Самоцветы для Парижа

(3) Рассохи. Август 1988 года

Земля надежней швейцарского банка хранила добычу Воскресенского прииска. Да и что значат какие-то семьдесят лет, когда время делится на геологические эры?

Изумрудам ничто не могло повредить, они не портятся, не тлеют, как недолговечные изделия рук человеческих. Вот и саквояж, их слабая оболочка, превратился в прах, а камни...

Неуютно было на душе у Сани.

Странно чувствовал себя и Димыч. Вроде бы надо радоваться, что сокровища найдены, а радости нет. Ну нет, и все.

Даша, ожидавшая, что изумруды должны выглядеть как на витрине ювелирного магазина, не сдержала восклицания:

— Какие замызганные!

Никто не отозвался. И только Витковский воспринял эти слова как личный упрек.

— Это сырье, — снисходительно к возрасту Даши сказал он. — В руках мастера им цены не будет.

Витковский помолчал и меланхолично добавил:

Был королем я только в сновиденье.
Меня лишило трона пробужденье.

Даша подняла на него вопросительный взгляд. И он послушно ответил:

— Шекспир. Концовка восемьдесят седьмого сонета.

Примечания