Кома

— Еще бы немного… — пробормотала я, сама толком не понимая, что именно имею в виду, так как смерть сегодня много раз ходила рядом, и стала потихоньку выбираться.

Вернувшись в дом, забрала сумку и куртку и вызвала такси. Таксист оказался тот же, что и вчера утром; пока он с изумленным видом оглядывал свою окровавленную пассажирку, я ему подмигнула, намекая, что узнала, только вот сам он, конечно, не знал, что видит меня не впервые…

Звонок я жала очень долго.

— Борисова! — обрушили на меня свой гнев, толком не рассматривая. — Пять утра! Только рассвело, какого черта?.. О Боже! Что случилось?! — ну вот, рассмотрели-таки.

Я вошла.

— Меня едва не убили.

— Это, знаешь ли, заметно! Кто на тебя напал? Ты в полицию ходила? — Пока взволнованный моим видом Голиков сыпал вопросами, закрывая дверь, я его тоже рассмотрела и захихикала. Он перевел взгляд на ранее уже описанного Дональда Дака и семейники. — Чего ты ржешь? Не хочешь лицезреть меня в том виде, в котором я сплю…

— …Не приходи тогда, когда я сплю, — закончили мы вместе.

— Да-да, слышали — знаем, — добавила я. — Выпить есть?

— Ну… Э-м… Найду что-нибудь. Тебе в больницу, наверно, надо?

Я махнула дрожащей рукой:

— Обойдемся без этого.

— Ну как знаешь… Настаивать не буду… Давай я тебе раны тогда сам обработаю.

Млея от дружеской заботы, я позволила айболиту-дилетанту напичкать меня болеутоляющими таблетками и выполнить над моим телом необходимые на его взгляд процедуры, по завершении которых мы устроились в привычной обстановке — на кухне за столом в компании бутылки водки и незатейливой закуси. Я, конечно, хоть и сама предложила, но пить не стала, вспомнив, что дала себе зарок. Ограничилась чаем.

— Ну, рассказывай. Что случилось?

— Хорошо, только, пожалуйста, не перебивай! — Я повторила историю про две жизни, слушая которую Голиков удрученно качал головой, разумеется, не веря ни единому моему слову, но обещание сдержал — не стал перебивать. Потом в подробностях передала все, связанное с передрягой, в которую я влипла: про гендиректора, про двух бандитов, про пытки на заброшенной стройке.

Виталий, не меняя скептического выражения лица, предложил:

— Ну, если все дело обстоит именно так, почему бы тебе не обратиться в Генеральную прокуратуру? Уж они-то каких-то мелких воришек и маньяков в одном лице не побоятся.

— У меня нет для них доказательств. А для тебя есть.

— Не понял?

Молча я полезла в сумку и извлекла мобильный телефон. Нажала пару кнопок, из динамиков донеслось: «Есть один момент, который не дает мне покоя. Это купальник, надетый на мне в день встречи с принцем и перенесшийся на меня же во второй жизни. Это деньги, которые я нашла…»

Да-да, выйдя из клуба «Насилию — нет!», я додумалась записать наш с Голиковым разговор на диктофон. Пока звучал только мой голос, Виталик недовольно хмурился, мол, что за чушь ты меня заставляешь слушать. Но в следующую секунду он побледнел и слегка приоткрыл в изумлении рот, потому что сам ответил мне: «То есть… некоторые вещи переносятся с тобой? В другую жизнь?»

— Что это? — в изумлении бормотал он. — Это я говорю? Я?

Я молчала, диктофон продолжал уже моим голосом: «Именно». Затем снова Виталик: «Это странно». — «Это странно? — возмутился мой голос. — А то, что вообще происходит со мной, не странно? Ты сам-то веришь в такое с трудом…»

— Ксюша, я не понял… — Голиков чуть не плакал.

— Слушай дальше! — шикнула я на него, потому что следом шло самое главное:

«Нет, я качаю головой в том смысле, что действительно до конца не могу в это поверить, и вовсе не собирался это отрицать. Просто в это ни один нормальный человек бы не поверил. Как это может быть — уснуть и проснуться в другой жизни? А через день вернуться в эту? И в двух жизнях все те же люди, только они не знают, что ты общаешься с их клонами в параллельных жизнях!»

