Возвращение связного[1980, худож. В. Борисов]

* * *

На другой день снова пришлось вмешаться директору, и снова Силе досталось на орехи, хотя в этот раз он и не рисовал ничего. Он читал «Тайну застывшего крика» — отличный детектив, не оторвешься. «Ради бога, Альберт, не стреляй!» — эти слова записались на граммофонной пластинке, вот он — след, детектив уже знал имя убийцы, и вдруг — бац! бац! — «Шкалак, марш на колени!»

Хорошо еще, что Милан успел подхватить книгу; повезло ему, и теперь Силе придется ждать, пока он ее не прочитает.

— Ваши методы неудовлетворительны, коллега, — сказал директор. — Поймите, директор здесь не для того, чтобы быть при учителях полицейским.

Ученики не знали, что это такое — «методы», им было ясно одно: учительница что-то делает не так. Им нравилось, что директор бранит ее без обиняков и на глазах у всех, они были довольны и совсем не сердились, когда он их лупил и кричал на них.

Учительница шла в школу, как на пытку, и возвращалась измученная, вымотанная, с горячечными глазами. Вся деревня знала про ее беспомощность; говорят, ученики измываются над ней, а директор, мол, хочет писать в район, чтобы ее перевели куда-нибудь. Не будь она дурой, сама бы попросила перевода. Янчович и Гривка охотно бы ей помогли.

Но, видно, Танечка в самом деле была дурой.

Приходит она в национальный комитет.

— Вы товарищ Гривка? — спрашивает Эрнеста.

Эрнест кивнул, придвинул ей стул. Он ждал, что она начнет жаловаться, но нет. Она пришла к нему как к секретарю парторганизации, встать на учет и заплатить взносы.

Эрнест внес ее в список, поставил печать в партбилете.

— Собрание в четверг, у меня дома. Я живу у шоссе, третий дом от перекрестка. Милан тебе покажет. Милан Гривка, твой ученик, — это мой племянник.

Он ждал, что она скажет: «Хорош гусь этот твой племянничек» — или что-нибудь в этом роде.

Но Таня только улыбнулась.

— Ничего, сама найду.

И протянула ему руку.

— А в школе у тебя как? — не утерпел Эрнест. — Я слышал…

— А ты не слушай, — оборвала она его. — Как-нибудь сама разберусь.

Эрнест пожал плечами:

— Ладно, как знаешь.

«Гордая какая, — подумал он, когда Таня скрылась за дверью. — Жаль, что она здесь не приживется. Встала на учет — значит, не хочет уходить, а придется, наверное. Жаль, очень жаль».

Гордые люди Эрнесту по душе.