Кома

Суббота, 29 сентября, жизнь № 2

Весь день я занималась тем, что составляла список вещей, которые мне нужно увезти с собой в Зрячее, и собирала их в чемодан. Сегодня я, конечно, уехать не могла: не та жизнь. Но завтра попробую побыть там денек-другой (надеюсь, что чемодан перейдет в другую жизнь вместе со мной). Авось ничего, и призраки в придачу к замку мне не достались. А даже если и достались — продам его ко всем чертям, вот и все. Все равно выгода.

Опять ты про выгоду думаешь, осекла я сама себя. Неужели можно считать, что какие-то стены дороже того, что меня использовали, да еще и радоваться этому?!

Испугавшись своих мыслей, я охнула, присела, затем вскочила и побежала на кухню за водой. Я решительно меняюсь! И мне это не совсем нравится. Раньше я бы смеялась над этими монашескими мыслями, выскажи их кто-нибудь другой. Но теперь этим другим человеком была я.

Вечером, когда я уже собиралась принять душ и лечь спать, раздался звонок. Оказалось, что на сотовый мне звонил оперативник, который получил номер телефона из моего заявления. Говорил он тихо и будто чего-то опасаясь.

— Ксения Михайловна?

— Да, я.

— Вас беспокоит оперуполномоченный капитан Сержаков. Помните, вы писали заявление о нападении…

— Да-да, конечно! — обрадовалась я. Боже, неужели они зачесались-таки? Зря, стало быть, люди грешат на родную милицию. То есть полицию.

— Не хочу вас расстраивать, но ваше заявление вчера отправилось в урну.

— Что-о?

— Увы, нынешнее начальство отделения коррумпировано. Им поступил звонок, и дело ваше прикрыли мгновенно. Но я хочу вам помочь.

— Отчего же? — уже суровее спросила я.

— Вы зря насторожились. Нас тут осталась пара ребят, которые не хотят мириться с нынешним положением вещей. Но мы пока ничего не можем доказать, понимаете? Банда, с которой вы связались, не так уж велика. Центральное отделение сотрет их в порошок. Вместе с нашими начальниками. Они полетят, а мне дадут майора.

— Хороший план, — кивнула я. — И как вы собираетесь мне помочь?

— Уже помог. Я раздобыл доказательства.

— Мне приехать в отделение?

— Нет, что вы! Пока будем держать это в тайне. Вы не могли бы подъехать к моему дому через полчаса? — Он назвал адрес. — Дом находится во дворе. Я выйду из подъезда, поговорим на детской площадке. Знаете, мне тоже есть что терять, поэтому я позвонил вам так поздно. Не хочу, чтобы нас видели.

— Конечно, я понимаю. Одеваюсь.

Ничего, похожего на предчувствие, у меня не было. Только легкое недоумение — ну и камикадзе мне попался! Капитан, грезящий стать майором и сместить местное начальство. Восстановить справедливость! Неужели такие еще остались? Да, к тому же он сказал «нас несколько», как-то так. Значит, действительно порядочные менты есть на свете, что бы ни утверждали люди, СМИ, литературные произведения…

Я позвонила в службу такси, назвала адрес и в назначенное время уже выходила из машины на слабо освещенную дорогу. Названная улица находилась на окраине города, потому здесь было безлюдно и очень грязно. Дома старые, четырехэтажные, давно не крашеные. Вот дом тридцать один, значит, тридцать один «а» должен находиться где-то за ним. Я, конечно, могла на такси въехать во двор, но Сержаков ясно предупредил, что не хочет, чтобы нас видели, а въезжающая машина яркого желтого цвета в столь поздний час могла привлечь любопытных старушек, выглядывающих из окна, или тех же собачников. С такими мыслями за дом под номером тридцать один заворачивала я одна. Каково же было мое удивление, когда вместо ожидаемых собачников и детской площадки кругом нарисовались гаражи. Ну ладно, подумалось мне, сначала идут гаражи, а за ними уже будет нужный дом. И пошла прямо.

