Что вам от меня надо?

— Вы стонете! Наконец-то!

Сколько радости, подумать только!

— Вы не понимаете, вы раньше только хрипели, а теперь… — она капает что-то из фиала, — я знаю, вам сегодня дали много лекарств, но это мое личное изобретение. Всего три капли и…

Она сует ему поильник с ее зельем ему в рот, он пытается уклониться, но сейчас силы не равны. Он обещает себе все ей припомнить и пьет. Мерлин и Моргана! Какое облегчение! Мягкий мятный вкус врачует горло и он опять может глотать и не морщиться!

— Попробуйте что-нибудь сказать? — шепчет она.

— Что вам от меня надо? — выговаривает он вполне разборчиво.

— Мне от вас?

— Да, вам от меня?

— Ничего, — она улыбается, — и не благодарите за эликсир. А мне пора, я пойду. До завтра, — и уходит, оставив его одного.

Из больничного крыла ему удается вырваться только через два дня. Поппи ворчит, но он полон решимости как можно быстрее оказаться в своих покоях. Он отправляет эльфов за одеждой и наконец-то чувствует себя человеком.

— Если тебе станет плохо… — Поппи качает головой, — между прочим, каминную сеть пока не починили!

— Между прочим, есть эльфы, — отвечает он, поправляя манжеты.

Он идет по переходам Хогвартса самым длинным путем, смотрит, отмечает, как изменился замок, вдыхает июньский воздух, который тут совсем иной, чем в больничном крыле. Он выбирает коридоры, которыми редко кто пользуется в надежде, что никого не встретит и останавливается столбом, наткнувшись рядом с лестницей на Грейнджер. Мало этого, она еще мило щебечет с Лонгоботтомом. Спасаться бегством недостойно и, нацепив маску безразличия, Северус проходит мимо, только кивнув и немного опасаясь, что эти двое помчатся за ним.

В подземелье блаженно прохладно и тихо. И никого, абсолютно никого. Северус совершенно не рад тому, что придется провести в стенах школы еще как минимум год, с другой стороны — он вообще не ожидал, что выживет в этой войне, а теперь у него есть возможность подумать и решить, что делать и как жить дальше, а Хогвартс не самое плохое место для таких раздумий. Как минимум здесь привычно…

На следующий день он меняет свое мнение: Минерва присылает пергамент, он нескончаем, он длиннее, чем самое длинное эссе Грейнджер. Список вопросов, по которому госпожа директор жаждет услышать его скромное мнение. Что делать с факультетами? Что делать с теми, кто не хочет в этом году возвращаться в Хогвартс, а таких, увы, немало. Что делать с должностью преподавателя по ЗОТИ или по Зельям, так как Слагхорн сразу после битвы покинул замок, наотрез отказавшись оставаться не только в Хогвартсе, но и в Шотландии. Что делать с тем? Что делать с этим? «И что делать с тем, что формально ты, Северус, все еще директор, хотя попечительский совет и против, тем более ты под следствием, но Хогвартс, похоже, имеет на этот счет свое мнение…»

Северус кладет пергамент на стол и застывает посреди кабинета. Хотел ли он быть директором? К тому моменту, когда он поднял палочку, чтобы убить Дамблдора, у него осталось одно желание — кинуться следом и покончить со всей этой историей разом, но — нет, было нельзя, он же обещал! Он стал директором, пытался по мере сил не выдать себя и спасти этих оболтусов, которые с невероятным усердием подставлялись раз за разом. Хотя нет, иногда его посещало одно жгучее желание: он хотел, очень хотел выстроить всю армию Дамблдора в шеренгу, велеть всем снять штаны и пройтись по задам новоявленных борцов с тиранией ремнем…

Северус снова грустно смотрит на пергамент Минервы, а потом достает бутылку огневиски из старых запасов, откупоривает ее и садится на диван, закидывая ноги в ботинках на стол. Один день Минерва подождет, и замок подождет, и весь мир подождет…

…Но только не Грейнджер, которая стучится в дверь так, словно замок рушится и надо спасаться бегством.

