Прозрение. Том 1

История шестнадцатая. «Прикладная магия»

Открытый космос в районе Кьясны, «Персефона»

Навигаторская. Видеозапись

— Можешь верить, можешь не верить, но мы тебя алайцам не заказывали, — сказал Дерен наследнику дома Аметиста, Эберхарду Имэ, крепко привязанному скотчем к креслу в навигаторской. — Попал ты сюда случайно, капитан пожалел.

Пацан уперся подбородком в грудину и созерцал собственные ноги. Русые волосы выбились из хвоста и прилипли к мокрому лбу, тени под глазами из синих стали почти чёрными, но спина была прямая.

— Не верит, — констатировал Неджел. — По причине самодовольной тупости. Думает, что крутой.

Подошёл Келли, закончивший переоборудовать карцер.

— Развязывайте этого, и, это… пусть в карцере посидит. Моя бы воля — ещё и спиной ответил бы.

— Так он же задницей отвечать привык, — усмехнулся Неджел. — Электробича ему не выдержать — голубая кровь, шёлковые нервы. Может, в оранжерею сходить?

— Сходи, — кивнул Дерен.

— А бить кто будет? Капитан узнает — мало не покажется. Пусть лучше посидит до его приезда.

— Я, — сказал Дерен.

— Чего — «я»? — изумился лейтенант. — В плане — я его не додушил, я и убью?

И расхохотался.

Действительно, насилие над наследником в навигаторской учинил Дерен.

Млич ушёл спать, сдав смену Келли, тот всё равно был вынужден контролировать работу техников.

Неджел от скуки составлял зампотеху компанию. Но то ли растерялись они, когда наследничек влетел в навигаторскую, то ли не сумели сразу преодолеть непривычное оцепенение, охватившее их, однако оба безропотно смотрели, как Эберхард расправляется с дежурным и сделать ничего не могли.

Дежурный тоже оцепенел, но застыл-то он у Имэ на пути, загораживая собой пульт. Ему и досталось больше всех.

Хотя и дежурному тоже повезло. Вообще-то, в такой поздний час в навигаторской дежурный остаётся один. Просто чтоб был. А тут столько народу.

А потом в дверях возник Рос, и Эберхарда буквально впечатало в стену. И непонятно было: пилот ли его отшвырнул, сам ли парень кинулся спиной в…

Много там всего было нужного и полезного. Единственный плюс, саму панель заменить несложно. Только осциллятор контроля превращения антивещества так просто не починишь. Ну так он и не нужен бывает, как правило.

Что было дальше, присутствующие в навигаторской вообще не запомнили.

Наследник барахтался в липких голографических крошках, куски навигационной панели летали под потолком…

Только когда следом за Росом ввалился Дерен, Эберхарда связали-таки подручными материалами. Скотчем для наружных и внутренних работ. У Келли такой всегда при себе.

Физически противник из пленника был символический.

Худощавый, бледный, сложенный ещё совсем по-мальчишески, в слегка потрёпанных аристократических тряпках, он вызывал у собравшихся в навигаторской офицеров и брезгливую жалость, и недоумение. Бед-то ведь натворил почище иного взрослого.

Вроде и снисхождения заслуживал за возраст и идиотское воспитание, не сам же себя воспитывал, но и давление на мозг от него тоже было приличное. Не капитанское, конечно, но…

— Что, прямо бить будешь? — поинтересовался Неджел, не понимая, в чём подвох.

Дерен в небоевой обстановке был человеком терпеливым и склонным прощать процентов семьдесят того, чего не прощают другие пилоты. А тут вдруг именно его реакция оказалась наиболее жёсткой.

Чё психовать-то? Все целы. И капитан почти не ругался.

Но Дерен был мрачен, и выражение лица у него сделалось нехорошее.

— Ну, ради такого зрелища… Чего нести? — Лейтенант Неджел встал, выражая шутовскую готовность отправиться в оранжерею, на кухню за пивом или вообще устроить пробежку на месте.

