Экзотика

Глава 8

Когда, наконец, вырвавшись из ада выхлопных газов и автомобильных гудков, я добрался до конечной цели своего путешествия, было уже почти семь вечера.

Я оставил «остин» немного поодаль и оставшийся квартал прошел пешком. Улица была пустынна. Лишь вспыхивали и гасли в сгущавшихся сумерках неоновые рекламные вывески бюро и магазинов, закрытых на ночь. На лицах пластиковых болванов в слетка освещенной витрине «Салона Экзотики» сияли идиотские улыбки, но само заведение казалось абсолютно безжизненным. Я подергал позолоченную ручку парадной двери и убедился, что она наглухо закрыта на суперзамок, открыть который без помощи динамита не представляется возможным. Я потянулся было к кнопке звонка, но в последний момент передумал и оглянулся. Между «Салоном Экзотики» и аптекой мистера Хартмана был небольшой простенок, закрытый калиткой.

Я еще раз огляделся — нет ли кого поблизости, и достал из кармана связку отмычек. За калиткой оказалась узкая, уходящая в темноту дорожка. Я стал пробираться между стен, на ходу ощупывая их и стараясь не слишком тревожить хрустящий под ногами гравий.

«Вот оно!» — подумал я, нащупав косяк невидимой двери. Слегка толкнул дверь вовнутрь и почувствовал, что она открыта.

В доме было темно и тихо. В правой руке я сжал револьвер, левой включил портативный фонарик. Передо мной был коридор, заканчивающийся тупиком. Левая стена была сплошной, в правой — имелось три двери.

Я погасил фонарик и еще раз прислушался. За двумя первыми дверьми оказались комнаты, которые, судя по обстановке, служили мастерскими.

Обе они были похожи одна на другую как две капли воды, выходили в главный зал. В сгустившихся сумерках он выглядел совсем не так, как при дневном свете. Фонарик я выключил, из опасения, что меня заметят с улицы.

— Госпожа Ламберт! — позвал я и испугался собственного голоса, прозвучавшего необычно глухо среди обилия ковров и гардин. — Вы дома?

Я стоял, прижавшись спиной к стене, с револьвером наизготовку и ожидал ответа. Не раздалось ни звука. Оставалась последняя комната — та, в которой мисс Ламберт уже принимала меня.

Кажется, там была кровать, причем, достаточно широкая, чтобы вместить даже мистера Гамильтона. Это, конечно, не совсем деликатно и, возможно, опасно, но ничего не поделаешь — придется нарушить идиллию.

Однако тщательное обследование указанной комнаты не принесло никаких результатов. Она была совершенно пуста. Я даже заглянул в шкаф и под кровать.

Кровать была застелена, дверь в коридор заперта.

Я со злостью вышел в холл.

В это мгновение с улицы донесся шум мотора, и в витрину ударил свет фар выезжающей из переулка машины. Я прижался к стене по соседству с одним из манекенов. Машина осветила холл и проехала мимо.

У меня вырвался невольно сдавленный крик. Отскочив в сторону, я вскинул оружие. В скоротечном свете автомобильных фар мне показалось, что мой «сосед» стоит, повернув голову в мою сторону и улыбается совсем не той улыбкой, какая бывает у порядочных манекенов.

Я включил фонарь… Это была мисс Ламберт! Луч фонаря ударил ей в лицо, но она не зажмурилась, не прикрылась ладонью, а продолжала улыбаться страшной улыбкой смерти. В метре от нее, тоже прислоненный к стене, улыбался мистер Свансон.

Я вышел на улицу, нашел кабину полицейского телефона и вызвал ближайшую патрульную машину.

— Сержант Хоусоп слушает, — услышал я в трубке.

— Говорит лейтенант Уилер. Немедленно приезжайте на Сосновый бульвар. Убита владелица ателье «Экзотика» мисс Ламберт — пусть пришлют криминалиста. У меня всё!

— Слушаюсь! — рявкнули на том конце и повесили трубку.

— Мы тоже не будем терять времени, — буркнул я и вернулся в машину.