— Что вам надо? — спрашивает Северус ее вместо приветствия — зная упорство Грейнджер и надеться нечего, что она уберётся по собственной воле.

— Я хотела сказать… что если вам нужна будет помощь, то вы может на меня рассчитывать.

Он изгибает бровь:

— С чего такая щедрость? Или вам жизненно необходимо кого-то… — он пытается подобрать слово, — опекать?

— Сейчас не так много работы, а сидеть без дела я не люблю. Вот я подумала… помощь с книгами или даже с зельями…

— Благодарю, буду иметь в виду, — он пытается закрыть дверь, понимая, что с огневиски без закуски слегка перебрал, и голова, так некстати, начинает кружиться.

— Вам плохо? Позвать мадам Помфри?

— Идите, Грейнджер, идите. Мне очень хорошо, честное слово, — говорит он и из последних сил захлопывает перед ней дверь.

Она стучит снова, да так, что, кажется, сейчас применит Бомбарду.

— Ну что?

— Я позову мадам…

Он втягивает Грейнджер в кабинет и захлопывает дверь, тяжело приваливается к ней спиной.

— Послушайте, я пью огневиски и, несмотря на то, что я так выгляжу, мне отлично. Вам понятно? Теперь убирайтесь и не смейте никого звать. И сами не таскайтесь сюда, я справлюсь.

На ее лице смесь обиды и жалость. Жалость!

— Вы что, — он почти трезвеет, — жалеете меня? Вы думаете, я напиваюсь с горя?

— Но ведь…

— Вон, — горит он тихо, — не портите мне вечер, валите.

И она уходит, склонив голову, а он отчего-то чувствует себя мерзавцем. Правда, вторая бутылка огневиски вполне примиряет его с этим фактом.

На следующее утро он ищет антипохмельное и обещает себе больше никогда так не напиваться. Когда он находит заветный пузырек, с громким хлопком перед ним появляется эльф, Северус чуть не роняет фиал и шипит, позабыв все проклятья разом.

— Мастер Снейп, профессор МакГонагалл просит подняться в Малый зал к завтраку.

— Что за Малый зал? — он делает первый глоток и закрывает глаза, ожидая, что молотки, колотящие по мозгу, перестанут отстукивать марш.

— Теперь все завтракают и обедают в Малом зале, он рядом с Большим. Большой закрыт…

— Хорошо, сейчас буду. Сгинь, — еще пару глотков, потом подождать две минуты и голова перестанет напоминать тяжелый котел, а желудок успокоится.

Завтрак можно считать сносным, если бы не Грейнджер, сидящая напротив рядом с Лонгботтомом. И если бы не Минерва, которая пытается вести светскую беседу и втягивает в нее всех окружающих. Все, словно по бумажке, строго по очереди рассказывают что-то о битве, о том, почему Большой зал (временно) закрыт и обо всем, что случилось, пока он был в отключке. Он бы с удовольствием обошелся без этой информации, но кого и когда интересовало его мнение? Он кивает, потягивая кофе, кивает, терзая омлет, кивает, кивает, кивает.

— Северус, горло все еще не прошло? — обеспокоенно спрашивает Поппи.

— С горлом все прекрасно, спасибо, — отвечает он.

— Просто Северусу надо прийти в себя, — замечает Минерва.

Когда они остаются наедине в директорском кабинете, Северус наконец позволяет себе ощетиниться:

— С чего такое панибратство? Сидеть за одним столом со студентами? Я так понимаю, Грейнджер и примкнувшие к ней — все еще студенты? И ладно, пусть за одни столом по заветам профессора Дамблдора, но откуда эта фамильярность и обращение по именам?

— Северус, война многое меняет. Не беспокойся по мелочам, у нас множество более важных дел, — Минерва улыбается так, словно пытается играть в Дамблдора. Получается у нее так себе.

Северус вздыхает, усаживается в кресло и достает пергамент, присланный вчера Минервой.

