Кома

Пятница, 28 сентября, жизнь № 1

Меня разбудил настойчивый телефонный звонок. Я немного поворчала, затем поняла, что будильник никто не заводил, а в этой жизни я все-таки работающий человек, хоть и с определенными привилегиями, но так как никто все равно за меня финансовые вопросы не решит, мне придется двигать на работу, поэтому звонящий пришелся как раз кстати: через полчаса начнется рабочий день. За что ему и спасибо.

Сменив гнев на милость, я ответила абоненту, но, едва заслышав характерный акцент, тут же поменяла чувства обратно: это был принц, усыпивший и, удовлетворив все свои прихоти, бросивший меня в отеле!

Я начала визжать на него, вывалив ушат грязи и отборных матерных русских словечек (надеюсь, словарь был у него под рукой и он все понял), выдохлась и позволила человеку заговорить.

— Слушаешь, мне очень стыдно… Слушай, то есть… Я поэтому звонить, чтобы ты получил как это… сатисфэкшен.

— Что? — ахнула я. Он что, предлагает мне интим? Каков наглец, а!

— Я, — продолжал тем временем принц Нидерландов, — дарить тебе хаус. Дом. Большой. Коттедж, вот как правильный будет название.

— Что? — ахнула я уже не оскорбленно, но удивленно и даже испуганно. — Зачем?

— Как зачем? Я хотеть иметь тебя и знал, что ты не такой человек, чтобы быть сразу с мужчиной, то есть под мужчиной, нет, я правильно скажу сначала, с мужчиной…

— Прекрати перебивать! — не выдержала я. Я пытаюсь тут суть понять, а он знай себе топчется на месте, из пустого в порожнее…

— Но ты же молчишь! Как я тебя перебивать? — недоумевал Фризо. Вот что значит — редко общается с русскими женщинами. К нашей логике нужно привыкнуть.

— Ты перебиваешь сам себя! Перестань поправляться, я и так могу понять, о чем ты, и без правильных предлогов. Говори суть!

— Хорошо. Я налил тебе ликер вместе снотворное. Я получил тебя, а теперь я хочу, ты получила всё.

— Что всё?

— Вы здесь очень бедно жить все русские. Я купил коттедж для тебя недалеко от твой город, на районе. Там лес, дышать легко, полезно. И озеро. Туда вид красивый из окно. Сегодня приедет вечером мой… как это… друг… в смысле, человек на меня работать…

— Поняла!!!

— Да, и он даст тебе документ и ключи и привезет туда показать.

Принц дарит мне коттедж в лесу с видом на озеро?! Этого просто не может быть! Конечно, он мразь последняя и меня использовал самым постыдным и мерзким образом, но ведь я этого все равно не помню, а дом… Дом достанется моим потомкам.

— Прости меня еще раз, сильно-сильно прости! Я очень виноватый, но я не могу жениться с русская, меня лишат титула. Пусть хоть что-то останется от меня тебя. Гудбай, рыжая, как это… бестия. Завтра я лечу обратно.

Попрощалась я с голландцем почти ласково. Когда я собиралась на работу, счастливая улыбка не сходила с моего лица. Я прекрасно знала, что это не пустые обещания и дом не окажется, как это часто бывает, когда вам преподносят «сыр в мышеловке», какой-нибудь замшелой хибарой, в которую вложишь потом денег в пять раз больше, чем она стоит. А через год явится какой-нибудь другой владелец, с которым начнешь за нее судиться и выиграешь только пятую часть, потому что у совладельца куча детишек и племяшей. Нет. В этой, удачливой, жизни все сложится иначе — так, как видится во сне. Трехэтажная вилла с бассейном, как минимум, мне гарантирована.

Встав перед зеркалом, я взяла в руки тюбик с тональным кремом, чтобы замазать синяки на лице, и удивленно замерла: их не было! Да и ребра уже не болели. Загадка… Может, следы побоев не переносятся в другую жизнь?