У первого попавшегося по дороге бара я остановился, чтобы пропустить стаканчик. Мне удалось убедить свою совесть, что это совершенно необходимо. Потеряв таким образом несколько минут, но зато приобретя необходимую ясность мысли, я вновь уселся за руль и плавно тронул.

Особняк Гамильтона был полностью освещен. Раздумывая над тем, хорошее ли это предзнаменование, я вылез из машины и направился к парадному подъезду.

«Нет, наверное, все-таки хорошо, что внутри светло», — подумал я, вспомнив о недавних похождениях в «Экзотике», и нажал на кнопку звонка.

Через минуту дверь приоткрылась, и я увидел кислую физиономию Перкинса. Он тоже узнал меня.

— Добрый вечер, лейтенант, — произнес он безрадостно и открыл дверь.

— Хэлло, Перкинс! — воскликнул я. — Дома ли мистер Гамильтон — импортер?

— Очень сожалею, сэр, но мистер Гамильтон с утра не возвращался.

— В таком случае дома ли мистер «Ламберт и Гамильтон Гамильтон Инвестмент Конселорз»?

— Вы наверное шутите, лейтенант, — физиономия Перкинса выражала полное недоумение. — Мой хозяин с раннего утра уехал к себе в контору и когда вернется, не сказал.

— Хорошо, Перкинс. Есть ли в таком случае вообще кто-нибудь?

— Конечно есть, сэр. Миссис Гамильтон! Она в гостиной. Я сейчас доложу о вас, — и он повернулся, чтобы идти.

— Минуточку, Перкинс, — сказал я, удержав его за локоть, — вам не стоит утруждать себя. Я доложу о себе сам.

С этими словами я оставил Перкинса позади себя и решительно двинулся в глубь дома.

— Постойте, сэр! — в его голосе прозвучало отчаяние. — Я должен вам сказать…

— Что еще? — спросил я, остановившись.

— Сэр, миссис Гамильтон не одна. У нее в гостях какой-то джентльмен, сэр! Они разговаривают.

— Разговаривают? — Я изобразил изумление. — Не думал, что мистер Гамильтон придерживается столь либеральных взглядов. А как ваше мнение на этот счет?

— Я не понимаю вас, сэр! — обиженно воскликнул Перкинс, семеня за мной по коридору.

— Ничего, Перкинс, как-нибудь потом все тебе объясню, — сказал я и взялся за ручку двери гостиной.

— О, сэр! Не входите туда, пожалуйста! — взмолился Перкинс. По его глазам было видно, что он сейчас заплачет. — Миссис Гамильтон строго-настрого запретила пускать кого-либо без ее разрешения. Неужели вы хотите, чтобы меня выгнали со службы?

— Полиция, мой дорогой Перкинс, не нуждается в подобном разрешении, — процедил я, едва сдерживая злость. — Но, принимая во внимание нашу старую дружбу, я устрою так, что ты окажешься совершенно невиновным.

— О, благодарю вас, сэр…

Единственное, чем я рассчитывал впоследствии успокоить свою совесть, это тем, что старался ударить его не очень сильно.

Войдя в гостиную, я, честно признаться, был несколько разочарован — все было на своих местах. Мебель цела, повешенных на люстре нет, китайские вазы по-прежнему стояли у камина, а миссис Гамильтон вовсе не билась в объятиях пылкого любовника, а мирно восседала в одном из античных полукресел.

— Лейтенант Уилер? — спросила она с удивлением. — Разве Перкинс пропустил вас?

— Не вините бедного парня, миссис Гамильтон. Клянусь, он сделал все возможное, чтобы удержать меня, но дело не терпит отлагательств.

— Должно быть, очень важное дело! — раздался скрипучий голос, принадлежащий, по-видимому, тому самому джентльмену, о котором мне говорил Перкинс.

Он стоял в углу комнаты, прямо у письменного стола и оказался мистером Старксом. Увидев меня, он задвинул верхний ящик и направился мне навстречу.

— О, мистер Старкс! — воскликнул я, — Очень рад, что вижу вас здесь.

— Вы рады? — осведомился он с сомнением.

— Безумно! Я заглядывал сегодня днем в ваш офис, но, к глубокому сожалению, не застал вас там.