— Что ж, давай решать твои сложные вопросы, — говорит он.

— Не мои, они наши, Северус, — замечает Минерва. — Самый главный вопрос в том, кто на самом деле директор? Видишь ли, впервые сложилась такая странная ситуация. Ты жив и с точки зрения уложения Хогвартса директор ты, но Попечительский совет лучше разберет Хогвартс до основания, чем согласится с этим.

— Если попечительский совет хочет, чтобы я умер, то передай ему мои соболезнования. Ради одного того, чтоб бесить этих болванов, я еще поживу.

Они обсуждают этот и другие вопросы до вечера, не спускаются в Малый зал обедать, эльфы приносят еду им в кабинет. К концу дня решена куча мелких проблемок, ответы на некоторые вопросы найдены, но впереди еще много работы: и Минерва, и Северус это отлично понимают. Они расходятся, когда темнеет, зная, что завтра продолжат разговор.

Рядом с входом в его личные покои Северуса ждет Грейнджер. И смотрит так, будто ожидание профессора Снейпа в десять часов вечера — вполне рядовое событие.

— Что вам надо? — спрашивает Северус устало. Он действительно не может понять, что ей надо. Ни одной мысли. Он вообще не хочет думать о Грейнджер, тем более, они с Минервой позволили себе отметить его выздоровление парой стаканчиков отборного шотландского виски.

— Когда я приходила вчера… — начинает она, сделав глубокий вдох.

— Я выставил вас вон, — перебивает он ее. — И сегодня собираюсь сделать то же самое, как только пойму, какого драккла вы ко мне привязались?

— Я не привязывалась, — возмущается она. — Это простое участие!

Он пристально смотрит на нее, прикидывая, что она замышляет. А она точно что-то замышляет, пусть даже рядом сейчас ни Поттера, ни Уизли.

— И нет, это не жалость, — добавляет она, вскидывая подбородок.

— То есть, вы хотите быть мне полезной просто так и не потребуете ничего взамен?

— Послушайте, профессор Снейп, — говорит она так, словно она сама преподает не первый год и имеет право с ним так разговаривать, — сейчас всем нелегко, каждый справляется как умеет. Столько потерь, столько… И мы все помогаем друг другу, потому что так легче вернуться к нормальной жизни. У меня тоже далеко не все безоблачно, но я держусь и когда я полезна…

— Я понял, понял, — морщится он. — Хорошо, я подумаю, чем вы можете быть полезны еще и завтра дам вам знать. В этом случае вы не будет торчать под моей дверью?

— Спасибо, — она сияет, — и еще… Мне надо вам кое-что сказать, — она смотрит на него так решительно, что Северусу становится не по себе.

— Ладно, — произносит он медленно, отпирает дверь и пропускает Грейнджер вперед. — У вас пять минут.

— Мне хватит и одной, — она стоит посреди комнаты, рассматривает обстановку и молчит. Очень хочется дать ей подзатыльник, чтобы вернуть на землю, но Грейнджер и ответить может, так что Северус просто обходит ее и спрашивает с издевкой:

— Вы потеряли дар речи?

— Простите, — она делает глубокий вдох и обнимает себя за плечи, — это я вас спасла.

Смысл сказанного не сразу доходит до него.

— Вы? Спасли меня? Не Поттер?

— У меня было с собой все необходимое, и пока Гарри слушал… — она смотрит на него спокойно и серьезно, — пока он слушал ультиматум Волдеморта, я сделала все, что надо. А потом Гарри позвал Кричера и приказал отнести вас в больничное крыло…

— Очень интересно. И что я должен делать с этой информацией? Залить вас слезами счастья? Упасть в ноги? Или вы думаете, что повесили на меня долг жизни? В этом случае огорчу вас, долг жизни просто так…

— Да нет же, — нагло перебивает его Грейнджер, — дослушайте! Я была уверена, что вы — враг и я хотела, чтоб вас судили, что все, кого вы третировали, могли посмотреть вам в глаза и чтобы вы…