Просто Игра

* * *

23 апреля 1997 года

Баржа Маклауда

— Мы не знаем, когда началась Игра, Вероника, — ответил Маклауд. — Никто не знает.

«А теперь никто никогда и не узнает», — подумал Митос. Он единственный остался из тех, кто знал, как появилась Игра, но не собирался никому рассказывать. В какой-то степени он был рад, что остальные три Всадника теперь мертвы. Однажды Митос сказал Маклауду, что не испытывал чувства вины с одиннадцатого века, но бывали моменты, обычно ночью, когда это утверждение не соответствовало действительности.

Митос, не открывая глаз, допил своё пиво.

— Но что это за Приз? — снова спросила Вероника, пытаясь разобраться во всём этом.

— Последний бессмертный, оставшийся в живых, — Маклауд говорил спокойно и размеренно, как будто читал инструкцию, — получит силу всех когда-либо живших бессмертных, и этой силы будет достаточно, чтобы вечно править миром.

— Откуда ты всё это знаешь? — в голосе Вероники не было ни капли энтузиазма. — Кто тебе сказал?

— Мне рассказал мой учитель, а ему — его учитель. Все бессмертные узнают об этом таким образом, — ответил Маклауд и серьёзно добавил: — Мы надеемся, что последний оставшийся бессмертный будет хорошим.

Вероника ничего не сказала. Митос резко встал, вытащил из холодильника очередное пиво, прислонившись плечом к стенке баржи, уставился в иллюминатор и не спеша глотнул холодного напитка.

* * *

Зима, Бронзовый век

Большой лес у Каспийского моря

Митос сделал первый глоток из своей кружки с элем и, потянувшись, хлопнул подавальщицу по заду. Та взвизгнула от неожиданности, но улыбнулась и без возмущений ушла. Митос знал, что она видела содержимое его кошелька, «подарок» неудачливого торговца, которого он встретил несколько дней назад в лесу. Митос с минуту оценивающе смотрел ей вслед, затем оглядел задымлённую таверну.

Уже несколько недель он кочевал из одной деревни в другую, следуя за слухами о человеке, который умер и вернулся к жизни. Митос уже делал так раньше и знал, что в конце концов поймает бессмертного — ещё одна голова добавится к его счёту в Игре. Он уже снёс немало голов, а впереди ещё тринадцать лет. Было интересно, как идут дела у остальных.

Он добрался до этой деревни незадолго до наступления темноты. Один из жителей рассказал ему, что человек, которого он искал, иногда посещает эту таверну. Митос решил остаться здесь на несколько дней. Было бы неплохо отдохнуть, переждать холод, да и эль, который здесь подавали, нравился ему гораздо больше, чем привычное острое кислое вино. Он снова глотнул эля и расслабился, вытянув ноги поближе к огню. Сегодня на улице было холодно, хотя обошлось без снега.

Митос уже почти задремал, когда почувствовал знакомое ощущение, сигнализирующее о приближении бессмертного, и поднял голову, сонное, непринуждённое состояние осталось в прошлом. Он осмотрел комнату, его глаза ярко блестели, предвкушая охоту, но потом губ коснулась улыбка — он узнал человека, который только что вошёл. Сегодня для Митоса не будет никакого энергетического выброса.

Сайлас застыл в нескольких шагах от двери, заметался взглядом по залу, заметив сидящего в углу Митоса, ухмыльнулся. Митос поднял свой кубок в знак приветствия, и обрадованный Сайлас направился к нему.

— Брат! — прогремел Сайлас в своей весёлой манере. — Сколько лет прошло? Семь? Восемь? Как идёт игра?

— Достаточно хорошо, — ответил Митос. — Как у тебя дела?

— Это был великий день, когда ты придумал эту игру, Митос, — заявил Сайлас, подтаскивая табурет и садясь за стол. — Я еще не встретил бессмертного, который мог бы сравниться со мной мастерством. Эти выбросы стоят всех усилий, затраченных на выслеживание бессмертных. Боги, эти молнии, Митос! — Сайлас покачал головой, наклонился ближе и ухмыльнулся, понизив голос и пытаясь придать ему спокойную уверенность. — Я никогда не наслаждался женщиной так сильно, как этими молниями.

