Мусорщики "Параллели" I

— То есть, ты хочешь сказать, что этот человек обладает способностями сарасватийца, гильгамешца, и авраамейца одновременно? — догадался Бэбил. — И если поразмыслить, то он, кроме прочего, обладает неплохим внушением каинита, если умудрился обойти Сестёр и Инженеров.

— Всё может быть в наше время, — буркнул Петрос, — Но есть ещё один факт. Он обычно убивает полукровок или бедняков. В общем, эта мразь ещё обладает и складом ума закостенелого осирисийского аристократа.

— А не может ли он оказаться вообще кем-то иным — осторожно предположил Бэбил. — Или он действительно не один. Таким никто обычно в одиночку не занимается. Может, были ещё какие-нибудь странные происшествия?

— Ты говоришь то же самое, что и он, — недовольно прорычал Петрос. — Но неужели ты считаешь, что мы об этом не думали? Думали! Мы за последнее время многое перепробовали. И если есть у него сообщники, то лишь один.

— Откуда такое предположение? — спросил Бэбил.

— Есть зацепки — двояко высказался Петрос. — Ладно, пока мы тут с тобой болтаем, он мог уже и смыться. Я убью этих лентяев! Должны были давно мне доложить по инструкции!

Гарибальди открыл дверь и в кабинет вновь ворвался шум Диспетчерской, но он явно изменился. Люди столпились на верхней площадке одного из секторов и о чём-то громко спорили.

— Сёстры на нервах уже минут пять! — крикнул Петрос — все сразу замолчали, выпрямились, и уставились на Гарибальди. — А мне ещё даже не доложили о происшествии! В чём дело?

— Но... — начал один из старших диспетчеров.

—Никаких, но! — продолжил клокотать Петрос. — Докладывайте! Это наш голубчик? Он попался в ловушку? Ну же!

— Это скорей всего он, командир, — нервно подтвердил диспетчер, но тут же, явно опасаясь худшего, неохотно добавил. — Но он попался не в нашу ловушку.

— То есть? — непонимающе уставился на докладчика Петрос. — Как это не в нашу ловушку?

— Он... он проник в Грань Каина, — еле выговорил, доведённый до отчаяния, диспетчер. — Сигнал о проникновение подаёт Квинквэ Каинья.

Гарибальди недоверчиво посмотрел на диспетчера, и тут о себе дал знать кибернетический глаз Петроса. Его зрачок немного завибрировал и сузился в маленькую точку.

«Дурной знак - испугано подумал Бэбил, - Пепе теряет над собой контроль. Это плохо, очень плохо».

Но только Мендель решил хоть что-то предпринять, как глаз Петроса вновь стал обычным. Гарибальди резко посмотрел в сторону Сестры по имени Квинквэ Каинья, что по-прежнему издавала сигнал о проникновении. Она, схватившись руками за голову, свернулась клубком. Теперь её призыв был подобен плачу - она явно страдала. Петрос вновь повернулся к бедному диспетчеру и ровно, но очень злобно спросил:

— Ты ведь Пифий?

— Да, сэр! — испуганно подтвердил диспетчер. — Пифий Самосис!

— Старший диспетчер Равнин Джитуку?

— Д-да, сэр! — почти теряя сознание, простонал Пифий. Он весь дрожал, но при этом стоял смирно по стойке, плотно прижав обе руки к бокам.

— Так какого хрена ты мне тут докладываешь?! — проорал Петрос — его правый глаз залился красным светом. — У тебя, что мало своих забот?! Джитуку! Война на войне и переворотом погоняет! Или тебе жизнь показалось скучной? Проходите гости дорогие! Да? Нет? Живо за работу!

Бедный Пифий, скуля и чуть не плача, рванул на своё место, а за ним и весь его сектор. Гарибальди, тяжело дыша, злобно оглядел оставшихся людей! Они испуганно посмотрели на него в ответ, и мгновенно разбежались по своим местам. Все, кроме одного - старшего диспетчера той самой Квинквэ Каиньи. Он по-прежнему что-то высчитывал на своей станции, чуть сутулясь и не обращая никакого внимания на возникшую вокруг него суматоху с последующим затуханием.

