Кейдж

Глава 23

Мелисса

Когда открываю дверь, я наполовину ожидаю, что он набросится на меня, но когда я нахожу его стоящим посреди гостиной, выглядящим хуже, чем я себя чувствую, я не могу не чувствовать себя сукой мирового класса за то, что сбежала от него. Но мне нужно было время. Время собраться с мыслями и убедиться, что я не сделаю или не скажу чего-то такого, чего не смогу взять назад. Если бы мы увиделись раньше, то даже не знаю, что бы сейчас было. Я просто знаю, что это было бы некрасиво.

Он выглядит так, словно из него выжали все соки. Он стоит там в той же одежде, в которой ходил на работу накануне, его волосы растрепаны, как будто он снова и снова проводил по ним руками. Но не его одежда или прическа заставляют меня остановиться, а его глаза. Эти яркие детские голубого цвета, в которые я влюбилась, выглядят разбитыми. Его красивое лицо сейчас бледное из-за дневной щетины, а под налитыми кровью глазами темные круги. Моя ночь, возможно, была тяжелой, но что-то подсказывает мне, что его была еще хуже.

Мы просто стоим несколько минут, чувствуя неуверенность в том, где оба находимся, но когда я вижу, как одинокая слеза скатывается по его щеке, я больше не выдерживаю дистанции. Бросив ключи и сумочку на пол, я срываюсь с места и бросаюсь в его объятия.

— Мне жаль, так жаль, — прерывисто шепчет он мне в волосы.

— Я знаю. — Да, после того как выплеснула все прошлой ночью и почувствовала, что моему миру пришел конец. Когда я проснулась этим утром, боль прошла, но гнев остался. В глубине души я знаю, что Грег никогда бы намеренно не причинил мне боль, но это все равно больно. Из всего мусора, который Мэнди бросила к моим ногам прошлой ночью, я знаю, что он бы ей этого не рассказал. Он мог бы упомянуть Саймона мельком, но он никогда бы не заговорил обо мне… о нас, вот так. Мне легче понять его мотивацию, когда я оставляю это в прошлом.

После того, как я попросила Эмми забрать меня этим утром и отвезти обратно в Хеви за моей машиной, я поехала прямо на могилу Фиа и поговорила с единственным человеком, который, как я знала, могла меня понять.

Часы. Я часами лежала на прохладной траве рядом с могилой моей сестры и разговаривала с ней. Было нелегко разговаривать с кем-то, кто не мог ответить тебе тем же, но я нуждалась в ней, и это было лучшее место.

Когда я закончила беседу с холодным надгробием Фиа, я поняла одну вещь. Этот человек сделал бы все, чтобы защитить меня. Он защитил бы мое тело своим собственным. И он защитил бы мои чувства и мое сердце, скрыв от меня что-то, что могло бы нанести ущерб. Я знала, что он делал то, что считал правильным. Просто сделал это не совсем корректно.

В конце концов, мне пришлось спросить себя, смогу ли я жить без этого мужчины в своей жизни только потому, что он что-то скрывал от меня. Ответ: нет.

— Я не думал, что ты вернешься, — бормочет он мне в шею. Он нежно целует меня и громко вдыхает. — Я бы выследил тебя к обеду. Дать тебе пространство было самым трудным, что я делал за долгое время.

— Знаю. Мне нужно было проветрить голову.

— Прости. Ты понятия не имеешь, как мне жаль, что я просто не сказал тебе, но мы только стали парой, и я не знал, как ты справишься с этим, детка. Я планировал рассказать тебе, просто не знал, как. — Его глаза ищут мои, умоляя услышать его слова. — Я причинил тебе боль, и это съедает меня изнутри.

— Прекрати, пожалуйста? — Его губы сжимаются, и я поднимаю руку, чтобы мягко провести по ним пальцами. Его глаза продолжают умолять меня, прося прощения, в котором он не нуждается. — Теперь я понимаю, почему ты это сделал, и все в порядке. Прошлой ночью я была так погружена в свои мысли, что мне просто не стоило возвращаться домой. Мне жаль, что я убежала, но я должна была. Я знаю, это звучит по-детски, но я должна была.

— Я боялся, что ты будешь винить меня. Черт, я делал это с собой годами, так почему бы тебе не сделать этого? — Сейчас я явно в замешательстве, потому что ни за что на свете не могу понять, почему я должна винить его за то, что он не сказал мне, что знал Саймона. Конечно, прошлой ночью в гневе у меня в голове промелькнула мысль, что он мог бы каким-то образом предотвратить смерть Фиа, но даже я знаю, насколько это нелепо при свете дня.

— Детка, в чем я могу тебя винить? Тебе трудно смириться с потерей сестры? Мне тоже, до сих пор. Ты не рассказал мне о нашей связи через этого сукина сына? Я не виню тебя за это. Я понимаю, ты думал, что поступал правильно, и, детка…Не могу сказать наверняка, но если бы ты обрушил это на меня сразу, я бы, возможно, слетела с катушек.