Митос кивнул в знак согласия. Он тоже предвкушал наслаждение и мучительный, на грани оргазма, кайф от выброса. Это было на самом деле лучше, чем с любой женщиной.

Не успев ответить, Митос почувствовал едва заметный Зов другого бессмертного, сначала усилившийся, а потом исчезнувший: видимо, бессмертный, на которого Митос охотился, прошёл мимо таверны. По настороженности на лице брата Митос понял, что Сайлас тоже это почувствовал.

— Он мой, — заявил Сайлас, уставившись на Митоса. — Я выслеживал его несколько месяцев.

— Я тоже, — ответил Митос. — Давно, больше нескольких месяцев назад, в одной из деревень я слышал о человеке, которого растерзал кабан, а он умер и ожил.

— Я выслеживал его дольше, — возразил Сайлас. — Он умер ещё до нападения кабана, на берегу большого моря к западу отсюда. Я слышал легенду о человеке, в которого попала стрела, но он вернулся к жизни. Когда я начал выслеживать этого человека, то всё ещё чувствовал запах солёного воздуха.

Они сцепились взглядами: оба ненавидели проигрывать, оба не хотели отказываться от преимущества.

— Брат, брат! — Митос, улыбаясь, покачал головой. — Не стоит ссориться из-за этого. Это всего лишь игра. — Он порылся в своей сумке и вытащил пару игральных костей. — Два броска из трёх?

Сайлас секунду пристально смотрел на Митоса, затем рассмеялся.

— Хорошо, брат, — согласился он, — но не с твоими костями.

Митос рассмеялся в ответ, принимая условие, положил кости обратно в сумку, а Сайлас позаимствовал пару игральных костей у каких-то мужчин у двери. Через несколько мгновений Сайлас радостно вскрикнул и вскочил, готовый отправиться на охоту.

Митос откинулся назад и осушил свой кубок. «Лучше Сайлас, чем Кронос», — философски подумал он, размышляя, удастся ли ему каким-то образом допросить бессмертного и выяснить, знает ли тот о других подобных им, прежде чем Сайлас убьёт его.

Сайлас ухмыльнулся, схватил свой топор и направился к двери. Оглянувшись на Митоса, он приподнял бровь и спросил:

— Хочешь посмотреть, брат?

Почему бы и нет? Правила гласили, что бой должен проходить один на один, но не было никаких причин, по которым Митос не мог бы посмотреть. Он последовал за Сайласом к двери.

Сайлас настиг незадачливого бессмертного, когда тот пробирался между двумя хижинами в деревне. Зажав ему рот, Сайлас потащил его на близлежащее пастбище, где жители деревни пасли свой скот, и швырнул на землю.

— Это святая земля? — размахивая топором, Сайлас навис над растерянным человеком, распростёртым на пожухлой траве.

— Что? — заикаясь, пробормотал мужчина, откинув с глаз длинные каштановые волосы и уставившись на Сайласа. Чего бы он ни ожидал от нападения, но явно не такого вопроса.

— Это святая земля? — повторил Сайлас. — На этом пастбище приносят жертвы богам, танцуют перед богинями или что-нибудь в этом роде?

Мужчина медленно поднялся на ноги.

— Мы держим здесь коз и скот, — он с досадой отряхнул тяжёлый плащ, явно размышляя, не сошёл ли Сайлас с ума.

— Хорошо, — удовлетворённо кивнул Сайлас. — Потому что мы не можем никого убивать на святой земле. Правда, брат? — Он посмотрел на Митоса в поисках подтверждения.

Митос кивнул, прислонился к дереву и устроился поудобнее, чтобы было хорошо видно происходящее.

— Я пришёл за тобой, — Сайлас повернулся к другому бессмертному и поднял свой топор. — Я заберу твою голову.