Гарибальди внимательно всмотрелся в спину диспетчера своим красным глазом, сжимая и разжимая кулаки. Он уже сделал шаг в сторону диспетчера, когда кто-то схватил его за плечо. Петрос резко обернулся и увидел Бэбила, серьёзного и без тени улыбки. Он снял очки и посмотрел ему прямо в глаза, прямо в кровавый правый глаз.

— Успокойся — вкрадчиво и очень тихо произнёс Мендель.

Можно подумать, что Петрос вот-вот ударит старого друга, но вот он вновь сжал и разжал кулаки. Зрачок правого глаза на мгновение заполнил всю глазницу, но затем стал обычным. Петрос закрыл дрожащим руками лицо и через мгновение вновь их опустил. Бледный и уставший Гарибальди снова был спокойным как глыба.

— Прости, друг, — надломанным голосом произнёс Петрос. — Я не…

— После Пепе об этом поговорим, — перебил его Бэбил, убирая руку с плеча Гарибальди. — У нас вроде бы серьёзная работа.

— Ах да, точно, — приходя в себя, произнёс Петрос. Он вновь повернулся к диспетчеру, что по-прежнему был погружен в свою работу.

— Старший диспетчер Па Джехути. — тихо, но властно произнёс Гарибальди.

— Джехути?! — удивлённо встрял Бэбил, но Петрос ему не ответил. Также на призыв не ответил и диспетчер Па.

— Старший диспетчер Па Джехути! — громко повторил Петрос, уже подойдя вплотную к Па.

Диспетчер встрепенулся и резко повернулся (с его стола полетели листки запоминающей бумаги) и уставился на плечо Петроса.

— Да, командир Гарибальди! — испугано выдавил из себя Па.

— Может, объясните мне, почему доверенная вам Сестра уже около десяти минут издаёт сигнал о проникновении? — сквозь зубы прошипел Петрос. — Почему вы её не успокоили? Вы же знаете — это вредно для неё! Почему мне о текущей проблеме вашего сектора докладывает посторонний диспетчер? Что, чёрт подери, происходит?

Па снял маску и Бэбил увидел подтверждение своей неожиданной мысли, когда он услышал имя старшего диспетчера.

Па Джехути был высоким, более двух метров, худым человеком. Его кожа была цвета тусклого золота. Волосы, короткие и неаккуратно стриженные, слегка прикрывая уши, отливали цветом спелого пшена, а глаза светились всеми цветами радуги. Па был чистокровный осирисиец. И будучи чистокровным осирисийцем, на его лице и теле отразился упадок его некогда великой нации. Он был неуклюж и не красив: впалые щеки, длинный орлиный нос, косоглазие, слишком длинные руки и плохая осанка. Па больше напоминал ожившее пугало, чем человека. При этом в его взгляде не было обычной для его нации надменности и апломба. Это было лицо умного, но не от мира сего человека. Он стоял вкривь и вкось, всё время отводил взгляд в сторону и что-то бормотал себе под нос.

— Что ты там бормочешь, старший диспетчер? — спросил Петрос, вновь теряя терпение. Однако Бэбил уловил в голосе своего друга ноты странной осторожности и… заботы?

— Д-докладую, командир! — неуверенно начал Па, по-прежнему не смотря Гарибальди, но потом глубоко вздохнул и его прорвало. — По вашему приказу мною и моими людьми были установлены маячки по всему допустимому пространству между Первым и Вторым Уровнями, для возможного выявление нарушителя под кодовым именем «Перфекционист». Около десяти минут назад на выходе из лестницы Иакова сработал один из маячков. Так как Сёстры могут чувствовать и переносить на себе отдачу нарушения границы подпространства и межпространства без ущерба для себя в течение получаса, то я решил воспользоваться возможностью и идентифицировать нарушителя. Для этого я вычислил разницу в изменении массы тёмной материи в точки прорыва, ибо, в связи отсутствием каких-либо генетических материалов нарушителя, это был единственным способ подтвердить его личность, не смотря на возможную серьёзную погрешность, командир.

