Кома

Четверг, 4 октября, жизнь № 1

Чтобы не терять время даром, я встала рано и тут же отправилась на улицу. Гуляла до отупения, глядя себе под ноги, даже нарочно спотыкалась и падала на радость скучающим прохожим, однако деньги не желали обнаруживаться. Когда я зашла в магазин возле дома, чтобы купить что-нибудь из еды, то сделала вообще из ряда вон выходящую вещь: увидев, как бабулька, стоящая передо мной в очереди, уронила свой кошелек, я первая наклонилась и схватила его, но не чтобы отдать пожилой даме, а дабы проверить его содержимое — вдруг это был знак судьбы и там лежат миллионы? — за что и получила увесистой сумкой по балде.

— Простите, — пискнула я и припустила домой без продуктов.

— Воровка! Совсем совесть потеряли, прям перед носом пенсию отбирают! — кричали мне вслед.

Совсем отчаявшись спасти жизнь любимому человеку, я поступила еще более нелогично — поехала к нему на могилу плакаться о том, что он скоро умрет.

Начиная от самой ограды, все было завалено цветами и венками. Мне повезло, что был будний день, иначе бы на кого-нибудь нарвалась. Имела ли я право приходить на кладбище к своему бывшему парню? Конечно, имела. Только вот факт неприглашения меня на девять дней говорил сам за себя: родственники и друзья считали, что я ему чужая. Да, я знаю, что на поминки приходят и без приглашения, но это был не мой случай. После того, как от меня избавились на похоронах, я не могла без звонка заявиться туда, где меня не жаждали видеть. Поэтому я порадовалась, что никого здесь не было.

Сев на корточки возле деревянного креста с маленькой фотографией, я долго говорила с ним, как с живым. Он и был живым — в другой жизни. И для меня. Но… Из-за меня же я могла его лишиться и в жизни второй. Наконец, я попросила у него совета.

— Дай мне знак, что делать. Просто шепни… Намекни… Укажи. Я не могу потерять тебя во второй раз!

Тут мимо ограды прошествовали два старика, у одного из них в руках были грабли.

— А где ж у тебя дача, Михалыч? — спросил он второго.

— Да тут недалече. Зрячее. Знаешь?

— Нет, не слыхивал…

М-да, а вот я «слыхивала» о Зрячем. И даже дом там имею внушительный. Может ли быть это знаком мне? Что мне нужно искать решение там?

Через два часа с собранным чемоданом наперевес я выходила из такси у ворот своего нового коттеджа.

Подключив холодильник, я загрузила в него купленные по дороге продукты, а вещи развесила в шкаф.

Так как заняться больше было нечем, я отправилась на прогулку. Сначала наведалась к озеру. Краткий путь, между домами, мне показал еще тогда юрист принца. Такой тропой я и дошла до водоема. Да, там было очень красиво, так же, как и раньше, когда мы с Надькой приезжали купаться. Конечно, летом радуют глаз и полевые цветочки, и яркая зелень, и солнечные лучи, и вся эта теплая атмосфера. Но и сегодня солнце почтило нас своим присутствием, хоть и располагалось на грустно-сером небе. Листва на деревьях еще не опала и только-только начала менять цвет, осень была теплой, и вода по-прежнему отличалась редкой для нынешней экологии прозрачностью. Вообще озеро имело удивительную форму — сердечко. Если представить его именно в том виде, в котором рисуют, то верхняя часть между двумя половинками как раз служила основным пляжем — там подход к воде был максимально удобным. Эта особенность здешнего водоема часто привлекала в Зрячее молодых художников. Опытные, конечно, выбирали обычно что-то поглобальнее, но иногда и незатейливая деревушка становилась объектом вдохновения: как-то раз Надина бабушка хвасталась, что на выставке в Москве видела именно это озеро у одного очень известного в России пейзажиста. Впрочем, старушка могла и перепутать.