— Но… почему? — Мужчина отступил на несколько футов, не сводя глаз с топора Сайласа. — Я ничего тебе не сделал, я даже не знаю тебя.

— Потому что так ведётся игра, дурак! Мне нужен приз, самый большой приз, который ты только можешь себе представить. Только один из нас может выиграть.

— Приз? — Мужчина явно думал, что Сайлас сошёл с ума, но он понимал, в какой опасности находится. — Какой приз? — Он вытащил свой меч.

Глаза Сайласа загорелись. Намечалась драка!

— Тот, кто победит, будет править всем, — ответил он.

— Всем? Чем всем? — уточнил мужчина.

— Всем, чем стоит управлять, — Сайлас взмахнул топором со смертельной точностью, но мужчина успел заблокировать его мечом. Сайлас отскочил в сторону и снова замахнулся.

Митос удивлённо поднял брови, услышав звонкий удар металла о металл: редко кто мог блокировать даже один из ударов Сайласа, не говоря уже о двух. И всё же там, в лунном свете, когда два бессмертных кружили друг вокруг друга и обменивались ударами, неизвестный бессмертный держался уверенно.

— Всё, довольно, — мужчина блокировал удар за ударом и даже сделал несколько хороших собственных выпадов. Оба бойца отпрянули, осторожно кружа друг возле друга, учащённое дыхание выбрасывало в холодный воздух облачка пара. — Мне всегда было интересно, почему мы здесь, проживаем жизнь за жизнью, — мужчина говорил тихо, почти про себя. — Я родился в Трое более ста лет назад. Я видел, как дети, которые могли бы стать моими внуками, доживали до старости. Я был воином на протяжении трёх жизней, всегда поднимаясь, чтобы сражаться снова. — Его голос стал громче. — И теперь я знаю, почему. — Он сделал быстрый выпад в ногу Сайласа и отскочил, когда топор просвистел рядом с его рукой. Его светлые глаза в лунном свете казались почти белыми, и он дико ухмыльнулся в лицо Сайласу. — Есть приз, за который стоит бороться!

— Тебе никогда не победить, — заявил Сайлас и парировал смертельный удар. Но когда он поднял топор, ночь расколол пронзительный свист. Этот звук так напугал Сайласа, что он не успел нанести удар и, более того, едва успел заблокировать меч, метнувшийся к его шее.

— Что это? — с недоумением спросил Сайлас, попятившись.

— Волки напали на загон для коз на соседнем пастбище, — пояснил мужчина. — С этим разберутся. Давай продолжим сражаться за этот приз.

И действительно, все они слышали крики, доносившиеся из деревни, и топот ног, когда жители высыпали на защиту своих коз.

— Прости, — чертыхнувшись, Сайлас отступил подальше и поднял топор. — Придётся закончить поединок в другой раз. Нельзя драться там, где есть свидетели. Это одно из правил.

— Никаких свидетелей? — Мужчина всё ещё стоял в оборонительной позе. — А что насчёт него? — Свободной рукой он указал на Митоса, прислонившегося к стволу дерева.

— Он? — Сайлас взглянул на Митоса. — Он бессмертный, как и мы. Он может наблюдать, но не может вмешиваться. Один на один, и никто из смертных не увидит, что произойдёт — таковы правила.

— Тогда, возможно, мы встретимся снова, — сказал мужчина и опустил свой меч. — Могу я узнать твоё имя? — спросил он с достоинством.

— Почему нет? Я Сайлас.

— А я — Тьянефер. До следующего раза, — он коротко кивнул и направился к загону для коз на соседнем пастбище.

— Что за невезуха! — буркнул Сайлас, подходя к Митосу. — Волки!

— Действительно, жаль, брат! — Митос хлопнул Сайласа по широкой спине, тщательно скрывая своё удовлетворение исходом поединка. — Но правила есть правила.

— Неважно, — фыркнул Сайлас. — Я прикончу его завтра.

— У тебя был шанс, — возразил Митос. — Завтра я сам брошу ему вызов.

— Что? — Сайлас остановился и свирепо уставился на Митоса. — Он мой! Я выиграл жребий!