«Планы сражающихся царств» (исследование и переводы)

«Записи историографа»

«На 4-м году правления [Сяочэн-]ван увидал себя во сне одетым в платье из двухцветной материи, которое застегивалось сзади; приснилось ему еще, что он взлетел на драконе в небо, но не достиг его и упал; приснились ему груды золота и яшмы, подобные горам. На следующий день ван призвал придворного гадателя по имени Гань, чтобы тот растолковал [увиденный им сон]. Гадатель сказал: "То, что на тебе было платье из двухцветной материи, которое застегивалось сзади, означает разрушение. Ты взлетел на драконе в небо, но не достиг его и упал. Это означает, что ты будешь обладать внешними [признаками успеха], но не получишь реальных плодов его. То, что ты видел груды золота и яшмы, подобные горам, означает печаль". Через три дня прибыл гонец от наместника Шандана, принадлежащего дому Хань» (цз. 43, стр. 2708-2709).

Итак, в «Планах Сражающихся царств» повествование открывается исторической справкой о том, каким образом ханьский Шандан превратился вдруг в объект соперничества владений Цинь и Чжао. Тема политического коварства Фэн Тина в «Планах Сражающихся царств» пронизывает все повествование и находит весьма яркое завершение в следующей концовке, отсутствующей у Сыма Цяня: после того как было достигнуто секретное соглашение с царством Чжао, Фэн Тин бежал из Шандана в столицу и здесь он заявил ханьскому вану.

"Чжао, прослышав, что Хань не в силах удержать Шандан, послало войска, чтобы аннексировать его". [Тогда] Хань обратилось к Цинь: "Чжао подняло войска, чтобы аннексировать Шандан". Циньский ван разгневался, повелел Гунсунь Ци и Ван И вести свои армии на Чанпин для встречи с чжаосцами».

Сыма Цянем в «Записях историографа» был, по-видимому, привлечен в данном случае самостоятельный источник, неизвестный составитель которого стремился придать повествованию иную направленность. В начале повествования здесь приведен рассказ о дурных предзнаменованиях, якобы полученных чжаоским ваном перед приездом гонца из Шандана. Таким образом, все дальнейшие события представляются реализацией этих дурных предзнаменований, на которые не было обращено должного внимания.

Вообще в этой версии на первый план выдвинута мысль о том, что чудовищное по своим размерам поражение чжаоской армии под Чанпином было предопределено опрометчивыми и корыстными действиями чжаоского вана, пожелавшего воспользоваться затруднениями соседа и с помощью тайной сделки приобрести Шандан.

Наконец, в ходе сопоставления параллельных материалов из «Записей историографа» и «Планов Сражающихся царств» выясняется, что Сыма Цянь, привлекая те же тексты, которые впоследствии вошли в состав рассматриваемого памятника, вносил в них разного рода фактические и стилистические исправления. Бесспорность этого обстоятельства становится очевидной, если сравнить, как оба источника повествуют о событиях, имевших место при вэйском дворе после поражения вэйцев под Хуаяном[59] и позорного бегства их военачальника Ман Мао от циньских войск (273 г. до н. э.).