Вот так, за воспоминаниями и созерцанием природной красоты, я и провела половину часа. А обратно решила идти в обход, по широкой дороге, огибающей по периметру небольшую деревню. Уже подходя к дому, заметила, что меня там ждут: пожилая женщина, полная и высокая, с платком на голове, стояла возле приоткрытых ворот и глядела в мою сторону напряженно.

— Здравствуйте, — вежливо сказала я, сократив расстояние между нами.

— Ну здрасьте, — не по-доброму ответили мне. — Что, тоже воруем? А с виду приличная!

— Чего? — не поняла я и заморгала густо накрашенными качественной тушью ресницами.

— Я видела, как ты выходила из этого дома, — кивнула она на мою новую собственность.

— Ну да, я здесь теперь живу. Могу показать вам договор дарения земельного участка с домом, если хотите.

— Ой! — испугалась тетка своих слов и перекрестилась наскоро. — Прости меня, доченька! Я не думала, что так быстро продадут. Агриппина Алексеевна пропала, но не умерла ведь, а они туда же… Продавать… Души у них нет! — Женщина приготовилась плакать, ее подбородок задрожал, а пальцы она прислонила к губам, и я поспешила пригласить ее в дом, чтобы дать салфетку и напоить чаем. — Нет, доченька, что ты, не надо! — тактично отказалась та. — Спасибо. Я лучше пойду. Ты извини меня еще раз, просто Груша всю жисть в золоте ходила и камушках, моднилась больно, а когда ее в последний раз видели — в ночнушке одной была и без украшений. Вот и повадились всякие в дом влезать и искать ее богатство. Даже Федька, — понизив голос и наклонив ко мне голову так близко, что я детально видела каждую морщинку на лице, начала делиться явно какой-то тайной собеседница, — староста наш, он у нас за главного, за порядком следит, вот, значит, и он-то ночью… Думал, не видит никто, а я ж напротив живу, — ткнула она в одноэтажный дом с чуть покосившимся в одном месте забором, — так вот, он ночью вломился туда, у него ключи есть. — Я думаю, глагол «ломиться» неуместен, когда дверь открывают ключом, но, видимо, женщина имела в виду, что заходил он с преступными целями, оттого употребила стилистически окрашенную лексику. — Знаю я зачем! Не бомжей гнать, как говорил мне с утра, когда я в лоб ему вопрос задала! Говорит, а сам краснеет. Наверняка тоже украшения искал!

— Простите за нескромный вопрос, а откуда у Агриппины Алексеевны такой дом взялся?

Все-таки во всей деревне такой монстр — один из двух, ну, может, трех (я специально пошла вокруг, чтобы разглядеть жилища соседей). В основном одноэтажные деревянные, ну или двухэтажные, но скромные, по одной-двум комнатам на втором этаже. А мой дом… Мой дом большой!

— Работала она в городской администрации. А семьи у нее не было никогда. Потом вышла на пенсию, вот ее и сократили, но подарили дом этот. Точнее, не этот, а что до этого был — одноэтажный, как у меня. С землей. А денег она много накопила, вложила в него, наняла рабочих, они его и достроили. И в огороде она себе сделала ентот… китайский садик, вот, вспомнила, как называется. Ладно, доченька, иди, я задержала тебя сильно. Прости старую говоруху — поболтать люблю, здесь больше нечем заняться.

— Скажите, а как вы считаете, прежняя хозяйка дома еще может вернуться? Меня предупредили, что в этом случае сделку могут признать недействительной.

Женщина пожала плечами.

— Все говорят, что бред, но я каждый день ее жду. Дружили ведь. Скучно мне без нее. Да и пропала она странно… Будто не в себе была в тот день… Если хочешь — заходи как-нибудь, расскажу все, что вспомню.

— Хорошо. Спасибо.

В дом я входила в смешанных чувствах. Ощущался дискомфорт от того, что я опять куда-то влезла: тайн мне как раз и не хватало для полного счастья, и от истории про загадочно исчезнувшую бабку начала болеть голова; в то же время где-то внутри томился на скамейке запасных оптимистичный азарт, ожидающий, когда ж я пущу его в игру: драгоценности, по всей видимости, так и не были найдены, а находились они именно в моем доме. Эта жизнь — счастливая, так отчего бы не поискать бабкин клад?