Петрос, слушая доклад, не выдал не единой эмоции. Он был непроницаем, но что-то в нём было не так. Гарибальди закрыл здоровый глаз и дотронулся до висков указательными пальцами, начав их медленно массажировать. Потом он снова взглянул на Па, что теперь смотрел себе под ноги, вновь что-то бормоча.

— Па? — тихо спросил Гарибальди.

— Да, командир! — мгновенно выйдя из прострации, ответил старший диспетчер, всё ещё не смотря в глаза Петросу.

— Да, был приказ расставить маячки, — тихо и холодно начал Гарибальди. — Но это касалось лишь тех старших диспетчеров, что несут ответственность за Уровни с двенадцатого по четвёртый включительно, ибо, а ты должен об этом знать, между Четвёртым, нашим Уровнем, и Третьим установлен мощный барьер. Это, во-первых. Во-вторых, были созданы прорехи и лазейки в наиболее тонких областях подпространства и межпространства, где и были установлены те самые маячки. В-третьих, мы пустили слух о возможных дырах в нашей защите среди нужных людей. Так как наша основная задача заключалась в том, чтобы поймать нашего «Перфекциониста» именно на этих «недостатках защиты». Нами была установлена слежка за вышеуказанными уязвимостями, при содействии служб контроля и систем безопасности каждого из Уровней. Люди дежурят ежедневно, без сна и отдыха. Каким бы хитрожопым ублюдком он не был, ему бы всё равно больше не получилось уйти незамеченным. Я ясно выразился, старший диспетчер Па?

— Да, командир, — безразлично ответил Па.

— Тогда объясни мне, мой милый друг, — зарычал Петрос, при этом с каждым словом его голос всё больше и больше повышался. — Какого хера он оказался в Грани? И лестница Иакова, а?! Почему ты там поставил маячки, хотя тебе по этому поводу никто не отдавал приказ?! Почему эта вошь оказалась в строго запрещённой зоне, и прошла там, где сейчас даже в антирадиационной защите с чёрта два выживешь? Какая к чёрту масса с такой-то погрешностью?! Кто тебя надоумил на это? И не говори, что сам к этому пришёл, Па! Ты хоть подумай, что теперь нам его теперь моментально не достать, если это вообще был он!

— Я по своей воле поставил маячки, командир! — ответил Па, впервые посмотрев в озлобленный глаз Гарибальди, одновременно испуганно и с вызовом. — Это было без сомнения живое и мыслящее существо. Маячок прицепился к нему и до сих пор на нём. Даже если это не он, то это значит лишь то, что кто-то умудрился пройти через давно заброшенную лестницу и при этом остался невредимым. И Сёстры никогда не врут и не ошибаются в таких случаях, верно? И ещё кое-что. Я уже говорил об этом, но почему никто не подумал на счёт того, что этот психопат на момент установки ловушки мог находиться на более высоком Уровне, чем Четвёртый?

Гарибальди явно был поражён, но в тоже время задет за живое. Бэбил наблюдал за картиной одновременно с любопытством, страхом и смехом.

«Кто же этот парнишка?» - подумал он.

Гарибальди встряхнул головой и очень злобно засмеялся.

— Очень неплохо, Па, ничего не скажешь, — прорычал Петрос. И снова Бэбил, кроме сарказма и раздражения, уловил в голосе друга странные ноты. Смущение и гордость?

— Всё бы хорошо, — буркнул Гарибальди, а его кибернетический глаз продолжал и продолжал наливаться гневом. — Но ты кое-что упускаешь! Он! В Грани! Каина!! Туда без разрешения Совета могут попасть лишь наблюдатели. И я так и не услышал: кто тебе сказал, что я отдал тебе приказ по обозначенной проблеме? Кто тот нахал, что решил прикрыться моим именем?

Но Петрос так и не услышал ответа Па. Он, задавая последний вопрос, подсознательно ответил на него сам, и его лицо озарилось мрачным пониманием. Петрос замер и весь посерел. Лицо окаменело, а кибернетический глаз вдруг потух. Все вокруг перестали претворяться, что они работают и в ужасе уставились на шефа. Бэбил тоже не на шутку перепугался. Если красный глаз это к не добру, то потухший — это совсем плохо. Но не успел Мендель хоть что-то предпринять, как с губ Петроса сухо и твердо слетело имя того нахала: