«Планы сражающихся царств» (исследование и переводы)

«Цзо чжуань»

«Ши Вэй сказал: "Наследник не получит престола. Он был отдельно помещен в одном из главных городов, его назначили на пост сановника. [Его влияние] давно уже достигло предела. Как же он может получить престол? Лучший выход для него — бежать [в другие владения], чтобы лишить [недругов] возможности ложно обвинить его в преступлении. Разве он нс сможет стать тем, кем стал Тайбо из царства У? Он еще сохраняет доброе имя, [лучше ему бежать за пределы царства], чем дожидаться, когда его постигнет [беда]. К тому же, пословица гласит: "Если сердце твое без изъяна, зачем печалиться, что нет у тебя семьи?" Если небо наградит наследника счастливой судьбой, разве не будет у него [царства] Цзинь?"» (1-й год Минь-гуна, стр. 123-124).

Характерные расхождения между двумя версиями речи Ши Вэя исключают возможность использования первой в качестве непосредственной основы для второй. Очевидно, что в распоряжении авторов обеих версий имелось зафиксированное письменно или дошедшее в устной передаче сообщение о том, что Ши Вэй предсказал наследнику приближение опасности и посоветовал ему бежать за границу. Воссоздавая на этом основании содержание речи Ши Вэя, каждый автор делал акцент на тех моментах, которые были конструктивно важны для его повествования: в первом случае много внимания уделено утверждению, что противоречащее государственным традициям царства Цзинь назначение наследника служит целям тех, кто добивается его устранения; во втором — содержание речи заполнено соображениями в пользу бегства наследника за пределы царства.

Кроме разобранных нами примеров в «Повествованиях о царствах» и в «Цзо чжуане» есть достаточно много других параллельных по теме исторических рассказов, содержание которых, как установили современные исследователи, расходится настолько, что возможность прямой зависимости между ними исключена. Объясняя причины этого явления, один из исследователей писал: «По нашему мнению, и создатель "Повествований о царствах" и создатель "Цзо чжуаня" видели одни и те же исторические материалы, но использовали их в различных целях»[243].

Наши наблюдения, а также данные других исследователей заставляют прийти к выводу, что, несмотря на распространение в период Восточного Чжоу практики фиксации устных высказываний, основное содержание речей, введенных в текст «Повествований о царствах» и «Цзо чжуаня», не представляет собой воспроизведения слов оратора. Те же различия, которые обнаруживаются при сопоставлении разных версии одних и тех же речей и касаются их общего характера, построения, аргументации и т. д., зависят, по-видимому, не от того, что одна речь является первичной записью, сохраняющей в целости действительно сказанное оратором, а другая — ее беллетризованным вариантом. Эти различия являются результатом тенденциозной переработки безымянными создателями обоих сочинений того материала, который был в их распоряжении.

Конкретные методы составления речей, к которым прибегали восточночжоуские историографы, были многообразны. Некоторые, очевидно, руководствовались при этом соображениями, сходными с теми, о которых писал Фукидид: «Что касается речей, произнесенных отдельными лицами в пору приготовления к войне или во время уже самой войны, то для меня трудно было запомнить сказанное в этих речах со всею точностью, как то, что я слышал сам, так и то, что передавали мне с разных сторон другие. Речи составлены у меня так, как, по моему мнению, каждый оратор, сообразуясь всегда с обстоятельствами данного момента, скорее всего мог говорить о настоящем положении дел...»[244]. Однако в «Повествованиях о царствах» нередки случаи, когда потребности проведения определенной политической тенденции в речах, вкладываемых историографом в уста известных исторических личностей, оказывались в противоречии с необходимостью согласовать их содержание «с обстоятельствами данного момента». В этом причина появления анахронизмов. Последние обнаружены, например, в обширном обращении чжоуского тай ши к Хуань-гуну, основателю царства Чжэн (IX в. до н. э.), составляющем основу текста «Повествований о царстве Чжэн»[245].

В «Повествованиях о царствах» использованы также высказывания, приписываемые знаменитым мудрецам и наставникам (например, Конфуцию), которые явно имеют апокрифический характер и заимствованы, очевидно, из устных рассказов-преданий, ходивших в народе[246].

«Цзо чжуань» и «Повествования о царствах» содержат синтез достижений восточночжоуской историографии. В них собрано все лучшее, что было выработано официальными хронистами в области упорядочения и обработки исторических материалов, использованы приемы развернутого и внутренне мотивированного повествования, зародившегося в недрах исторического фольклора, отражены успехи государственного красноречия и т. д.

В состав «Планов Сражающихся царств» вошли сочинения, унаследовавшие многие особенности «Повествований о царствах» и «Цзо чжуаня». Около половины исторических рассказов, составляющих текст сунской редакции исследуемого памятника, построено по структурно-стилистической схеме, характерной для «Повествований о царствах»: вначале в лаконичной повествовательной манере сообщается об определенной исторической ситуации, а далее следуют передаваемые прямой речью высказывания государственных деятелей заинтересованных царств по поводу этой ситуации. Процесс составления этих высказываний был, очевидно, связан с теми же закономерностями, которые отмечены нами на материале «Повествований о царствах» и «Цзо чжуаня».

Нельзя забывать еще об одном весьма важном обстоятельстве: безымянные авторы собранных Лю Сяном сочинений были хорошо знакомы с теми историческими повествованиями, которые нам сейчас известны по «Цзо чжуаню». Действительно, в «Планах Сражающихся царств» имеется несколько больших и малых цитат, заимствованных, как гласит текст памятника, из сочинений типа чуньцю[247]. В настоящее время исторические рассказы, сходные по стилю и содержанию с использованными в тексте «Планов Сражающихся царств», представлены в «Цзо чжуане»[248]. То обстоятельство, что «Планы Сражающихся царств» включают материалы сочинений, сформировавшихся в русле восточночжоуской историографической традиции, заставляет с большим уважением относиться к этому памятнику как к историческому источнику.

Пока еще не предпринималось попыток выделить в тексте памятника элементы, связанные с официальным летописанием периода Чжаньго. Препятствием на пути к этому служит широко распространенное среди исследователей убеждение, что летописные материалы царств Чу, Ци, Чжао, Хань, Вэй и Янь не были доступны ханьским историографам, ханьским редакторам и реставраторам позднечжоуской литературы. Убеждение это базируется на известном свидетельстве Сыма Цяня: «Когда Цинь достигло желаемого, были сожжены распространенные в Поднебесной [списки] "Ши-[цзина]" и "Шу-[цзина]", особенно [пострадали] ши цзи местных владетелей, ибо в них содержалось то, что давало повод для враждебных выпадов и насмешек [над Цинь]. "Ши-[цзин]" и "Шу-[цзин]" появились вновь, так как много их списков хранилось в частных домах, а ши цзи хранились лишь в [архиве] дома Чжоу, поэтому они погибли»[249].

Очевидно, однако, что в данном случае словам Сыма Цяня придают слишком расширенный и категорический, смысл. Действительно, Сыма Цянь говорит лишь о том. что в 213 г. до н. э. был уничтожен комплекс полных летописных сводов шести Сражающихся царств, собранных в архиве чжоуских ванов. Но его свидетельство никоим образом не распространяется на фрагменты и извлечения из ши цзи, которые могли попасть в частные собрания и, подобно «Ши-цзину» и «Шу-цзину», ускользнуть от литературной инквизиции Цинь Ши-хуана. Ведь приведенное выше сообщение Мо-цзы, а также аналогичные сведения, содержащиеся в других источниках периода Чжаньго, свидетельствуют о том, что круг читателей ши цзи был достаточно широк, в него входили не только высшие сановники царств, но и частные лица. Кроме того, в уцелевшем отрывке из утраченной книги Вэй Хуна (I в. н. э.) «Древние установления [дома] Хань» («Хань цзю и») прямо говорится, что Сыма Цянь начал свою многолетнюю научную деятельность с поездок в разные концы великой империи, чтобы собрать ши цзи древних правителей[250], которые, очевидно, содержали и летописные материалы периода Чжаньго.

Очевидно, его розыски не были безуспешными. Ученые давно уже обратили внимание на то обстоятельство, что в главах труда Сыма Цяня, посвященных наследственным домам конца эпохи Чжоу, обильно представлены исторические записи, сделанные от первого лица[251]. По словам одного из современных исследователей, в подобных случаях «Цзы-чан (т. е. Сыма Цянь. — К. В.) цитировал хроники [типа] чуньцю, происходящие из различных царств»[252].

Известно также, что составленная Сыма Цянем «[История] наследственного дома яньского Чжао-гуна» неоднократно именует последнего яньского правителя Си «нынешним ваном». Анализ этого своеобразного анахронизма показал, что в данном разделе труда Сыма Цяня «были использованы исторические материалы, [составленные в то время], когда царство Янь еще не было покорено [царством Цинь]»[253]. Следовательно, при создании своих «[Историй] наследственных домов» Сыма Цянь несомненно опирался на летописные тексты, восходящие к V-III вв. до н. э.[254], причем нередко воспроизводил их, сохраняя все стилистические особенности.

Последнее обстоятельство помогает установить наличие контактов между «Планами Сражающихся царств» и позднечжоуским летописанием. В некоторых случаях повествовательные введения к речам государственных деятелей, собранным в рассматриваемом памятнике, имеют прямые аналогии в летописных текстах, использованных в труде Сыма Цяня.