— Китайский садик, — бубнила я себе под нос, двигаясь по лестнице в подвал, — китайский садик…

В подвале, как я и ожидала, имелась кладовая с запасом инструментов. Вооружившись лопатой и рабочими перчатками, я поднялась наверх. От резкого контраста полумрака и яркого солнечного света, бившего во все окна большого зала, я зажмурилась. Октябрь подарил нам бабье лето, было так тепло, что на выходе я даже скинула ветровку, оставшись в одной тоненькой водолазке.

Китайский садик, как я уже упоминала, был разбит прямо перед домом и представлял собой кучу камней, сложенных аккуратной и очевидно тщательно продуманной по какому-нибудь фэншуй горой, с вкраплением ярких искусственных цветов, и небольшой фонтан возле нее, у «подножия горы», так сказать, который уже не работал: наверно, засорился или просто сломался мотор, ведь за эти годы за ним никто не ухаживал. Портить все это великолепие было жаль, и, если бы не железная уверенность в своей правоте, я бы за лопату не взялась. А так слегка дрогнувшей рукой и уткнувшейся в основание рабочей части инструмента стопой совершила первый подкоп. Он ровным счетом ничего не изменил. Тогда я копнула поглубже и надавила всем весом. Камни отозвались тихим треском, но продолжали держать оборону.

— Они склеены! — вслух догадалась я и, чтобы подтвердить рожденную теорию, стукнула железом лопаты по самой верхушке. От одного из камней отлетела маленькая часть, в остальном все осталось как было. Даже цветы не помялись. — Ну что ж! — пожала я плечами. Действительно, с чего бы бабке закапывать свои украшения под с трудом созданный дворовый шедевр? К тому же там всякие трубки проложены под ним, мотор опять же… Это сложно. Но в доме за столько времени наверняка все уже успели перерыть.

Конечно, перед продажей в доме навели порядок. Я ни разу не наткнулась на разбросанные по полу вещи (как это было еще недавно у меня самой в жилище), даже в подвале было более-менее убрано. В то же время у меня сейчас счастливая жизнь. В тот раз я просто упала, чтобы получить тысячи долларов. А сейчас должна была разобрать по кусочкам весь китайский садик? Вряд ли.

Впав в уныние, я отложила лопату и присела на корточки. Что-то не сходилось. Первая мысль, посетившая меня, должна была быть правильной! И без всяких усилий должна была меня озолотить. И только я собралась вернуться в коттедж, как что-то привлекло мое внимание на дне фонтана. Вода была мутной и грязной, а дно темное, каменное. Однако что-то, такое же темное, там все-таки выделялось. Я сунула руку в холодную воду. Она мгновенно нащупала какую-то ткань, в которую был завернут твердый прямоугольный предмет. Я извлекла это все на свет божий и уже на пожухлой осенней траве развернула тряпку-сюрприз. Под ней оказалась шкатулка. В следующий миг я уже знала, что найду. Поэтому совершенно спокойно, ни капельки не волнуясь открыла крышку.

Да, это были драгоценности. Они сияли и играли, ловя солнечные лучи. Большей частью бриллианты: на кольцах, в серьгах, на подвесках, один особо крупный лежал обособленно. Еще попалось что-то синее, наверно, сапфир, и голубое — аквамарин, топаз или какой-нибудь другой камень, я в них не сильно разбираюсь. Также под камнями лежали золотые цепочки и массивные браслеты. Всего украшений было много, думаю, для Василия Львовича этого будет достаточно. Но на всякий случай нужно проверить.

Со шкатулкой я вернулась в дом, поднялась на второй этаж в комнату, которую уже определила для себя как спальню, и достала из сумочки мобильный. Был в моей жизни человек, который очень хорошо знаком с драгоценностями, в частности с оценкой их рыночной стоимости. Хорошо, что у меня стоит старая сим-карта, как раз в ней и был записан его номер.