— Но это ничего не меняет, красавица. Я причинил тебе боль. — Его слова поражают мое сердце, и любовь, которую я испытываю к этому человеку, только растет. Он разорвал себя на куски, потому что косвенно причинил мне боль. Что бы я ни сделала, чтобы заслужить такого мужчину, как он, я чувствую себя счастливой, что мне вообще подарен подобный подарок. Я кладу руки по обе стороны от его потрепанного лица и притягиваю его к своим губам. Это всего лишь нежная встреча наших губ, но этого достаточно, чтобы он почувствовал мою любовь и уверенность в том, что у нас все в порядке.

— Мои чувства были задеты, но Грег, ты не можешь защитить меня от всего. Даже ты время от времени будешь ранить мои чувства. Что важно, так это то, что ты ничего от меня не скрываешь. Мы — команда, и с этого момента, между нами никаких секретов, хорошо?

— Я так сильно люблю тебя, детка. — Мягко говорит он, прежде чем крепко поцеловать меня.

Он продолжает пожирать мои губы в поцелуе, который почти оставляет синяки. Он выплескивает все, что чувствовал за последние двадцать четыре часа, и изливает это в поцелуе. Я чувствую себя принадлежащей ему, любимой, лелеемой и заклейменной. Его руки неистово бьются о мое тело, стягивая через голову рубашку, и, торопясь расстегнуть лифчик, он срывает с него застежку. Он делает паузу, чтобы стянуть через голову свою рубашку, и это дает мне достаточно времени, чтобы сбросить джинсы и трусы. Не успеваю я и глазом моргнуть, как он прижимает меня спиной к стене и приникает губами к моим губам. Его руки блуждают по моей коже, заставляя ее напрягаться, а по телу пробегает холодок. Мне нравится ощущать его твердое тело на фоне моей мягкости. Как его твердые мышцы ощущаются на кончиках моих пальцев.

Мои губы кажутся разбитыми и опухшими к тому времени, когда он отстраняется и встречается со мной взглядом. Он совсем не похож на того мужчину, которого я увидела, когда вошла в дверь. Этот человек, стоящий сейчас передо мной, — мой зверь.

— Мне нужно показать тебе свою любовь, красавица.

После этой реплики я в замешательстве, когда он опускается на колени, но когда я чувствую, как его руки впиваются в мои бедра и приподнимают, я делаю единственное, что могу. Прижимаюсь спиной к стене и закидываю ноги ему на плечи. Он, не теряя времени, крепко сжимает мою задницу и прижимается ртом к моей киске. Две секунды спустя я крепко сжимаю его волосы и прижимаю его ближе, в то время как мое освобождение проносится через меня. Он продолжает сосать и облизывать, притягивая меня ближе к своему рту.

— Детка, не могу — я не могу, — хнычу я.

— Ты сможешь, — говорит он в мою мокрую киску. — Ты сможешь.

Он поднимает меня выше и погружает свой язык глубоко, медленно возвращая его к моему клитору и обводя набухший бутон, прежде чем взять его губами и пососать. Он повторяет процесс дважды, прежде чем я выкрикиваю свой оргазм. Я чувствую свою влажность на его лице, когда он поворачивает голову и целует каждое из моих бедер, прежде чем помочь мне встать. Скорее, помогает мне прислониться к стене, чтобы он мог встать.

— Когда ты успел снять штаны? — спрашиваю я, когда он встает во весь рост, и его член гордо возвышается между нами. Его головка выделяется на загорелом животе, упираясь в пупок. Я облизываю губы, и он рычит.

— Между первым и вторым разом, пока ты кончала мне на язык. Разве ты не почувствовала, как я отпустил твою задницу?

— Эм, детка… Я была немного занята.

— Да, и это было восхитительно. — Он снова подходит ближе и поднимает меня, и я обхватываю ногами его бедра. Его толстая эрекция немедленно ищет входа. — Смотри, как я люблю тебя. — Он слегка отводит бедра назад, и я протягиваю руку между нашими телами и помогаю ему войти в меня. Он входит глубоко и быстро одним толчком, и моя голова откидывается назад с глухим стуком о стену.

Его руки на моих бедрах, а мои — на его плечах, наши губы соединяются, и наши тела сливаются воедино. Мы двигаемся так, как будто исполняем этот брачный танец годами. Не проходит много времени, прежде чем он отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза, и любви, которую я вижу в отражении, достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю. Он толкает меня обратно вниз и несколько раз двигает бедрами, прежде чем я чувствую его теплое высвобождение на стенках моей киски.

— Ты такой зверь, — тихо говорю ему на ухо, прежде чем слегка ущипнуть его зад.

— Но я твой зверь, и детка… каждой красавице нужен зверь.

— Да, конечно. — Я смеюсь и обнимаю его за шею. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Так сильно, детка. — Его теплое дыхание касается моей шеи, и, поскольку наши тела все еще прижаты друг к другу, я знаю, что у нас все будет хорошо. Наша любовь может быть новой, но она достаточно сильна, чтобы преодолеть все.