Свой выбор

Сразу после войны Северусу часто виделся во сне дом Поттеров, безвольное тело Лили, заплаканный малыш в кроватке… Зельевар всегда сбегал оттуда до появления Сириуса Блэка, хотя очень хотелось остаться и принять смерть от палочки проклятой шавки. Уж сынок Вальбурги Блэк, сколько бы ни открещивался от своей родни, был Блэком до кончиков своих темных кудрей. Ему ничего не стоило послать в бывшего однокурсника смертельное проклятие. В конце концов, за годы после окончания Хогвартса два волшебника успели изрядно попортить друг другу нервы и шкуры, просто пересекаясь в городе среди бела дня. Как-то раз просто отмутузили один одного как магглы, без магии.

Но нет, даже во сне Северус сбегал, хотя собственная жизнь перестала иметь для него смысл после гибели Лили. А теперь приходилось жалеть об упущенной возможности. Снейп лишился права расплатиться за собственные ошибки жизнью. И пусть бы Блэк запытал его не хуже, чем Белла — Лонгботтомов, а после убил. Какое было бы счастье. Зельевар отправился бы на тот свет с улыбкой на губах и с благодарностью.

Но Снейп оказался трусом. А после выяснилось, что на свободе нет ни одного волшебника, готового исподтишка или в лоб напасть на бывшего соратника или противника. Непримиримые сторонники «света» исчезли, а верные сторонники «тьмы» очутились в Азкабане. Самоубийство же у волшебников почиталось наихудшим грехом, после которого душа уходила за Грань без шанса на перерождение.

В середине одного из кошмаров Северуса вынесло не в разрушенный Косой Переулок как в жизни, а на порог Принц-хауса. Во сне дверь вновь была распахнута, а в прихожей, замерев, подобно статуе, возвышалась суровая Аурелия Принц. Черная тень за ее спиной струной вытягивалась до самого потолка, а постукивания трости о глянцевую плитку выбивали серебряные искры. Бабушка вновь кляла Эйлин, повторяя все те оскорбления, что Северус услышал когда-то, но не запомнил. Теперь же идеальная память прирожденного менталиста нашла и отряхнула пыль с тех ужасных мгновений. И Снейп, ощущая себя маленьким мальчиком, стоял перед этой женщиной, не в силах ответить. Какое там! Глядя на свои руки, покрытые кровью, Северус чувствовал, что каждое слово, каждое обвинение — правда.

Той ночью волшебник вынырнул из сна, как из проруби. Он задыхался, трясся от холода и отвращения к себе, тер задеревеневшие, но чистые руки, а резкий, как скрип гвоздя по стеклу, голос все повторял и повторял те жестокие, но правдивые слова.

Отродье.

Полукровка.

Проклятие рода.

Негодный ни на что щенок.

После сон иногда повторялся, и Северус принимал его как неизбежное и заслуженное наказание. В конце концов, бабушка не сказала ни слова неправды. И Снейп был даже отчасти благодарен Принцам за изгнание. В итоге ни один грех не лег на род Принцев. Все свои ошибки Северус совершил сам и виноват был только он один. Никто больше не должен был делить с ним его вину.

Какое-то время спустя зельевар решил попробовать найти Принц-хаус. Видимо, что-то в его голове помутилось, раз он додумался аппарировать без точных координат, лишь по сохраненному или придуманному его воображением внешнему облику фасада.

Как ни странно, первая же попытка магу удалась. Он перенесся на порог дома предков. Но войти не смог.

Чуть позже он выяснил, что бабушка Аурелия умерла в тот год, когда Северус принял Метку. С волшебницей мало кто общался, а потому никто не смог рассказать Снейпу, что же стало причиной внезапной кончины этой женщины. Насторожило его тогда лишь то, что за каких-то пару лет магическая Британия лишилась не только последней Принц, но и многих других волшебников из старшего поколения.

А потом Темный Лорд переменился настолько, что поверил в какое-то глупое пророчество. И до Северуса начало доходить, что он ввязался не в перекраивание мира ради новой лучшей жизни, а в войну, которая заденет каждого. И заберет многое.

В минуты отчаяния или гнева Снейп являлся на порог Принц-хауса и пытался то кровью, то заклятиями открыть себе доступ в дом. Ему то хотелось спрятаться там ото всех, то спрятать в доме деда и бабки Лили, пусть даже и придется тащить ее силком. Но дверь оставалась нема к последнему потомку рода. И в войну, и теперь…

Ныне Северус приходил к дому Принцев лишь изредка. Тут ему хорошо думалось. И тут он мог хоть ненадолго побыть по-настоящему один.

Старый дом скрывали такие мощные чары, что мужчина мог сидеть на пороге дома, наблюдать за проходящими мимо магглами и не волноваться, что его кто-то заметил. Кажется, защита Принц-хауса мало чем уступала знаменитому дому Блэков. Тот, как утверждал Регулус, способен заживо сожрать любого, кто попытается забраться внутрь. Все же древние темные семьи хоть и были жестоки, но умели защищать свое.

— Жаль только, что я никогда не был здесь своим, — усмехнулся Снейп, затушил бычок о камень и распылил плотно свернутые листья табака щелчком пальцев.

Солнце едва-едва показалось из-за горизонта, подсветив клочья облаков алым и золотым. Пора было отправляться в Малфой-мэнор. Если Северус что-то и знал, так это то, что Рождество единственный праздник, кроме Дня рождения, когда Драко вскакивал с постели сам, без понуканий и угроз.