Топить в вине бушующее пламя печали 2.0

Повсюду на полу валялись алые шелковые нити, почти похоронив под собой этих двоих. Никто не произнес ни слова. Сюань Цзи протянул руку и схватил нити в охапку. Его губы шевельнулись, но он не издал ни звука. Слова русалочьего языка медленно, но верно уничтожили повисший между ними шелк.

Лицо Сюань Цзи ничего не выражало, лишь на дрожащих ресницах покачивались соленые капли.

Шэн Линъюань в ужасе уставился на них, и темная энергия постепенно покинула его меридианы. Его измученное сердце рухнуло обратно в грудь, и черная тень, плескавшаяся на дне его глубоких, как бездна, глаз, наконец, рассеялась. Сюань Цзи опустил голову, и слезы упали с его ресниц. Шэн Линъюань инстинктивно потянулся к нему и вдруг ощутил небывалую легкость. Его тело освободилось он невидимых оков.

Разбросанные повсюду обрывки нитей вспыхнули и вновь вернулись к Сюань Цзи.

Запретное колдовство... «Клятва вечной любви» возвратилась к своему создателю и исчезла без следа.

Тот, кому вернули сердце, тот, кто получил обратно свою кровь… Их некогда нерушимая2 связь разрушилась. Теперь каждый сам за себя.

2 藕断丝连 (ǒuduànsīlián) — корневище лотоса переломлено, но волокна тянутся (обр. ещё не все связи порваны; внешне разошлись, но по-прежнему связаны друг с другом (о любовных отношениях).

Все, что было между ними, исчезло без следа.

Сюань Цзи встал, и Шэн Линъюань не раздумывая схватил его за руку.

— Нити разорваны, — не поворачиваясь, сдавленно бросил Сюань Цзи. — Ваш подданный повел себя бестактно и просит разрешения откланяться. Ваше Величество, пожалуйста, найдите себе другого секретаря.

Шэн Линъюань на мгновение задумался и разжал пальцы.

Сюань Цзи устал. Он не хотел больше видеть этого сумасшедшего. Ни слова не говоря, юноша вышел из чайного домика и зашагал прочь.

Но на полпути с холма Сюань Цзи вдруг развернулся и со скоростью ветра бросился назад.

Шэн Линъюань даже не успел подняться. Он сидел на коленях среди разбросанных бумаг и в изумлении смотрел на того, кто только что ушел.

В лучах восходящего солнца маленький домик на вершине холма казался мрачным и одиноким.

Сюань Цзи стоял против света, его лицо невозможно было рассмотреть, но убийственная аура волнами накатывала на Шэн Линъюаня. Отринув вежливость, он тут же потребовал объяснений:

— Ваше Величество, я давно хотел вас спросить. Неужели огромные рыбы из «Небесного нефритового дворца» ошибались на мой счет? Если в вашем сердце и найдется место для кого-то, то точно не для меня. Ты любишь не меня, а того маленького глупого дурачка, который во всем полагался на тебя! Ничтожество, о котором ты мечтал во временном разломе! Без мыслей, без идей. Если дать ему сладость, он рассмеется. Но неважно, сколько времени пройдет, тебе лучше забыть о нем!

Шэн Линъюань не мог больше выносить это яркое свечение. Его Величество поднял руку, силясь закрыться от утренних лучей, и с трудом прищурился.

Прождав полминуты, Сюань Цзи так и не услышал ответа, и с грустью обнаружил, что знатно опозорился. Шэн Линъюань, вероятно, хотел забыть все, что случилось в «Небесном нефритовом дворце», и торопливо согласился с его словами. Старый ублюдок, это было на него похоже.

Но, к изумлению Сюань Цзи, Шэн Линъюань тихо произнес:

— Нет.

Сюань Цзи замер.

— Я думал не о духе меча, — Его Величество отодвинулся назад и расслаблено прислонился к стене. Он выглядел отстраненным и спокойным, отчего глаза Сюань Цзи покраснели еще больше.

— Я надеялся, что, когда война закончится и в стране воцарится мир, на трон взойдет мой брат, князь Нин. Он был дотошным и вдумчивым, заботливым и послушным. Он во всем был лучше меня. Я мог лишь сражаться и бороться за власть. Меня раздражала экономика и мало занимала жизнь простого народа. В то время я понятия не имел, кто я такой, и постоянно предавался бесплотным мечтам. Я думал о том, что будет, если я исчезну? Станет ли «матушка» скучать по мне? Я хотел вернуться с тобой в Дунчуань… Когда-то, Дунчуань был разрушен из-за меня. Я хотел высадить на пепелище персики, собрать остатки клана шаманов... Князь Нин благоволил клану шаманов, он мог бы мне помочь. В те годы в моей жизни были только две цели: одна — восстановить Дунчуань, а вторая — дождаться, когда ты вырастешь.

Сюань Цзи замер и затаил дыхание. Он чувствовал, что своими неосторожными выходками разбил раковину тысячелетнего моллюска. Если он упустит этот шанс, другой возможности узнать о прошлом у него уже не будет.

Обезумев от счастья, он опрометчиво выпалил:

— Брат Линъюань!

— Если бы к тому моменту я не умер от старости, у меня, вероятно, была бы борода и тронутые сединой виски, — слабо улыбнулся Шэн Линъюань. — Но в юности меня это мало беспокоило. А потом наши пути разошлись. Это был просто весенний сон. Пустяки.

Оказывается, он с нетерпением ждал будущего.

Его маленькая мечта... незадолго до смерти увидеть, как расцветает цветок, о котором он заботился всю свою жизнь.

Вот и все.

— Дурные, дурные мысли, — едва слышно произнес Шэн Линъюань. — Я этого недостоин.