Самоцветы для Парижа

(3) Воскресенский прииск — Екатеринбург. Май 1918 года

Народу на прииске стало меньше, многие в старательские артели подались. Попался как-то я на глаза Вологжанину. Он мне почему-то обрадовался.

— Как поживаешь, Макарка? Покажи руку.

Ловко размотал тряпицу на моей ране, поморщился.

— Худо, Макарка, загнивает, — покачал головой Владислав Антонович. — Смотри, как бы заражения не было или гангрены, — верная смерть. Ты вот что... Завтра еду в Екатеринбург, собирайся, покажу тебя профессору.

Скажи, как хитро он ко мне подъехал. Я ведь городов никогда не видал, кроме Камнегорска, а он что за город! Опять же рука побаливает, а вдруг случится эта самая... гангрена. Ну и согласился. Вологжанин и пропитание мое на себя брал. Поеду!

К вечеру собрался в дорогу, нищему собраться — подпоясаться. Мать свою кофту старую дала, несколько бумажных керенок в потайной карман зашила. Вот и все сборы. Не терпится мне, а время как на грех на костылях ковыляет.

Болтаясь без дела, вышел на барский дом, в котором проживал Вологжанин. Смотрю — конь в упряжке стоит, удивился, куда это собрался Владислав Антонович на ночь глядя?

Жду в черемушнике, что дальше будет. Вот стукнула дверь, вышел на крыльцо Вологжанин, в руках у него какая-то сума. Без меня, что ли, уезжает в Екатеринбург? Ну и ладно, я не напрашивался.

Уехал управляющий, а мне неспокойно, обида берет: сам уговорил и не взял.

Только окарался я, никуда он не делся, утром как ни в чем не бывало заглянул в нашу землянку, веселый такой — редко это бывало. И, что меня удивило, небритый, это на него не походило, в грязных сапогах.

— Готов? Ну с богом, прощайся с мамкой.

Мать в слезы, впервые меня так далеко отправляет. А может, чуяло материнское сердце, что не следовало мне ехать. Но я ее слезам не придал значения, телок несмышленый.

Сколько мы времени добирались до Азиатской, не упомню, но долго. Сначала Камнегорск проехали с его разрезами, потом деревни потянулись, одна на другую похожие. Солнышко уже высоко стояло, когда прибыли на железнодорожную станцию.

Азиатская — станция большая, через нее поезда в Сибирь идут. Дома каменные, паровозов много — я их впервые увидел. Мимо экспресс промчался, до чего огромен, дым до небес, искры во все стороны, а голос — не приведи господь!

Тебе, Александр, такие машины видеть не довелось, сейчас все больше тепловозы да на электрической тяге. А я как на духу скажу: перепугал меня паровик, экое страшилище!

Вологжанин коня у богатого мужика оставил, старыми знакомыми оказались. У него одежду свою сменил на солдатскую. «Чтобы не ограбили», — пояснил, я и поверил, наслушался, что в городах жулик на жулике сидит и жуликом погоняет. У кассы народов — жуть, но Вологжанин взял ее штурмом. Кто из крестьян с солдатом связываться станет!

Закусили мы из котомки Владислава Антоновича хлебом да салом и ждем поезд из Сибири. Пригромыхал такой же огромный экспресс, и отправились мы в славный город Екатеринбург.

В поезде мне понравилось, укачивает. За окном вагона столбы и дома мелькают. Под стук колес и прикорнул. И сон привиделся, будто бегу я по Нечаевскому логу, а за мною Вологжанин со своей сумой гонится и паровозным голосом трубит: «Отдавай изумруды, маленький вор!» Догнал он меня, за плечо рванул...

Проснулся, сердце разрывается от страха. Вологжанин за кофту меня трясет:

— Приехали, Макарка, Екатеринбург.

Гляжу из окошка: людей толпы, все с узлами, котомками, торопятся как на пожар. А паровозы так и снуют, чуть людей не давят.

Владислав Антонович обрядился в потрепанную шинель.

— Теперь будь настороже, — сказал он. — От меня не отставай, глаза по сторонам не пяль. Будет кто мной интересоваться, отвечай, мол, дядя Силантий. Силантий Воронков.

Зачем это ему понадобилось, не знаю, а спрашивать не решился. Силантий так Силантий, от меня не убудет. Больше думаю о том, как бы не отбиться от Вологжанина. Екатеринбург не Воскресенский, не Камнегорск, тут заблудишься — пропадешь.

Так и попал я впервые в большой город.

Макар Андреевич то ли от лекарства, то ли от воспоминаний порозовел, помолодел, глаза его заблестели.

— Ну, Александр, спасибо, не дал скучать. Знаешь что... Если я тебе не очень надоел болтовней, приходи ко мне на озеро. Придешь? Там и расскажу про городские свои приключения. А сейчас — пора мне.

В ПОДЗЕМНОМ ЛАБИРИНТЕ