Сеятели ветра

Ханэ содрогнулся от внезапного холода и, повертев в руках сразу опротивевшую грушу, сдавил в ладони. Груша хрустнула, и тихий хруст напомнил звук ломающихся костей. Он вздрогнул от этого звука, но не остановился. Ханэ сжимал фрукт до тех пор, пока тот не превратился в светло-жёлтое месиво, покрытое прозрачным, как слеза, соком.

Остатки груши полетели вниз. Спустя несколько секунд оттуда раздался возмущённый крик. Ханэ перегнулся через перила и приметил вранолюда, который остервенело ерошил волосы, выпутывая из них кусочки фрукта.

— Какая зараза додумалась бросаться едой?!

— Извини, но это был я, — без капли раскаяния усмехнулся Ханэ. — Ты был слишком соблазнительной мишенью.

Вранолюд задрал голову. Встретившись взглядом с Ханэ, он воинственно фыркнул. На плечах его кимоно золотились вытканные знаки отличия — хризантемы в обрамлении изогнутых перьев. Похоже, вранолюд служил Казу либо кому-то ещё из его ветви и обладал высоким рангом. Он сверлил Ханэ взглядом, то ли жаждя драки, то ли выискивая такие же знаки отличия.

— Я из второй ветви Ёмори, — прервал тишину Ханэ.

— Ханэ мой брат, — встрял Шиёки, выглянув из-за плеча.

Этих слов оказалось достаточно. Незнакомый вранолюд тут же убавил пыл и, пробормотав под нос забористое ругательство, ловко забрался к ним по лестнице. На Ханэ глянул молодой ворон, чьё лицо сейчас напоминало демоническую маску из театра Кабуки.

— Да, я слышал о тебе от моего хозяина, — медленно произнёс незнакомец и криво улыбнулся. — Ты ворон, проигравший свою удачу безымянному богу. Правда, мне неведомо, на что вы играли.

Лицо-маска вмиг оживилось, в глубоко посаженных глазах незнакомца вспыхнуло белое пламя. Ханэ на миг замер. Он понял, кто это. Мгновенно вскочив на ноги, Ханэ развернул акурэ.

Искоса глянув на него, посланец лишь усмехнулся и тихо спросил:

— Скажи, Ханэ из Ёмори, не желаешь ли ты отыграть её обратно?