Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный

— Энди, мужчина, если это настоящий мужчина, хорошо проведет ночь в любом месте.

— Ой, вы только посмотрите на этого скромника, — рассмеялся Паркер. — У него уже трое детей, но я думаю, он не прочь заиметь и четвертого.

— В моем-то возрасте? — смехом на смех ответил Луис. — Если этому и может что-то помочь, то только чудо.

— Или пансионер[7],— добавил Паркер. — Луис, держи ухо востро с ними. — Он положил руку на плечо Джеффа. — В этом районе их столько, что можно сбиться со счета. Некоторые умники додумались до того, что сдают комнату для ночевки на восемь часов, причем работают на потоке, с трехсменным графиком. Можешь себе представить?

— Мы не держим пансионеров. В этом смысле Тереза у меня в безопасности, — все еще улыбаясь, ответил Луис.

Паркер вздохнул, достал из кармана платок и вытер им лицо.

— Возвращаюсь к вопросу о предотвращении преступления. Ой, моряк, я совсем забыл о твоей больной бабуле. Сматывайся отсюда побыстрее. Это место не для неопытных юнцов.

— Это я-то неопытный юнец?

— Наверняка им будешь ты, если не послушаешь моего совета. От уха до уха — вот что тебя может ждать.

— Риск — благородное дело.

— Точно, риск — благородное дело. Это крылатые слова. Надеюсь, у тебя есть личный знак. Хотелось бы знать, куда отсылать тело.

— Пошлите его бабуле, — усмехнулся Зип. — Она уже заждалась.

— Малыш, твое счастье, что я сегодня в хорошем настроении. — Паркер обернулся к. Луису — Эй, pinga![8]

— Si, cabrdn[9],— ответил Луис, и оба они ухмыльнулись, довольные тем, что их обращение друг к другу носило характер сокровенной тайны, известной только им двоим. ‘

— Если ты что-нибудь узнаешь о Мирандо — не забудь мне сообщить, договорились?

— Не забуду, — пообещал Луис.

— Пока. Adios[10].

Он вышел из кафе, щурясь на солнце и удивляясь, почему так случилось, что с Луисом Анандесом отношения у него были хорошие, а с Фрэнком Эрнандесом — плохие. Разве оба они не были пуэрториканцами? Несомненно. Но Луис был другим. Он всегда стремился понять свой народ, в то время как Фрэнк, этот сукин сын, не желал ничего видеть и понимать. Оставалась ли у вас хоть малейшая надежда поговорить о высоких материях с человеком, у которого голова набита опилками. Могли ли быть какие-то компромиссы при таких отношениях? Абсолютно никаких. Другое дело — Луис. Здесь они обменивались мнениями и уступали друг другу. И это было абсолютно верно. Почему же в отношениях с Эрнандесом у них не было никакой гармонии?

Паркер тяжело вздохнул.

«Как все непросто в этом мире, — подумал он. — Как все непросто».