— В идеале — орешник, — сказал Дерен, едва разжимая зубы. — Не помню, есть он у нас?.. Не найдёшь — иву или березу.

— Вот прямо орешник? — Неджела веселила серьёзность пилота и само задуманное предприятие. Рискованное, да, но риск — дело благородное.

К тому же — офицерский карцер, считай, будет занят опасным выродком, а лишнее дежурство — дело не смертельное.

— Орешник — растение, олицетворяющее справедливость, — пояснил Дерен.

Эберхард вздрогнул.

Это была его первая реакция на окружающих, хотя он сегодня словил столько матерных слов… Но задела его почему-то только справедливость.

— Ну, говори? — предложил Дерен. — Скажи мне, что я неправ? И что я не могу говорить с тобой о справедливости?

Пленник сглотнул и ничего не ответил. Но его гордый непокорный вид в пояснениях не нуждался.

Судя по позе и надутой физиономии, Эберхард считал, что справедливость — удел слабых. Сильные устанавливают свои законы. И если он не сумел доказать это сейчас, докажет позднее. Нечего пугать его самодельными клетками.

Логика в его надутости была: пацан прекрасно видел, кто может ему противостоять психически. И это он ещё ослаб после алайских машин.

— Орешник используют также для ментальной защиты. Я виноват — мне следовало сделать это сразу, тогда он не причинил бы никому вреда, — продолжал Дерен задумчиво и отстранённо.

Воззрения на мир наследника дома Аметиста его совершенно не занимали.

— Вот ты это сейчас серьёзно? — поинтересовался Неджел.

По выражению лица Вальтера Дерена трудно было понять: шутит, издевается или пошёл воспитательный процесс.

— Совершенно, — словно бы издалека отозвался пилот. И тут же вскинул глаза, возвращаясь «на грешную землю». — Могу и тебе всыпать!

— Ой, — развеселился лейтенант. Дерена он побаивался только в доведённом до кипения состоянии, а чаще тот пребывал в жидком или газообразном. — Я тогда за палками пошёл, пока ты не передумал? То есть за ёлками. Ёлка не пойдёт, нет?

— Иди уже, — буркнул Келли. — Клоун, твою маму. — Он тоже был настроен совсем не юмористическим образом.

Зампотех был плохо знаком с техникой психического насилия, но привычку к нему, благодаря капитану, имел немалую. И теперь злился: не сообразил вовремя, что происходит.

Неджел хихикая удалился.

Эберхарда тем временем развязали и препроводили в карцер.

— Лежать до отбоя нельзя, только сидеть. Если войдёт дежурный — полагается встать смирно. Вернётся капитан — он решит, что с вами делать. Всё понятно? — проинструктировал пленника разбуженный поперёк смены, а потому мрачный Гарман.

Эберхард смерил его надменным взглядом. Дураков, вроде замполича, он бы душил, как котят.

Ничего, время вылечит, тогда не удержит и эта самодельная клетка.

Гарман вошёл в разгромленную навигаторскую и заозирался в недоумении.

Новый дежурный спешно наводил порядок. Двое наладчиков снимали с левого навигаторского пульта изувеченную панель. Келли мрачно писал что-то в журнале, хотя такое происшествие в журнал без художественной подготовки и не запишешь.

— Что случилось-то? — спросил, окончательно просыпаясь, замполич.

Ввалился Неджел с охапкой зелёных веток.

— Праздник, что ли, какой-то? — спросил Гарман. — Пили? А кто буянил?

— Угу, — сказал Неджел. — Щас будет праздник! Банный день! Там бойцы обрезку сегодня проводили. Так что просьба всем желающим записываться на процедуры.

— На желающих я не договаривался, — сказал не в меру серьёзный Дерен. — Я вам кто, исповедник?

— Испо-что? — зевая спросил из дверей разбуженный кем-то Млич.

Он вошёл в навигаторскую и застыл в возмущении:

— Это что за скотина тут осциллятор свернула! Я башку сейчас сверну кому-то за этот осциллятор!

