Колыбельная для бронехода

* * *

Двумя часами позже мы начали подводить итоги сорванной операции.

Основная задача, как бы там ни было, выполнена, линия уничтожена, и нам осталось только по возможности помешать ремонтной бригаде ее починить.

А вот потеря трех опытных взрывников оказалась серьезной утратой. Команда состояла из четырех человек, которые приходились друг другу родней или друзьями — и вот от нее остался всего один человек, да и тот водитель.

Молодой парень был в таком шоке, что врачу пришлось вколоть ему психоделик, причем такую дозу, от которой мать начала бы смеяться на похоронах своего ребенка. Оно и понятно: парень в один момент потерял дядю, брата и друга детства.

Когда препарат подействовал, он поведал нам, что произошло: старший вручил племяннику пачку тротиловых шашек и отправил нести это добро к следующему столбу, и тут появился вертолет. Трех человек разорвало в клочья: автоматический гранатомет филигранно всадил в каждого тридцатимиллиметровый кумулятивно-осколочный заряд. Машина получила несколько таких и взорвалась, и только отошедший под дерево водитель избежал смерти.

— Каналья появился совершенно беззвучно, — всхлипывая, сказал бедолага. — Они даже ничего не поняли, выстрелы успел услышать только я… Ничто не предвещало беды — и тут раз и вертолет…

— А как вертолет должен был появиться? — спросил я. — Бибикая клаксоном? Вы не следили за небом — вот он вас и застиг врасплох.

— Мы думали, что услышим его!

Я вздохнул.

— Парень, ты что, никогда не видел вертолета? Как ты собирался его услышать?

— Да видел же, причем вблизи — от него исходил свист — прямо вой!

— Воют лопасти винта, но этот шум слышен только вблизи, вот в чем дело. Военные вертолеты работают на принципе Роя-Батти, точно так же, как и бронеходы. Винт крутится от десяти-двенадцати псевдомускульных суставов, это тебе не двигатель внутреннего сгорания, он работает почти бесшумно.

— Дева Мария, как же глупо они погибли… По дурости нашей…

Я с сочувствием похлопал его по плечу.

— Не знаю, утешит ли это тебя, но это обычное дело, на войне примерно сорок процентов погибших умирают по собственной дурости, глупо. И я говорю о профессиональной армии. Увы, война есть война, не вини себя.

Мой бронеход получил множественные попадания, но тридцатимиллиметровые кумулятивы особого вреда нанести не смогли, тем более что большинство попаданий пришлось по самопальной защите Густаво. Броня обзавелась несколькими неглубокими выбоинами, срезало к чертям антенны и разбило одну из камер. К счастью, мультиспектральный поисковый прибор не пострадал, остальное Густаво взялся заменить и починить за вечер и ночь.

— А неплохо вертолетчик-то отстрелялся, — заметил Кастильо на совете. — Он отработал по взрывникам с умопомрачительной точностью, да и по тебе первый огонь открыл. Хорошо хоть, ты от ракет увернулся… Слушай, Кирин, может, ты сбил какого-то сильного аса? Как бы это проверить, Дани?

Я шумно отхлебнул амасека и сказал:

— Не надо проверять, я и так знаю, кто сидел в том вертолете.

— И кто же? А главное, откуда ты знаешь?

— Пилот — капитан Ноль, стрелок — лейтенант Автоприцел. Мои старые знакомые, я их практически на каждой войне встречаю.

— В смысле? Я не врубилась, — сказала Дани.

— А что там понимать? — хмыкнул я. — Пилот — просто нулячий ноль, бездарь без малейшего боевого опыта и без мозгов. Он не выполнял даже простейший противозенитный зигзаг. Когда вертолет идет зигзагом, постоянно появляясь над деревьями и скрываясь за ними же на другой стороне — это может быть проблемой. Но этот идиот знай себе пер аккурат над дорогой, и я его просто срезал. Самое забавное, что у него был автоприцел, ему для точной стрельбы не требовался хороший заход на цель. Но все, на что его хватило — это идти по прямой над дорогой с зажатой гашеткой. В общем, пилотирование уровня дрессированной мартышки.

— Что за автоприцел? — спросил Хуан.

— Автоприцел — это автоприцел. Компьютер сам ищет цели, наводится и стреляет. От пилота требуется только включить автоприцел и зажать гашетку, тем самым разрешая автоприцелу стрелять самостоятельно. Прямое попадание в каждого из трех человек — это и есть работа автоприцела. Потому-то он и по мне начал стрелять раньше, компьютер соображает во множество раз быстрее мозга.

— А мы и не знали, что у Саламанки появилось такое чудо техники, — забеспокоился Антон.

Я сплющил пустую банку и бросил в ящик для мусора.

— Автоприцел-то? Не-а, Антон, они появились еще на Земле, до выхода к звездам. Это чертовски простая штука, которая учитывает относительные скорости машины и мишени и выбирает угол, под которым нужно запустить снаряд, чтобы он попал в цель.

— Никогда не слышал, честно говоря.

— Потому что они редко используются. Чтоб ты знал, мелкокалиберный пулемет на поясе бронехода тоже имеет автоприцел. Иногда помогает, но редко. Понимаешь, автоприцел легко обнаруживает людей и транспорт, но не способен их различать. Автоприцелы не могут отличать бойца ПЛА от солдата ССОНЭ. Машину от танка — еще так-сяк, но своих от чужих — никак. Потому автоприцелы применяют с ограниченными параметрами или в ситуации, когда рядом заведомо нет никаких союзников.

— А как же системы опознавания «свой-чужой»?

— Ненадежно. Опять же, а с людьми как? Было дело, некоторые пытались оснащать своих солдат личными маячками, дорогими и ненадежными. И не раз такое бывало, что противник бахнул ЭМИ-зарядом, выжег противнику маячки — и тут «свой» вертолет начинает косить свою же пехоту пачками. Просто потому, что перестал отличать своих от чужих. Потому вот так… Только знаешь что, Антон? В данном случае это признак, что Саламанка тебя переиграл по части планирования. Ну как переиграл… Просчитал.

— Что ты имеешь в виду?

— Пилот просто зажал гашетку и пер над дорогой. Автоприцел несущегося вертолета не способен различить мирного жителя и партизана по желтой повязке, там даже не будет видно это повязку в вертолетную оптику. Саламанка просек нашу привычку делать на дороге засады и заворачивать прочь мирняк. Другими словами, пилот заранее знал, что мы дорогу перекрыли и никто посторонний не появится, а раз так, то можно просто зажать гашетку и разрешить автоприцелу стрелять во все, что движется или светится теплом. Так что на этапе планирования Саламанка этот эпизод выиграл, просто реализация подкачала. Не столько моя заслуга, сколько бездарный пилот все запорол.

Антон забарабанил пальцами по столу.

— Учтем.