Идя на работу, я раздумывала над эпизодом в гостинице. Мне не давал покоя тот факт, что мой клон последовал за мной в то самое место. А в тот раз, на работе? Я якобы пошла в сортир и повалилась прямо на тот диван, на который повалилась настоящая я в предыдущей жизни — пьяная и уволенная. То есть просыпаюсь я всегда в том же месте, где уснула я из предыдущей жизни и где, как оказывается впоследствии, засыпает мой клон из жизни этой же. Если мои рассуждения верны, то что мне это знание дает? Как я могу это использовать?

Менеджеры-консультанты на первом этаже услужливо расступались, давая мне пройти к лестнице, и заискивающе улыбались, словно я была грозным, но справедливым вождем пролетариата и могла сиюсекундно и повысить зарплату, и лишить ее вовсе.

Мой клон все-таки появляется на работе время от времени, так надо понимать? Это только я филоню?

Не успела я попасть в свой кабинет, как ко мне тут же прискакал Конь.

— Голубушка, ты вчера была на высоте!

— Да что вы? — хлопнула я ресницами от удивления. Что опять натворил мой клон? Кого-нибудь уволил?

— Ты отстояла нашу цену у заказчиков! Не уступила ни на юань!

Юань? С каких это пор мы с Китаем торгуемся? Да нет, наверно, это просто фигура речи.

— Ну… я старалась!

— Так держать! От имени всего коллектива я рад подарить тебе путевку в Таиланд! Отель пять звезд! По системе all inclusive.

— Спасибо, конечно. Я никак не ожидала. Теперь можно мне вернуться к работе?

Со всем спокойствием (какой там Таиланд? Меня принц замуж звал и дом подарил, а еще деньги валяются под ногами в конвертах) я села за стол и окунулась в бумаги, ожидая, что Петр Владимирович сейчас покинет комнату, но не тут-то было: он уселся напротив и продолжил болтать.

— Я тебе хочу рассказать кое-что. Ты же знаешь степень моего доверия к тебе? Ксюша, что ты удивляешься? — потому что я взметнула брови. — Ты мой самый лучший работник — из всех, что когда-либо случались здесь, а возглавляю я эту фирму давно. Так вот. Я был у нотариуса вчера, и… Ксюшенька, — перебил сам себя босс, — у тебя пятно на тюле!

Я обернулась. И когда только у меня появился тюль на окне? Я этого даже не заметила. Хотя чему тут удивляться? В первый день моего перевода мне и обои переклеить успели. Махнув рукой на что-то зеленоватое (может, сок от растения?) в правом углу белоснежного тюля, я вернулась к бумагам, однако шеф не желал униматься. Подскочил, подошел к окну и стал внимательно разглядывать пятно.

— Голубушка, ну так же нельзя! Ты — лицо этой фирмы! Сейчас я попрошу кого-нибудь заменить.

Я машинально угукнула, затем спохватилась, вспомнив, как Алиска намекала на мое изменившееся поведение, и представила, как она станет ко мне относиться, когда Конь заставит ее менять мне занавески на окне!

— Нет-нет, не нужно отвлекать коллектив от работы! Пускай все висит как есть.

— Да, ты права. Работники должны работать. От них зависит наш доход, ха-ха! А я, так как начальник и мне заняться нечем, пойду принесу тебе новый тюль.

— Не надо! — взмолилась я.

Бесполезно: Бойко убежал, а через пятнадцать минут пришел снова с прозрачно-белой тканью в руках.

— Вот, — гордый собой, продемонстрировал мне находку. — Нашел на складе. И что оно там делало? — подмигнул мне. Заигрывает, что ли? Какой ужас.

Я молча вернулась к работе. Петр Владимирович, приговаривая: — Сейчас мы все устроим! — поднес табурет к окну, встал на него и начал снимать грязный тюль. Видимо, от усердия давление подскочило, Конь пробормотал: — Жарко… — и полез открывать окно.

То, что произошло в следующие три ужаснейшие секунды, я, к несчастью, смогла наблюдать воочию, так как обернулась снова к окну, чтобы посоветовать боссу слезть и померить давление. Конь открыл окно, встав одной ногой на подоконник, однако запутался в снятом наполовину тюле и вместе с краем ткани вылетел наружу. Тюль затрещал, соскакивая с оставшихся петель, и полетел вслед за ним в окно. Когда я, подпрыгнув, подбежала к окну, босс уже лежал на асфальте. Затем я вспомнила, что это всего лишь второй этаж, и он может отделаться каким-нибудь переломом, и стала наблюдать за телом. Тело пошевелилось.

