушала, поблагодарила Бэбила и, подняв на прощание обе руки, они развернулись на каблуках и двинулись восвояси. Регистратор проводил их безразличным взглядом и глотнул остывший напиток. Его слегка передёрнуло, но затем он поднял голову и уставился на Бэбила.

— О! — выдохнул регистратор. — Я, конечно, благодарен вам, но что, чёрт возьми, вам ещё нужно от меня? Я вроде не единственный регистратор на весь зал.

— А вы сама галантность, достопочтимый… — Бэбил опустил взгляд на бейджик, прикрепленный к груди регистратора, где было выведено его имя. — Кэрри Фулл.

— Не нравится, как я работаю? Жалобная книга вам в помощь — съехидничал регистратор.

— О нет, что вы, я вас прекрасно…

— Да ладно?! — бесцветно вклинил Кэрри Фулл.

— …понимаю, — не замечая безразличия собеседника, продолжал Бэбил. — Я ведь когда-то работал в «Параллели» и первой моей работой была должность регистратора. Хотя это было более семидесяти пяти лет назад, да и офис тогда располагался в совершенно ином месте, но всё-таки.

Кэрри, попытавшись вновь испить питьё из чашки, поперхнулся и разлил большую его часть на сенсорную панель.

— А покинул я свою личную Альма-матер,— продолжал Бэбил, не обращая внимания на ругающегося регистратора, вынужденного собирать салфетками разлившийся напиток, — почти двадцать четыре года тому назад, и я не думал, что…

— А! Тогда здесь всё было иначе! — оживлённо перебил его Кэрри, скомкивая напухшие салфетки и выкидывая их в мусорку. Та слегка задрожала, замерцала и затихла - из щели повалил лёгкий дымок.

— Вот именно! — с облегчением подтвердил Бэбил — Вот об этом я и хотел вас спросить. Я боюсь, что входы и выходы теперь могут располагаться иначе. Так и заблудиться недолго. Да и к тому же я ведь не могу тут просто вот так расхаживать без регистрации, так ведь? А так как вы теперь свободны, то я не против, если вы мне подсобите немного с этим. А ещё было лучше, если бы мне сказали, где я могу найти достопочтимого Петроса Гарибальди.

Кэрри Фулл, наливая себе новую порцию тёмной жидкости, резко и испуганно поднял голову:

— А для чего это вам нужен Хмурый? — поинтересовался регистратор.

— Хмурый?

— О! — несколько сконфуженно произнёс Кэрри. — Это мы так его про себя зовём. Я надеюсь, вы ему не скажете?