Good Night

2. Рука слуги

“… for you yourself, sir, should be old as I am, if, like a crab, you could go backward” Hamlet, William Shakespeare

Был Слизнорт предателем или нет, но он понимал, что больше всего на свете мне нужно было оказаться подальше от Хогвартса. И тем вечером наше общее желание наконец исполнилось. Кроме меня во всем одетом трауром поместье был только домовой эльф, Кранц, уныло натиравший серебро.

Я бродил по галерее с портретами предков и надолго останавливался перед недавно добавленным сюда портретом отца. Каким-то образом из-за того, что картина могла говорить, смотреть на нее было только тяжелее: она была очень похожа на оригинал, но в чем-то неуловимо отличалась, как будто в знакомую мелодию вплелись фальшивые ноты.

Вечер у Малфоев был на самом деле собранием пожирателей смерти. Когда я вошел, они сидели за длинным столом, главенствовал за которым сам Темный Лорд, думать, впрочем, я мог только о том, что одно из мест пустовало. Там сидел отец, а теперь вдруг показалось, словно занять его предстояло мне.

Я остановился в дверях, не находя в себе сил шагнуть дальше. И снова мой разум цеплялся за какие-то отвлеченные вопросы. Пока отец был жив, он никогда не заговаривал о том, что и мне следует вступить в ряды пожирателей смерти, а после того, как вышел из тюрьмы, стал даже категорично высказываться против. Впрочем, какое это имело значение, если сейчас его здесь не было.

Фигура Темного Лорда внушила мне ужас. В его холодном взгляде не было ни тени сострадания, ни одной живой эмоции, одна только жестокость, и этот взгляд пронизывал насквозь, словно он мог точно читать стремления в душах других.

Потом я заметил Снейпа, сидевшего за столом все с тем же безразличным выражением на лице, и меня вновь захлестнула ярость, так что все другое перестало иметь значение.

— Что ж, вот и молодой Нотт, — едва расслышал я ледяной голос Темного Лорда — Место оставлено для вас, — небрежным движением он показал на свободное кресло. — После такой скоропостижной кончины вашего отца, думаю, именно вы захотите продолжить его дело.

Я едва смотрел на него, видел только ненавистное лицо Снейпа, внутри клокотала безумная злость.

— Будьте уверены, я был бы рад занять его место, но не хотел бы сидеть за одним столом с его убийцей. Северус Снейп должен понести наказание.

Сидевшие за столом зашептались, и я увидел обращенные ко мне взгляды — в то мгновение почти такие же, как у учеников в Хогвартсе. Меня пронзил запоздалый страх.

Я взглянул на Темного Лорда и почти почувствовал исходящий от него холод, какой ощущается при приближении дементора.

— Допустим, что вы не ошиблись, — его тон был вкрадчивым. — Значит, вы готовы так просто отступить от своих убеждений?

Он поднялся теперь на ноги и смотрел мне прямо в глаза. Я чувствовал, что меня колотит дрожь, из последних сил старался унять ее.

— Лишь из-за того, что один из разделяющих их — ваш личный враг? Много ли тогда стоят ваши убеждения?

Темный Лорд поднял волшебную палочку, страх сковал меня, и я даже не смог бы, наверное, пошевелить пальцем, чтобы защититься.

— Нет, Нотт, — мне казалось, что голос раздается уже прямо у меня в голове. — Убеждения, которые так легко изменить, не стоят ничего. Это удел грязнокровок и предателей.

Вспыхнуло заклятие, а потом все вокруг растворилось в мучительной боли. Раскаленные добела иглы вонзились в каждый дюйм кожи, я услышал свой собственный крик.

— Убеждения должны быть выжжены у вас в сердце, — в голове звучали громовые раскаты.

Мне казалось, что я умру или сойду с ума, что мучение это никогда не закончится, но потом из удушливого тумана вновь всплыл стол и сидевшие за ним люди.

— Теперь вставайте, Нотт, и вытяните левую руку, — произнес Темный Лорд.