Только когда я услышала позади торопливые шаги и, как показалось, не одного человека, начала реально бояться. Звонок неизвестного мента ближе к ночи с предложением передачи важных документов сейчас показался мне смешным и выдуманным за каких-нибудь двадцать секунд поводом выманить меня из дома в темное, безлюдное место. Тем хуже переваривалась мысль, что я на это так легко попалась. Но было уже поздно рассуждать…

Не оборачиваясь, я резко побежала вперед. Сзади шаги тоже заметно убыстрились. Вот это уже было реальным доказательством того, что шагали именно за мной. Когда впереди среди сумрака замаячил тупик, я метнулась в один из рядов гаражей. Человек бежал за мной, потихоньку догоняя.

Человек? Их же было как минимум два!

Решение данной задачки открылось через полминуты: второй, что был, очевидно, похитрее первого, обогнул этот ряд с другой стороны и выбежал мне навстречу. Поскольку стена уже кончалась, когда он показался, я не успела среагировать, и влетела прямо в него. В темноте невозможно было разглядеть лица. Но это был явно мужчина, одетый во все черное или темно-серое. Разумеется, он меня схватил, а подбежавший сзади залепил мне приготовленным пластырем рот, чтобы не орала. Тогда я начала брыкаться, но нападавшие и на это дали свой ответ: взяли откуда-то веревку (в темноте, да еще и в таком испуганно-негодующем состоянии не разглядишь — то ли достали из-за пазухи, то ли так и бежали с ней наготове) и связали меня по рукам и ногам. Затем один взялся за плечи, а другой за ноги, так меня и несли до машины, которая была брошена здесь неподалеку, сразу за гаражами. Я, конечно, сопротивлялась как могла, возможно ввиду этого, а может, просто по случайности, меня приложили головой о дверцу, когда запихивали в автомобиль. Оба похитителя устроились впереди, когда определили меня на пол между передним и задним сидениями, но, как только я предприняла аккуратную попытку достать связанными ногами до ручки двери, чтобы незаметно вывалиться, сосед водителя тут же просунул между сиденьями руку с пистолетом и резким голосом бросил мне с настоящей ненавистью:

— Дернешься — пристрелю!

Я сразу поверила и попытки самостоятельно себя спасти оставила. Конечно, эти двое были не кем иным, как бандитами с территории завода. Длинноволосый Клещ сидел за рулем, а его соучастник так и держал меня на мушке. Что им надо, я не могла спросить: рот мне так и не удосужились отклеить. По дороге тоже ничего не прояснилось: переговариваясь между собой, кроме как «сукой» меня не называли, но ничего информативного произнесено не было.

В чем я провинилась, я узнала лишь через полчаса, когда меня выгрузили на заброшенной стройке (хорошо хоть, я примерно представляла себе, в какой стороне от города мы находимся, только что толку?) и отнесли в подвал, там привязали к стулу и отклеили рот. Вот тут-то появился главный злодей… Наш генеральный директор! Точнее, уже не «наш», раз я увольняться собралась. Впрочем, его вряд ли можно было назвать главным, потому что по телефону в своем кабинете он тоже перед кем-то отчитывался. Но теперь я знаю наверняка: я не ослышалась тогда, и речь шла именно обо мне. Он сказал тогда «я с ней разберусь» и сдержал данное слово.

— Это чтобы компенсацию за отпуск не платить? — съязвила я скорее с испуга. Потому что все трое встали вокруг меня и потирали ручонки. На лице генерального играла едва уловимая презрительно-злая улыбка, от которой становилось не по себе. Наверно, именно так выглядит человек, давно ожидавший часа мести и наконец-то получивший желаемое. — Да бросьте, я отработала всего ничего, там будет каких-то пятьсот рублей. — Улыбка с лица тут же сползла, а скулы отчетливо выступили вперед, да и губы сжались в узкую полосочку: мужчина злился. — Ладно-ладно, — пошла я на мировую, — оставьте их себе! — Вздохнув, продолжила: — Послушайте, я не знаю, чем вам успела насолить, виделись мы один раз, когда вы подписывали мое заявление о приеме на работу! Я даже не помню вашего имени-отчества…

— Василий Львович, — с иронией поклонились мне.