«А они общаются с моим клоном, когда я нахожусь в другой реальности»! — добавила я яду в Виталькино и без того горе. Он со странным звуком выдохнул, выпучив глаза, и начал слушать еще более внимательно.

— Офиге-еть, — в итоге выдохнул приятель, прослушав всю запись. — Что это, Ксюх?

— Это наш с тобой вчерашний разговор. Когда я спросила вчера тебя же — то есть тебя из второй моей жизни, ну ты понял, я надеюсь, — как нам разобраться со всем этим, ты сказал мне, что нужен новый, свежий взгляд. Так вот, Виталик. Я нашла человека со свежим взглядом. Это ты.

— Офигеть, — повторился он.

— М-м… Это не совсем то, что я рассчитывала услышать, — покачала я с досады головой. — Как насчет того, чтобы незамутненными мозгами покумекать и разобраться в моей истории?

— Ты что, смеешься? Чего ты от меня вообще хочешь? Я ничего не понял.

— Ну хорошо. Ты любишь конкретные, последовательные задачи? Вот тебе такая. Как диктофонная запись из второй моей жизни переместилась за мной в эту? Ты же не говорил тех вещей, которые услышал, так ведь?

— Ну да…

— Но ты их все-таки услышал. Как это могло произойти? И почему?

Виталик меня как будто не слышал. Сверлил глазами этикетку бутылки, словно там, между строками «состав» и «сделано в России», можно было отыскать ответ. Затем налил себе рюмку и выпил. После еще одну. Положил ломтик колбаски на хлеб и начал жевать.

Я дождалась, когда он проглотит, и стала вопрошать:

— Ну?.. Ну же?..

— Параллельные миры… Параллельные миры… — бубнил он себе под нос, ни разу даже на меня не взглянув. Затем вскочил с зажегшейся искоркой в глазах: — Новая планета!

— О боги, ты опять о ней…

— Как опять? Я ничего тебе не говорил!

— Да не ты…

— А-а, — протянул Виталий Витальевич, догадавшись. — Он!

— Да, — кивнула я.

— Короче говоря, — усевшись обратно на стул, продолжил товарищ основательным тоном, — ты ныряешь в параллельный мир каждый раз, как только крепко засыпаешь, и забираешь с собой туда некоторые свои предметы. Возможно, с точки зрения твоего астрально-ментального эго именно эти предметы тебе понадобятся в другой жизни, и они идут вслед за тобой. Если ты внимательно слушала про Новую планету, ты должна помнить, что там все устроено так сложно именно для того, чтобы приходить самим же себе на выручку в трудных ситуациях. Но это пока могут только избранные.

— Что же, я — избранная? Для чего же меня избрали?

— Никто тебя не избирал. Просто, очевидно, твой мозг сумел сделать какой-то прорыв, и ты получила эти способности. Я имею в виду, способности сообщаться с параллельными мирами, чтобы получать бесценный опыт.

— Хорошо, второй Виталик так же сказал, на что я ему ответила: а почему жизни только две? Параллельных миров, исходя из вашей этой бредовой теории, миллиарды миллиардов.

— Да. Но, возможно, твои способности пошли по интенсивному пути взамен экстенсивного. Вместо того чтобы брать количеством, ты взяла качеством! И смогла даже лично участвовать в одном из миров!

— То есть какой-то из этих двух миров мой? Но какой?

Друг пожал плечами, а я глубоко вздохнула. Засим мы решили выпить еще (я, в отличие от него, продолжала налегать на чай).

После бутерброда с колбасой у меня появились некоторые соображения, и я тут же начала ими делиться:

— Теория параллельных миров не объясняет странностей каждой отдельно взятой жизни. Я прониклась, конечно, легендой о Новой планете, только вот ее концепция к моей ситуации явно не подходит. Там жизнь идет своим чередом. Просто в каждое отдельно взятое мгновение мы совершаем какой-то выбор, правильно?

— Ну да, — подтвердил Голиков.