Мне уже казалось, что все это происходит не со мной, а с кем-то другим. Как во сне я поднялся, почувствовал жжение на левом предплечье. На коже расцвел узор Черной Метки.

Темный Лорд опустил свою волшебную палочку, вновь посмотрел мне в глаза, и в голове отчетливо прозвучал его голос:

— Знай, Нотт, если будешь верен мне, я лично убью Снейпа. В свое время.

Когда я сел за стол, меня все еще знобило, то ли от страха, то ли от заклятия. Темный Лорд тоже вернулся на свое место, он и другие пожиратели смерти принялись что-то обсуждать.

— Да, с Придирой разберутся, — с достоинством говорил Яксли. — Можете не беспокоиться.

Я вновь взглянул на Снейпа, все такого же безразличного, как будто ничто в этом мире не могло поколебать его, и меня обрадовало, что, как бы он ни был спокоен сейчас, он не знал, какая судьба ожидает его, что, когда придет время, Темный Лорд убьет его так же легко и просто, как он сам убил моего отца.

Снейп, наверное, заметил мой взгляд, так как, когда все начали расходиться, он отозвал меня в сторону.

— Я не убивал вашего отца, Нотт, — заметил он. — Не знаю, что вы вбили себе в голову, но, ради вашего же блага, возьмите себя в руки.

В моей груди вновь разгорелась ярость. У меня даже не нашлось сперва слов.

— Вы поняли, о чем я говорю? — требовательно спросил он. — Поняли, Нотт?

— Вы врете сейчас, — отрезал я. — Потому что смертельно боитесь лишиться последних крох влияния, которое получили, вылизывая тарелки Темного Лорда.

И тогда я впервые увидел, как лицо Снейпа искажается от злобы. Когда он заговорил, его голос был напитан презрением.

— Я врал, Нотт, только затем, чтобы сохранить ваш маленький мирок от полного коллапса.

— Разумеется, — я осклабился. — Вы думали только о моих интересах. Как благородно.

— Впрочем, вам, кажется, не терпится присоединиться к отцу в семейном склепе, — протянул Снейп. — Вы на верном пути, могу вас поздравить.

— Убьете меня тоже? — огрызнулся я. — Я не боюсь ваших угроз.

Снейп насмешливо посмотрел на меня.

— Вы, мистер Нотт, были бы гораздо опаснее, если бы боялись.

Сказав это, он пошел прочь, как будто бы утратив ко мне всякий интерес. Мгновение я смотрел ему вслед, чувствуя достаточно злости, чтобы разорвать его на куски, а в груди тем временем зрело обещание стать равным ему во владении волшебной палочкой и, если Темный Лорд не убьет его раньше, лично разделаться с ним.

Опомнился я, только когда ко мне подошла Нарцисса Малфой и спросила, не хотел бы я остановиться на время в одной из гостевых комнат.

— Вы, Теодор, достаточно пережили, — говорила она. — Прошу вас, останьтесь.

— Спасибо, — пробормотал я, все еще думая, как убью наконец Снейпа. — С радостью.

Быт поместья Малфоев не располагал к дружескому общению. Все собирались за обедом, большую часть времени проводя в уединении.

Обитатели поместья состояли из Люциуса Малфоя, бродившего по комнатам мрачной тенью, его жены Нарциссы, вечно взволнованной женщины, только недавно, кажется, сильно похудевшей от потрясений, его сына и моего однокашника Драко, всегда бледного и безразличного ко всему, как будто сосредоточенного на одной какой-то мысли, и Беллатрисы Лестрейндж, иногда дико смеявшейся при свете дня и вскрикивающей по ночам от ужаса.

Я обычно изучал что-нибудь в библиотеке или прогуливался по саду, в котором даже зимой по дорожкам бродили белые павлины. Иногда мне поручали лечить немногих заходивших в поместье пожирателей смерти. Их рассказы о рейдах были некоторое время единственным напоминанием о том, что происходило в большом мире, и, когда они говорили о сражениях, это казалось мне по крайней мере честным: мне представлялось, что им не приходилось проклинать тех, кто не мог защититься.

