Насилие истиной

ГЛАВА 2

С выздоровлением примадонны положение Евгении резко изменилось. Вместо продвижения ее стали убирать назад. Отняли даже трехминутную роль Мадлен из «Фиалки Монмартра».

— Подальше ее, в хор! Там ей место! — нервно визжала примадонна.

И поклонники куда-то исчезли. И соседки по гримерной стали нагло занимать ее столик. Евгения растерялась. Но на сцене, пока еще в первой линии хора, она блистала по-прежнему.

Дождливым осенним вечером в гримерной вдруг появилась корзина пурпурных роз.

«Вот он, самый верный поклонник! — грустно улыбнулась Евгения. — И как я в метро поеду с такой корзиной?..»

В дверь постучали, и на пороге возник высокий молодой мужчина с большими темно-карими глазами.

Девушки опешили.

— Игорь Бахарев!.. — легким эхом пронеслось по гримерке.

Евгения с интересом посмотрела на молодого артиста, сына очень известного театрального режиссера.

— Разрешите вас проводить? — обратился он к ней.

— С удовольствием! — ответила она.

«А классно ехать в «Волге» одной на заднем сиденье!..» — улыбаясь, думала Евгения.

— Ой, и не знаю, как вы к дому проедете! Вчера все перекопали! — вдруг вспомнила она.

— В самом деле! — притормозил он перед «кирпичом», криво навешенном на хлипкое ограждение.

Дождь гулко стучал по крыше.

— Послушайте, Женя! — повернувшись к ней, словно на что-то решившись, сказал Игорь. — Ваше положение в театре сейчас незавидное, а дальше будет еще хуже. Я хорошо знаю примадоншу, она не успокоится, пока не выживет вас.

— Ну, это мы еще посмотрим! — задорно отозвалась Евгения.

— Да тут и смотреть нечего! — вздохнул Игорь. — Может, вы слышали, что и у моего отца в театре неприятности? — спросил он.

— Так, кое-что!.. Пьесу он какую-то поставил…

— А его за это сняли с поста главного режиссера!

— Да ну?! — чуть не присвистнула от удивления Женя. — Не может быть!..

— И вы знаете, он бороться не будет! Бесполезно!.. Просто нужно выждать время и в удобный момент, который непременно наступит, оказаться в нужном месте!

— А что же он будет делать в ожидании этого момента? — с легким презрением поинтересовалась Евгения.

Игорь понял ее насмешку.

— Не на печи лежать! — ответил он. — Несмотря на нынешнее положение отца, у него еще остались настоящие друзья. Ему предложили, учитывая его опыт, возглавить московский мюзик-холл! Вернее, даже создать! «Отбросить устаревшее, оставить лучшее, найти новое!» — так было сформулировано одним важным чиновником при личной беседе с ним. Они там, — Игорь поднял палец, указывая вверх, — задумали сразить мир советским мюзик-холлом. Дали полгода на все, а потом гастроли! Здорово, правда?!

— Здорово! — согласилась Евгения.

Дождь продолжал бить по крыше. Игорь включил радио. Возникшее молчание Евгения прервала тяжелым вздохом.

— Сколько не сиди, а выходить придется! У вас случайно нет зонтика?

— Зонтика? — удивился Игорь, словно ожидал услышать от нее что-то другое. — Подождите! Какой зонтик?! Я же не сказал вам главного! Вместе с Грушиным на вашем первом спектакле был и мой отец. Вы очень ему понравились. Он тогда мне сказал: «Вот такую бы нам солистку!.. Очаровательный чертенок!»

Евгения рассмеялась.

— Нет! Это очень серьезно! Я вчера спросил его, как он смотрит на то, чтобы пригласить вас в мюзик-холл? Он ответил, что был бы рад, и поручил мне выполнить эту приятную миссию! — Игорь вглядывался в лицо Евгении, слегка освещенное уличным фонарем.

— Меня?.. В мюзик-холл?! — удивленно воскликнула она. — Это, конечно, интересное предложение. Но я люблю оперетту!.. Нет, что вы!.. — Евгения растерялась. Она понимала, что отказываться от предложения известного режиссера Петра Бахарева — безрассудство. Но именно оно и было основной чертой ее характера. — Нет! — твердо заявила она. — Я останусь в театре!

— Послушайте, Женя! — попытался ей объяснить ситуацию Игорь. — Вас дальше хористки не пустят!

— Еще посмотрим!

— О, господи! Ну зачем? Зачем? Объясните мне!

Зачем тратить золотые годы молодости на склоку со старой примадонной? И вообще, ваша оперетта уже вся пропахла нафталином! А мюзик-холл — это синтетический жанр! Он соединяет в себе все, от оперы до балета. Вы будете петь вашу Сильву. Вы будете танцевать канкан и танго. Это такой простор!.. Сколько вам лет? — с жаром воскликнул Игорь.

— Двадцать!

— А мне двадцать три. Но я вырос в артистической семье и не только слышал, но знаю, что такое театральные интриги! Не ввязывайтесь в борьбу с вашей примадоншей. За ней стоят очень высокопоставленные особы. Возьмите пример с моего отца!

Евгения нерешительно пожала плечами, а на следующий день подала заявление об уходе из театра.

— Жаль!.. — тихо промолвила ее единственная театральная подруга, хористка Рита. — Но я о себе!.. — Заметив горькое выражение на лице Евгении, торопливо добавила она. — А ты правильно сделала!.. Что тут сидеть?! Гастроли в этом году будут в Саратове и Ростове-на-Дону. Тоска! Хоть бы в Кисловодске!.. Водички бы попила!

— Да ты что, старуха?! На водичку потянуло! — расхохоталась Евгения.

Подруги обнялись и уже смеялись вместе.

— Представляешь! — глаза Риты засверкали, словно праздничная иллюминация. — Париж увидишь! Чего только не увидишь! Выступать будешь!.. Ой, мне кажется, я бы такого счастья не выдержала! Не перенесла!.. Сердце бы лопнуло!.. — Подхватив Евгению, закружилась с ней по коридору. — Париж!.. Это же!.. — найти определения Рита не смогла.

— Сначала, как говорит Игорь, мы обкатаем программу в Ленинграде и в Москве, потом в Варшаве и Будапеште. А уже от тех гастролей будет зависеть заключение контрактов.

— Ой, Петр Бахарев!.. — восторженно воздев глаза, воскликнула Рита. — Он же невероятно талантлив. Он такой мюзик-холл устроит, что публика будет визжать! Кстати, а как тебе Игорь? — лукаво повела она глазами.

— Нравится! — рассмеялась Евгения.

— Нравится! — буркнула Рита. — Я бы на твоем месте так просто бы влюбилась. Красавец! И вообще, семья Бахаревых — это же… — она просто захлебнулась от восторга.

— Ну и что, семья Бахаревых? — заливисто поддразнила ее Евгения.

— Элита нашей страны! — красиво ввернула подруга.