— А в целом это стандартные жизни, немного разные, только и всего.

— Они могут быть сильно разные! Сильно! — воодушевился дружок, добавив в речь ноты экспрессии. То ли тема была ему очень близка, буквально затрагивала за живое, то ли сказалась очередная выпитая рюмка водки. Если второе — это плохо. Мне нужен собеседник здравый и трезвомыслящий, а Голиков вскоре сломается и будет вести со мной маловнятные беседы из-под стола. Испугавшись, я встала и быстренько убрала бутылку в холодильник. Будто не замечая этого, парень продолжил: — Допустим, ты отправилась получать визу в США. И в одной из жизней ляпнула что-то не то. И тебе ее не дали. А в другой дали, и ты укатила туда. Так тебе понравилось, что ты решила остаться. Вот тебе качественно разные жизни! Одна в США, другая — здесь. А есть что-то, от тебя не зависящее. Допустим, лотерея. Взять ту же Америку. Там же компьютер решает, кому дать гринкард. Вот, одна из вас выиграла, остальные — нет.

— Ну хорошо, но это все-таки в пределах разумного. А принц, вознамерившийся на мне жениться? Это как? А пытки на стройке и трупы, торчащие из мешка? Это слишком все, понимаешь? Слишком! Вот я и пытаюсь понять, отчего это все происходит. А любимый человек, погибший в одной из жизней? Который, кстати, вел себя до этого весьма странно? Да и вообще, все здесь очень странно и не похоже на реальность!

— М-да…

— Что м-да? Мне от тебя нужен разумный ответ. Как действовать дальше? Как это все изменить и как что-нибудь вообще понять?

— Я, кажется, что-то придумал.

— Да? — обрадовалась я и даже потянулась к нему поближе, выставив локти на стол. — Ну же! Говори!

Но Голиков почему-то смотрел не на меня, а на свою пустую рюмку. И говорил, будто бы обращаясь к себе:

— Надо написать себе письмо! Второму я! Интересно, что он мне ответит! А ты будешь передаточным звеном между нами!

— Да пошли вы на со своими письмами! Заколебали оба! — взбесилась я и вышла из-за стола с такой резкостью, что даже ударилась об угол.

— Нет же, подожди, — он ухватил меня за руку, чтобы не ушла. — Ты же хочешь, чтобы я окончательно тебе поверил? Дай мне написать самому себе письмо!

— Никаких писем вам не будет! Тоже мне. Игрушку нашли себе. Письмами обмениваться. Тут серьезные вещи, между прочим, происходят!

— Ну пожа-алуйста! — сложил Голиков губки бантиком, а ладошки перед лицом.

— Да ты пьян! — сделала я важное открытие, ахнув, и поволокла его в кровать. — Отоспись! И знай: я с вас двоих не слезу, пока вы не придумаете, что мне дальше делать! Гендиректор может и впрямь сунуться к Игорю, и что тогда? Я и так потеряла его в хорошей жизни, я не хочу еще потерять его в плохой!

— Ну ты же теперь типа самбистка, — хихикал Виталий, таща ноги по полу вслед за телом и вяло ими перебирая, якобы помогая мне тем самым себя нести, а на деле только усложняя задачу. Лодырь! — Вот и уложишь каждого директора, который посмеет дотронуться до твоего бойфренда! Ха-ха. Ну дай мне написать себе письмо! Это же так интересно!

— Не дам, пока не найдешь выход из моей ситуации!

Я уложила-таки друга в постель, а сама осталась ждать, сидя в кресле. Возможно, проснувшись, он выдаст мне что-нибудь дельное. А сама занялась размышлениями. Недавно друг обмолвился, что мне рано или поздно придется выбирать одну из двух жизней. Но как? И зачем? И в чем состоит весь этот дьявольский план помещения меня на распутье двух реальностей? Какой в нем смысл? И если я как-то смогу задержаться в одной из них, что будет происходить дальше? И смогу ли я когда-нибудь поймать своего клона и вытрясти из него (пардон, из нее) всю правду о наших перемещениях? Вопросов было больше, чем ответов.