Кома

— Но теперь я все тебе прощаю! Ты такая классная! Избавила всю фирму от этого монстра!

Не успела я выразить появившуюся мысль, дескать, неизвестно какого монстра нам подыщут взамен, как тут дверь распахнулась, и на пороге нарисовался представительный дядечка в костюме цвета беж, лысеющий, в очках с крупными круглыми стеклами.

— Ксения Михайловна Борисова?

— Да, это я.

— Можно с вами переговорить наедине? — Алиска тут же смекнула и покинула комнату. — Можно присесть? — Не дожидаясь разрешения (хотя я была настолько ошеломлена произошедшим, что ничего бы не ответила еще минут пять), деловой господин сел на стул и начал выкладывать из своего портфельчика какие-то документы. — Да вы садитесь, садитесь. Я нотариус погибшего. Мне позвонили сразу, как только это случилось, по счастью, я был неподалеку, а документы ношу всегда с собой, так что вот он я! — Наверно, мужчина пошутил, потому что сам же улыбнулся вслед за своими словами, но мне смеяться отнюдь не хотелось. Я продолжала стоять возле окна с сурово-печальным выражением лица и молчать. — Итак, что у нас здесь… Ага, — пошелестев бумагами, выдал дядечка. — Вчера господин Бойко переписал завещание. Весь свой бизнес он оставляет вам, Ксения Михайловна. — Прошло две минуты. — Ксения Михайловна?

— А? — пискнула я.

— Я ожидаю хоть какой-то реакции! Я понимаю, вы со своим начальником были, наверно, нереально близки, раз ему угодно было оставить свою фирму не жене и детям, а вам, но все-таки первый шок уже должен был пройти, а горевать по усопшему после будете, на похоронах. Ага?

— А?

— Эх… Присаживайтесь, вы должны поставить свою подпись… В права наследования вы вступите через полгода. Будьте готовы к тому, что семья погибшего станет оспаривать завещание.

Он еще что-то долго говорил, объяснял, требовать ставить подписи и заполнять какие-то бумаги, я делала и слушала на автомате, затем выпроводила гостя, собрала вещи и смылась к другу Виталию.

— Давно тебя не видно! — поприветствовали меня радостно, пропуская в апартаменты. — Как встреча с принцем?

— Он меня усыпил, поимел и подарил виллу.

Виталик раскрыл варежку и начал часто моргать. Затем предложил переместиться на кухню и за стопариком все обсудить. Я согласилась, но с условием замены стопарика на чашку кофе. С алкоголем я решила завязать. Назло алкашке-клону.

— Рассказывай! — Я рассказала в подробностях всю историю, связанную с голландцем. — Здорово. Тебе досталась вилла. Радуйся! Замуж за него ты все равно не хотела. Что еще произошло?

— Я убила босса и получила его фирму.

Голиков подавился.

— Твоя первая жизнь продолжает радовать и радовать! Ну а как со второй дела обстоят?

— Ой, плохо. — Я поведала теперь триллер про нападение бандитов, избиение и преступный сговор начальника против меня. А также про поход в полицию. На последнем пункте повествования друг хмурился пуще всего. — Что такое? Что тебе не нравится? — не выдержала я.

— Не знаю… Если они сказали, что милиция — ой то есть полиция — куплена, зачем ты туда поперлась?

— Ну не знаю! А что мне еще оставалось делать?

— Лечь на дно. И не высовываться. Затем найти новую работу. Желательно без убийц поблизости и продажных генеральных директоров!

— Легко сказать. Где же я отлеживаться должна?

— Хотя бы на новой вилле! — прыснул он.

— Слушай, тебе смешно, а мне не очень! И коттедж у меня в другой жизни, соображаешь?

— Да-да, точно! Как я мог забыть!

— Прекрати эти издевки! — потому что друг в открытую похихикивал, как будто не понимая всю серьезность ситуации. — Ты что, не слышал? Меня хотят убить!

— Ой, ну не утрируй! Если б хотели убить, давно бы это сделали. А так — избили, решили, что урок ты усвоила — ну и наивные же эти твои бандиты! плохо же они тебя знают, — и теперь отвяжутся.

— Но генеральный ясно сказал: «Я с ней разберусь!»

— Ты же сама сказала, что не уверена, что разговор шел именно о тебе! Расслабься. Я же говорю, ляг на дно. Хочешь, поживи у меня. Ты все равно безработная. Опять.

Голиков снова хихикнул, за что получил затрещину.

— Я вижу, что тебя моя двойная жизнь веселит, но самой мне что-то не хочется смеяться. Похоже на то, что сегодня у нас разговора не получится, — подытожила я, поднимаясь.

— Эй! Ты куда?

— Восвояси.

— Я ж говорю, оставайся!

— Нет, у меня дома дел по горло. Надо стирать и готовить. И еще в аптеку успеть заскочить до приезда человека от голландца.

— Поздно пить противозачаточные, принц тебя уже бросил!

— Ты дурак, Виталик! Я за снотворным.

Я пошла в прихожую одеваться.

— Ты ж уже покупала. Для эксперимента.

— Все закончилось. Давно выпито. А организм привык и настойчиво требует новую дозу.

— Ты так наркоманкой станешь… Что, плохо спится?

— Да ужас. Я все время пытаюсь уловить момент перехода. Из-за этого только ворочаюсь больше и никак не могу уснуть. Только под утро, когда меня покидают всякие силы, я засыпаю, и, понятное дело, в таком состоянии уже невозможно что-то там заметить. Все, пока!