— О, слава Богу, — перекрестилась я, так как эта жизнь — благополучная и никаких смертей тут и быть не может, и направилась было к телефону, чтобы вызвать «скорую», однако грохот сверху меня насторожил и я подняла глаза: карниз этой тяжести не выдержал, и я успела отойти за мгновение до того, как он рухнул на подоконник. К сожалению, инстинкт самосохранения сработал быстрее мысли, и совершенно необдуманно, вместо того чтобы поймать его и удержать, я, взвизгнув с испуга, резко оттолкнула громоздкую металлическую палку от себя — в окно. Далее рок взял бразды правления в свои руки, и когда я снова выглянула в окно, то с немилосердным и неумолимым трепетом осознала, что карниз угодил прямо в голову тогда еще живому Коню. А теперь он дернулся и больше уже не шевелился. — Мамочка, — прошептала я и прижала ладонь ко рту. Что теперь будет?! Неужели он мертв?!

Тут уж все коллеги повалили ко мне в комнату. Затем прибежал охранник с первого этажа, он же вызвал «скорую» и полицию. Чуть позже подъехав, первые констатировали смерть, вторые развели руками и сошлись на том, что это был несчастный случай. Сотрудники же трясли меня все это время, но я ни слова не могла вымолвить в ответ на их расспросы.

Какая нелепейшая смерть! Выжить, выпав из окна, но умереть под ударом карниза! Карниза, который… скинула я!

— Мамочка… — повторяла я, как безумная. — Мамочка… Как это могло случиться?

— Вы правы, Ксения Михайловна, — сказала Людка у меня за спиной, обращаясь ко мне почему-то по имени-отчеству. — В это действительно невозможно поверить! Он мертв!

— Наконец-то! — выдохнула Алиска, и они стукнули друг друга раскрытыми ладонями.

— Да вы что?! — обернулась я в священном недоумении — как можно радоваться чужой смерти? — но убедилась, что такую реакцию демонстрируют не только они. Все! Все были рады до безумия. И чуть ли не танцевали. — Вы что, сошли с ума все?!

— Конечно, тебя он обожал! — кинулась оправдываться Алиса за свои небожеские чувства, выделив местоимение «тебя». — А с нами был строг и даже жесток! И чем дальше, тем хуже! Вон Людок вчера в обморок грохнулась, потому что три недели кряду работала, без выходных! Домой только на ночь приезжала. Так он ее премии лишил, сказал, что она притворяется!

— Кошмар. Но все-таки…

Когда все рассосались и мы остались с бухгалтершей вдвоем в кабинете, я призналась:

— Алиска, дело худо! Понимаешь, очень худо! Он не сам умер.

— Как это? Ты его столкнула?

— Нет! Что ты! — испугалась я. Хотя тон приятельницы говорил о том, что она вроде как и не против такого расклада. Очевидно, сама мечтала сделать такое. — Упал он сам. Но был жив! Но тут… карниз… грохнулся! На подоконник! И я, не думая, выкинула его за окно! Ну… с испуга! Это произошло на автопилоте, Алиска! Он свалился, карниз, а я оттолкнула! И он угодил… Угодил… Прямо…

— О боже! — зажала рот руками девушка, совсем как недавно я, поняв, о чем я ей талдычу.

— И я о том!

— Ты прелесть! — завопила вдруг она.

— Что?

— Ты его добила! Блин, я знала, что сам бы он никогда не сдох! Такие сволочи сами не умирают! Аллилуйя!

— Алиса! — грозно выкрикнула я, призывая к ее совести. — Так нельзя!

— Ты молодчинка! Я теперь тебе все прощаю! Даже вчерашнее!

— А что было вчера? — с напряженный интересом спросила я.

— Ты мне нагрубила! И не пустила на обед!

— Вот ужас-то… — Клон меня порядком уже бесит!