Эсминцы и коса смерти. Том 2

Немецкие катерники думали, что смогут легко приблизиться к конвою, чтобы пустить на дно медлительные сухогрузы, охраняемые такими же медленными старыми военными кораблями. Но Малевский действовал решительно и объявил встречную атаку. Эсминцы, прикрывающие конвой по правому борту, подняли пары, поставили дымовую завесу, и, выполнив поворот «все вдруг», пошли навстречу неприятелю, быстро набирая ход и открыв шквальный огонь.

«Яков Свердлов», «Калинин», «Энгельс» и «Карл Маркс» шли на маленькие деревянные суденышки, подобно четырем медведям, вышедшим на бой против десяти не самых больших собак. Катерники поначалу не придали должного значения повороту эсминцев. Ведь, судя по силуэтам, это были, всего лишь, старые «новики», не имеющие скорострельных орудий. И немцы сильно удивились, когда с эсминцев заговорили автоматические пушки и крупнокалиберные пулеметы. Мало того, эсминцы набрали ход и умело маневрировали, не желая подставляться под вражеские торпеды. И они уверенно шли в атаку, быстро сокращая расстояние и намереваясь не просто отпугнуть торпедные катера противника, а догнать и уничтожить их.

На расстоянии шестидесяти кабельтовых «шнельботы» начали перестраиваться в две расходящиеся кильватерные колонны, намереваясь обойти эсминцы и прорваться к конвою с двух сторон, попутно пустив торпеды по эсминцам с близкого расстояния, проходя мимо них. «Шнельботы» надвигались на эсминцы с самоотверженностью самоубийц. Такое сближение требовало железных нервов. Только им этот маневр не удался. Эсминцы тоже перестроились в кильватер и начали стрелять по катерам с обоих бортов. Приблизившись к эсминцам и попав в зону уверенного поражения корабельной артиллерии, три передних катера, один слева по борту, а два — справа от кильватерной колонны эсминцев, получив прямые попадания снарядов, взлетели на воздух вместе со своими торпедами, рассыпавшись в щепки. А остальные, не выдержав вида гибели собратьев, пустили торпеды не по сухогрузам, а по эсминцам и начали разворачиваться. Но эсминцы тоже не стояли на месте, они производили противоторпедное маневрирование, уходя с траектории движения торпед. И удача была на их стороне. Ни одна торпеда не попала в цель. А видя, что противник разворачивается, намереваясь спасаться бегством, Малевский приказал: «самый полный вперед!»

И эсминцы пустились в погоню за оставшимися «шнельботами». Вскоре один из них стал отставать от собратьев, теряя ход. Похоже, его серьезно подбили. Неспособный более ни удирать, ни развернуться для атаки запасными торпедами, которые «шнельботы» могли пускать только по курсу, он бессильно лег в дрейф, огрызаясь из пушки и двух пулеметов. В кого-то немцы попали. Троих краснофлотцев на «Якове Свердлове» ранило, а одного убило. Но залп главного калибра отправил немецкий кораблик на дно. Точные попадания с небольшого расстояния разворотили его деревянный корпус и дело завершили пулеметы.

Александр Лебедев и Павел Березин стояли за гашеткой ДШК попеременно. Они стреляли по катерам так остервенело, что ствол пулемета раскалился и требовал отдыха, а то и замены. Но оба были довольны, что удалось наподдать немцам. Хотя, Лебедев поймал себя на мысли, что впервые за обе свои жизни, вот так, лично, стреляет не по мишеням, а по живым людям. Ему даже показалось, что именно его очередь разорвала немецкого моряка пополам. Правда, тот сам перед этим целился из пулемета в Александра. В прошлый раз Саша был всего лишь лейтенантом на эсминце, когда подорвался на минах во время перехода из Таллина. После чего, Александр, которого спасли из воды тяжело раненым, долго валялся по госпиталям, а, вернувшись в строй, служил, опять же, на кораблях. И самолично ни в кого никогда не стрелял. Теперь же, пришлось. И это было его личное боевое крещение.