Традициям я не стала изменять и зашла в ту самую аптеку. Продавцы были теми же. Молодая горевала:

— Принц уехал! По новостям передавали, он сказал, что не нашел в России достойной! Представляете, Нонна Сидоровна?

А пожилая ее утешала:

— Ну что ты хотела от заморских женихов? Все они такие. Ничего, не переживай, русского найдешь себе! Вон их сколько, непристроенных, ходит. Чего вам? — обратились уже ко мне.

Я попросила снотворного, женщина удалилась в подсобное помещение, а девушка пошла вслед за ней, хлюпая носом и приговаривая:

— Он говорил в интервью, что встречался с одной русской и подарил ей замок!

— Ну уж не замок… — протянула я, но девица меня не слышала.

— Так я не поняла, — доносился голос второй тетки, — тебя мужчина интересует или недвижимость?

— А в том-то и дело, что у каких-то шлюх и то и другое получается, а у меня ничего нет!

— Дожили! — со злостью сказала я, быстро расплатилась за принесенное снотворное и, оскорбленная до глубины души, выбежала из аптеки.

Не успела я загрузить грязное шмотье в стиральную машинку, как раздался звонок. Это был друг принца, юрист, представившийся Хайденом. Мы условились о времени, и уже через час я ехала с ним и его водителем смотреть подаренный мне дом. Вскоре я поняла, куда меня везут — в поселок Зрячее. Район был мне знаком: Надина бабушка владеет там маленьким одноэтажным домиком. Рядом есть большое озеро (как и обещал принц), поэтому летом мы часто с подругой ездили туда купаться и загорать.

Дом оказался чудесным. Выше всяких похвал и ожиданий. Высокий забор из красного кирпича, сам дом из качественного серого камня, и в самом деле чем-то походящий на замок. Парадные двери были по центру, тяжелые, двойные, дубовые. Этажей было три, но третий меньше размером и имел со стороны главного входа балкон с красивой резной оградой в ширину всего этажа. Вокруг дома был прекрасный сад с цветами: розы, гвоздики, ромашки, хризантемы, георгины. Удивительно, что некоторые их них еще цвели, все-таки конец сентября.

— Ну как? — хохотнул Хайден, выходя вслед за мной из машины: по моему выражению лица он уже все понял.

— Потрясно! Я буду здесь жить!

— Отлично. Тогда подписать здесь. Идти в дом, чтобы сесть за стол, — показал он рукой на двери.

Внутри все тоже было великолепно. Я осталась довольна. Пускай бассейна нет — его мне заменит озеро. И вид из окна все же не тот, как обещал принц, не на озеро, а на другие дома, но это уже придирки.

Мы устроились за столом.

— Перед тем как я это подпишу, откройте тайну: какой здесь подвох?

— Что?

— Ну подвох, — подмигнула ему я. — Ну вы понимаете, о чем я. Подвох. Подстава. Лажа. Надувательство. Сыр в мышеловке. — Я еще долго упражнялась в подборе синонимов и синонимичных выражений, потом наконец поняла, что юрист не так хорош в русском языке, как Йохан Фризо. Попыталась объяснить более доходчиво: — Не может быть, чтобы принц выложил огромные деньги за этот дом — а дом стоит немерено — только потому, что переспал с девчонкой. Лег в постель. Интим…

— Это я понять! — замахал рукой юрист, покраснев, мол, не продолжайте подбирать слова.

— Отлично. Я думаю, этот дом стоит ровно столько, сколько, принц считает, стоит ночь со мной. Я, конечно, полагаю, что я выше всяких похвал, — хохотнула я, бахвалясь чисто ради смеха, — но, согласимся, все мы так скажем про себя, а принц, вполне возможно, считает иначе. К тому же, знаете ли, когда мы это… ну то самое делали, я же была в отключке, поэтому мало что могла путного… ой, что с вами? Водички?

Несчастный голландец начал задыхаться и потянулся руками к галстуку. Пора притормозить с ненужными подробностями, шепнула я сама себе, иначе придется отвечать в посольстве за смерть иностранного гражданина.

Я все же принесла парню воды в стакане, начав уже чувствовать себя в доме полноправной хозяйкой. Да и домик слушался: я с первой попытки угадывала, что где лежит.

— Несмотря на все, я вас понял отлично, — затейливо выразился мужчина. — Да, есть один… как это… момент. Хозяйка дома просто исчезла.

— Что?

— Испарилась.

— Что? — повторилась я. — Как это? Умерла? Уехала?

Голландец пожал плечами.

— Никто не знает. Ее искали. Не нашли.

— А что же родственники? Наследники?

— Их нет. Она жил одна. Так что тут может… появиться вопрос, когда вдруг она вернется. Но, поверьте, это не будет никогда. Потому что прошло десять лет. Дом перейти в собственность района, а оттуда — в собственность Йохана. А теперь в вас.

— В вашу, — машинально поправила я и оглядела просторное помещение с тяжким вздохом. Не хватало еще, чтобы дух пропавшей при загадочных обстоятельствах старушки мешал мне спокойно тут обитать, наведываясь по ночам стонами, скрипами или вовсе белым прозрачным облаком. В то же время я всегда смогу уехать в свою квартиру…

— Ну как?

— По рукам!

— Что?

— Значит, да.

— Хорошо. Вот ключи. Вот документы. Вот телефон людей, с которыми заключали сделку, если что.

В бумажке значились русские имена.

— Отлично! — обрадовалась я и попросила отвезти меня домой. Я пока не готова здесь жить.