Насилие истиной

ГЛАВА 19

День был тихим, залитым прощальными лучами осеннего солнца. Настроение было мечтательно-меланхоличным: хотелось любви, стихов, поклонения…

Алла прикрыла глаза и потянулась, заломив руки над головой.

— Алла Михайловна, к вам посетитель! — раздался по интерфону голос секретарши. — Жаклин Рахманина!

Руки Аллы так и застыли в воздухе.

Дверь открылась, и черным веретеном вкрутилась в пространство кабинета Жаклин, окутанная опадающим от ее резких движений шифоном.

— Здравствуй! — легко бросила она и уселась в кресло.

Алла, насколько смогла, приобрела невозмутимый вид, и спросила:

— Чему обязана?

Жаклин потерла мочку уха, вынула из сумки пачку сигарет, звонко щелкнув дорогой зажигалкой, закурила и только потом ответила:

— Я сейчас была у Алекса. Он согласился на мое предложение и попросил зайти к тебе — обговорить финансовую сторону, — ее немигающий взгляд остановился на Алле.

Алла сумела выдержать хорошую паузу, после которой коротко уточнила:

— Чего?

Жаклин хмыкнула и привалилась к краю стола грудью.

— Я предложила Алексу отличный проект: выступить в качестве спонсора постановки пьесы Джорджа Патрика «Странная миссис Сэвидж», в которой я буду исполнять главную роль.

Алла задумалась: «Что это? Прикрытая попытка шантажа или же просто очередная идея стареющей сумасбродки? Но в любом случае от Жаклин лучше держаться подальше!»

— К сожалению, в настоящий момент наша фирма не может заниматься финансированием спектакля, — бесстрастным голосом главного бухгалтера ответила она.

— Но Алекс дал свое согласие! — вытянулась в кресле Рахманина.

— И я с удовольствием дам свое, когда это будет возможно!

Жаклин рассмеялась неприятным сухим смехом.

— Послушайте, Аллочка, я уверена, что это уже возможно!

«Значит, шантаж! — стало ясно Валуевой. — А с шантажистом нельзя входить ни в какие, даже самые незначительные, соглашения. Ему нужно сразу дать понять, что его не боятся!»

Алла покачала головой и повторила:

— К сожалению, наша фирма не сможет оказать вам содействия!

Лицо Жаклин расплылось в наглой улыбке, умащенной елеем тихой подлости.

— Что ж, тогда, может быть, вы мне окажете содействие в другом моем начинании… литературном? Мемуары хочу написать… — небрежно взмахнула она кистью руки. — Оплатите издательские расходы?

— У нас не благотворительный фонд!

— Наметила я одну презабавную главку… — наливалось злобной ненавистью лицо Жаклин. — О добродетельной супруге, родившей ребенка от своего пасынка…

Алла словно окаменела. Пальцы, сжавшие край стола, побелели от напряжения. Страх изгнал все мысли.

Жаклин, наслаждаясь произведенным эффектом, встала, по-хозяйски открыла бар и налила два стакана джина с тоником.

— Ну что, теперь поговорим? — поставила она стакан перед Валуевой.

— Нам не о чем говорить! — ледяным тоном ответила Алла, будучи не в силах отвести от Жаклин остановившегося взгляд.

Рахманина не выдержала и визгливо вскрикнула:

— Как это не о чем! Ведь я не шучу! — погрозила она пальцем.

— Я тоже! — грозно поднялась из-за стола Алла. — Убирайся!

— Что? — Жаклин удивленно смотрела на Валуеву.

— Убирайся! — повторила Алла.

Рахманина схватила сумку и, трясясь мелкой дрожью, проверещала:

— Ну, ты у меня… — ярость пресекла ее голос. — Ну, я тебе устрою «Бал в Савойе»! — и черной тенью метнулась из кабинета.

Алла, закрыв глаза, уронила голову на руки. Из состояния прострации ее вывел звонок Алекса.

— Ну, что ты решила с Жаклин?

— Я решила не связываться с ней.

— И, знаешь, ты права! Я как-то слишком опрометчиво дал свое согласие. Пожалел ее, наверное…

Несколько дней Алла была в полном отчаянии. «Одно слово — и созданный мною мир рухнет… Все! Все погибнет! За что такое наказание! За что ополчились на меня Жаклин и Илья Валуев? За то, что я решила стать немного счастливой? Что знает о жизни Илья, видевший ее с детства из окна папиного автомобиля? Из которого он потом пересел в собственный… Жаклин, та, не спорю, познала беду, но лишь по собственной глупости. Теперь мстит всем за это познание… Что ж, я буду сражаться за свой мир до конца!» — определила для себя Алла.

Она ждала удара в виде анонимного письма мужу, каждый вечер внимательно вглядываясь в черты его лица. Но ни письма, ни звонков не было. Жаклин словно исчезла. Вначале это настораживало Аллу, но потом она успокоилась и даже мысленно похвалила себя за то, что не стушевалась перед шантажисткой, а смело указала ей на дверь.

Но Жаклин тем временем, словно кобра, скручивалась в мелкие кольца, чтобы наброситься на жертву с разящей наповал силой. Яд, вылитый ею в первую главу мемуаров, отравил существование всем персонажам, перечисленным в анонсе будущих номеров журнала. Сначала по одиночке, а затем все вместе они были вынуждены ездить к ней на поклон. Она не снизошла. Тогда Алла предложила более действенный способ заставить замолчать Рахманину. Способ понравился, но привести его в исполнение не решились. Что именно собиралась Жаклин предавать огласке насчет остальных, Аллу не волновало, ей нужно было защищать себя…