— Тихо ты! — Неджел свалил ветки посреди навигаторской. — ЧП у нас! Капитанский пленник напал на дежурного. Наверное, корабль хотел угнать. Думал, мы прогулочная яхта: захватил навигаторскую — лети куда хочешь. Поступило предложение применить домашние средства воспитания. Тебя разбудили? Где благодарности? Так бы и проспал всё на свете! Дерен! Давай, командуй! Куда его тащить, не сюда же?

Пилот встал.

— Во-первых, все, кто ждёт, что будет весело, пусть идут досыпать. Весело — не будет. Это нудная утомительная процедура. Во-вторых, помощники мне не нужны, я справлюсь один.

— В-третьих, — перебил Неджел, — мы рассчитывали на порку, а ты что собираешься делать? Курить это с ним? — Он кивнул на ветки. — Я, между прочим, морду поцарапал, пока выбирал из общей кучи твой орешник!

— Я буду делать то, что считаю нужным, — медленно и членораздельно произнёс Дерен тоном, не допускающим возражения. — Это я за ним не досмотрел, мне и исправлять.

— О как, — растерялся Неджел. — Келли, ты что думаешь?

Зампотех почесал шею и пожал плечами. К рукоприкладству, в отличие от капитана, он относился спокойно, но последствия, если до начальства дойдёт, могли быть самые неожиданные. Проверено. Тем более приказ капитана прозвучал вполне конкретно — посадить в карцер.

— Если что — Дерену и влетит, — это была первая фраза, выданная Росом за текущий вечер. Бывали вечера и без фраз.

— Ну, вообще-то, да, — согласился Неджел. — Распоряжение мы выполнили, карцер изготовили. Чур, я за сеном не ходил!

— Да что тут у вас было-то! — взвился медленно охреневающий Млич.

— Выродок экзотианский чуть не лишил нас трёх единиц личного состава. Трое — в медблоке, между прочим. Может, его сначала ногами попинать надо было, а?

— А чего ты не попинал? — поинтересовался Дерен. — Возможность была. Или это у меня руки дрожали? — он обернулся, пристально посмотрел на лейтенанта, и тот заткнулся.

Неуловимую грань между Дереном-нормальным и Дереном-которого-вывели-из-себя — Неджел знал до тонкостей.

Причём выводился Вальтер всегда на необидных никому другому фразах, с места в карьер. Вот и сейчас он был уже близок к точке кипения. Но всё-таки отвернулся, наклонился, взял не глядя несколько веток и пошёл к дверям.

Обернулся:

— Можете смотреть отсюда. Будет неинтересно, предупреждаю. Мне — не мешать!

Секунды три после его ухода было тихо. Но настроение у лейтенанта Неджела обновлялось быстро:

— Хоть букетик пока поставлю, — сказал он, собирая с пола оставшиеся ветки и пристраивая в хозяйственное ведро. — Дежурный, водички принеси!

Рос фыркнул и растянул на всю обзорную панель видеотрансляцию из карцера.

Млич зевнул, сел в кресло. Нет, уж если разбудили, он досмотрит эту комедию до конца.

Открытый космос в районе Кьясны, «Персефона»

Из дневника капитана Пайела

Когда я под утро (из-за разницы между корабельным временем и временем на грунте) вернулся на «Персефону», Келли и Неджел лихорадочно изображали в навигаторской выспавшихся.

Им казалось, что все следы ночного бдения они успели замести, однако на маленьком контрольном экране всё ещё шло кино из карцера. Видно, большой монитор выключили, а про контрольку забыли.

Изображение там достаточно чёткое, я разглядел даже красные полосы на голых плечах полуодетого наследника.

Когда влетел в карцер, эти двое стояли и любовались друг на друга. Кругом — листья и обломки веток. Имэ голый по пояс, с полосатой спиной и опухшей от слёз мордой.

Ну, Дерен, ну собачий сын! Медика к пацану не пускал, а сам поиздеваться — пожалуйста!