А потом сказанные еще на том, моем первом, собрании слова про Придиру обрели вдруг совсем новый смысл.

Это должен был быть первый день рождественских каникул. Мне вспоминался больше всего прошлый год и разукрашенные высокие ели в Большом зале, и почему-то я представлял себе, что в Хогвартсе все точно так же и было сейчас — блуждающие огоньки свечей и пряный запах имбирного печенья, — и я был очень рад, что находился сейчас не в школе, так что эта фантазия была в полной безопасности.

В тот день я услышал шум и спустился в гостиную. Сперва я не понял даже, что происходит, увидел только, что Темный Лорд почему-то вернулся раньше положенного срока, что почему-то с ним пришли также Макнейр, Эйвери и Снейп, что все остальные тоже собрались здесь. Потом я заметил скрючившуюся на полу фигурку девушки со светлыми волосами. И узнал Лавгуд.

— Ее отец издавал Придиру, — пояснил Темный Лорд. — Листок в поддержку грязнокровок.

Он взмахнул палочкой, и она всхлипнула от боли. К горлу подкатила тошнота, от ужаса сам голос изменил мне. “Она ничего не сделала”, — стучало в моей голове, но с губ не слетало ни звука, хотя ничего мне не хотелось больше, чем прокричать эти слова.

— Что же, Нотт, вот тебе случай проявить себя, — голос Темного Лорда был, как всегда, холоден, как лед.

Я оставался на месте, может быть, не мог даже двинуться от страха. Его безжалостные глаза впились в меня.

— Ну же.

Мне на мгновение показалось, что я снова в Хогвартсе, что я опять стою на возвышении, где раньше был преподавательский стол, а волшебная палочка пляшет в моей дрожащей руке. Сознание заволокло каким-то туманом, так что не оставалось уже ни одной мысли, когда из моего пересохшего от ужаса горла вырвались слова:

— Мой Лорд… Она ничего не сделала…

— Это, Нотт, вам так кажется, — заметил Темный Лорд. — Если бы вы сейчас были на ее месте, она бы прокляла вас, не сомневайтесь.

Лавгуд открыла вдруг глаза и посмотрела на меня. Глаза у нее были огромные, странные, вечно подернутые какой-то дымкой.

Заметив это, Темный Лорд взмахнул палочкой, и она снова забилась от боли. И мне почему-то подумалось, что он мог просто убить ее по своей прихоти, раз за разом применяя заклятие, даже если она и не была ни в чем виновата. Пока сосуды не лопнули бы и кровь не хлынула бы в мозг.

— Прошу вас, мой Лорд, — хрипло сказал я, уже не помня себя. — Ни к чему пытать ее. Она ничего не сделала.

— Вы, Нотт, должны уяснить себе одну вещь, — Темный Лорд пронзил меня взглядом. — Невиновных здесь нет.

А потом он поднял свою волшебную палочку, и меня затопила боль. В каком-то мгновенном прозрении, какое, наверное, бывает у пророков, я понял, что теперь он, может быть, будет пытать меня, пока я не умру, и это осознание притупило страдания — хотя и на какой-то волос — ведь в тот момент это показалось мне почти избавлением.

Не знаю, сколько времени прошло, но для меня это была вечность. И я был все еще жив, несмотря на то, что боль, кажется, отпечаталась у меня в мозге, и я все еще чувствовал ее, даже после того, как Темный Лорд опустил палочку. Мне казалось, что он оставил меня в живых только затем, чтобы со временем сломать, чтобы в один из дней, когда он скажет мне пытать невиновного, я выполнил бы приказ. И когда кто-то переносил меня наверх, прежде чем провалиться в небытие, я подумал, что у него, конечно, получится.

Из-за болезни я не вставал с постели несколько дней. Драко Малфой, скривившись, ответил мне, что Лавгуд все-таки выжила. Он сказал также, что именно Снейп удержал Темного Лорда от того, чтобы замучить ее до смерти.