— Примите мои искренние извинения, — пропел Старкс.

Мы уселись в кресла рядом с миссис Гамильтон.

— А вот вашего мужа, миссис Гамильтон, мне удалось повидать у него в конторе сегодня как раз перед вторым завтраком.

— Я не понимаю, что вы хотите этим сказать — изумленно произнесла миссис Гамильтон.

— Мы немного поговорили. Ваш муж был довольно груб со мной, впрочем, в его оправдание следует сказать, что, пожалуй, я первый начал грубить.

— Как интересно! — заметил Старкс скучным тоном.

Я оставил эту ремарку без внимания и вновь обратился к миссис Гамильтон.

— Ваш муж буквально взбесился, после того, как я задал ему пару вопросов, ответы на которые, по моему мнению, могли бы пролить свет на дело Ламберта.

Невооруженным глазом было видно, что миссис Гамильтон была в очень взволнованном состоянии, хотя и пыталась это скрыть.

— Первый вопрос, который я задал вашему мужу: откуда у Корин Ламберт взялись доказательства того, что Гамильтон, а вовсе не ее отец украл те сто тысяч долларов. А второй вопрос — когда он спал с ней в последний раз. Всего лишь!

Лицо миссис Гамильтон на мгновение перекосила безобразная гримаса. Воцарилась тишина.

— Мне кажется вы не в своем уме, Уилер! — вскричала она, теряя хладнокровие. — Как вы могли подумать хотя бы на секунду, что мистер Гамильтон станет отвечать на эти нелепые, оскорбительные вопросы?

— Естественно, он и не стал отвечать, — спокойно сказал я, — но мои вопросы его кое к чему побудили.

— Наверное к тому, чтобы спустить вас с лестницы? — поинтересовался Старкс.

— Тогда я не сидел бы сейчас перед вами, Мервин.

— А к чему же?

— Он немедленно позвонил мисс Ламберт, сказав, что ему срочно надо переговорить с ней, и обещал заехать в «Экзотику» сегодня вечером. Я этот разговор слышал.

— Чего же он от нее хотел? — спросил Старкс с плохо скрываемым интересом. — Вы проследили его путь до «Экзотики»?

— Нет, сразу после разговора с Гамильтоном я отправился на реабилита… по личным делам, затем к вам, мистер Старкс, и, наконец, подъехал к салону «Экзотика».

— Вы застали моего мужа там? — воскликнула миссис Гамильтон с тревогой.

— Нет, миссис Гамильтон, не застал. Но зато я обнаружил мисс Ламберт, хотя это и стоило трудов.

— Вы что, играли в прятки? — пошутил Старкс.

— В некотором роде, да. Она очень удачно прикинулась пластиковым манекеном, но, надо полагать, не по своей воле.

— То есть как это?

— Кто-то ей помог. Всадил две пули в голову и прислонил к стеночке.

— Так она была мертва? — в ужасе догадалась миссис Гамильтон.

— Совершенно мертва, — заверил я.

После этого в разговоре возникла продолжительная пауза, только миссис Гамильтон изредка шептала что-то вроде: «Это ужасно…» и «Этого не может быть…»

Наконец молчание нарушил Старкс, правда, он не нашел ничего лучшего, чем спросить:

— Вы говорите правду? Или это снова ваши методы?

— Это и есть мой метод — говорить правду, — ответил я и добавил: — Она, как известно, глаза колет!

Опять наступила пауза. Наконец миссис Гамильтон спросила с тревогой:

— И вы, лейтенант, сразу поехали сюда, после того как нашли тело этой несчастной?

— Немедленно.

— Но почему?

— Чтобы повидать вашего мужа.

— Господи! Неужели же вы думаете, что это он… мог… это сделать?!

— Мне очень жаль, миссис Гамильтон, но я вынужден раскрыть вам глаза. Ваш муж — лжец и мошенник и, по-видимому, убийца.

Она вскочила на ноги.

— Не смейте так говорить о моем муже!..

Нужно признаться, в такой ярости я ее еще не видел.

— Что вы знаете о нем?! Вы этого никогда, никогда не докажете! Негодяй!