— Очень приятно.

— Ксения, вам просто катастрофически не везет. Во-первых, вы дважды наткнулись на то, что видеть никому было не нужно…

— За что я уже и получила! — напомнила я. — Меня довольно серьезно избили. — Парни, стоявшие по двум сторонам от Василия Львовича, задорно ухмыльнулись, взявшись потирать костяшки пальцев, мол, это ты еще не знаешь, как мы бить умеем. — Больше вы меня на своей территории не увидите, чего вам еще надо?

— Вы не дали мне договорить, увы… Во второй части повествования все кусочки пазла встанут на место, я гарантирую. Так вот, во-первых, вы дважды стали свидетелем… важных событий, а во-вторых, так получилось, что мне понадобился срочно козел отпущения. Да, мы собирались вас только попугать, предполагая, что вы никуда не сунетесь… Но не вышло… Ваше заявление, написанное в отделении, показали одному человеку… Человек очень серьезный. Он шуток не любит, потому решил проведать нас, посмотреть, что тут и как… А то что-то о моих темных делах узнают всякие проходимцы, совершенно незнакомые девки, появившиеся на заводе всего пару дней назад… Короче, он нанес мне незапланированный визит, к которому я совсем не был готов… Как раз перед этим утаил от своего старшего товарища некоторые совместные сбережения и еще не успел это оформить должным образом…

— Отмыть деньги? — проявила я чудеса осведомленности жизнью криминальных авторитетов.

Он усмехнулся.

— Короче, мне срочно понадобился козел отпущения, и я наспех придумал версию, что ты у меня их украла.

— Я?!

— Да. Ксения, у тебя было плохое детство, ты рано убежала из дома и связалась с плохими людьми…

— Что? — удивилась я. — Не поняла? С какими людьми?

— Со мной, — влез Клещ и пригладил серо-седую прядь волос. При этом осклабился, демонстрируя два золотых и еще три отсутствующих зуба. Все остальные присутствующие были темно-желтого цвета. — Мы были любовниками. И я посвятил тебя в наш план, как мою почти жену.

— Но жена, — продолжил сочинять роман о Бонни и Клайде генеральный директор «Восхода», — вспомнила о своем нищем детстве и решила нас всех надуть. Убежать с деньгами. Так вот, мне было велено тебя найти и наказать, забрав обратно то, что ты украла.

— И где ж ты бабки-то возьмешь, чтобы старшему товарищу вернуть?

— Это очень просто. Пока здесь с тобой будут разбираться, другие мои ребятки в твоей квартире наведут шмон. Что-нибудь да найдут. В крайнем случае, обратимся к твоему дружку, пусть внесет свою лепту, если захочет похоронить тебя по-человечески, а не по кусочкам. Чего глазенки выпучила? Думаешь, тяжело установить, кто твой хахаль? Кстати, он начал отлично зарабатывать, группа его стала популярна. Концерты, диски, то да се…

— Мы уже расстались!

— Да меня это не касается. Заплатит, выхода у него нет. Ну, конечно, весь долг он не покроет! Остальное, значит, ты уже растратила… Вы, девчонки, такие… То шмотки вам от кутюрье, то цацки… Ну, какую-то часть я смогу вернуть из того дела, куда успел пристроить… Но вообще, спасибо, конечно, за заботу, но я посвящать никого в свои планы не стану. Я и так уже много сказал. Просто мне тебя искренне жаль, хоть ты можешь мне и не верить.

— Конечно, не верю. Все бандиты — мрази последние, — зло проговорила я, брызгая слюной. И большая часть моей злости относилась не к тому, что меня сейчас убьют практически ни за что (чтобы заднюю часть тела прикрыть), а к тому, что может пострадать Игорь.