Сеятели ветра

— Ну, что я могу сказать? Не надо было обещать того, чего не в силах сделать, — в тоне Нири слышалось плохо скрытое злорадство. — Ты же не его советник, чтобы он прислушивался к твоим словам.

— Я его сын!

— Я не отрицаю, но согласись, сложно прислушиваться к кому-то настолько младше тебя. Ладно, не кипятись, я сейчас всё исправлю.

Переглянувшись с Рикой, Таруо заметил в её глазах тот же немой вопрос: “Каким это образом?”

Подмигнув им, Нири сорвался с места. Таруо успел только моргнуть, когда его молочный брат пересёк двор, завернул за угол, и оттуда раздался испуганно-радостный визг:

— Отпусти! Я упаду!

Нири громко рассмеялся. Когда он снова показался им на глаза, Аруха сидела на его плече и цеплялась за шею волколюда обеими руками, хотя он в жизни не позволил бы себе её уронить.

— Значит, он перед тобой провинился? — Нири ткнул пальцем в будущего вожака, и сестра согласно закивала.

Аюми вскочила со своего места с явным намерением отвесить Нири оплеуху за излишнюю дерзость, но Таруо остановил её жестом. Беззвучно выругавшись, волчица прислонилась спиной к телеге, скрестив на груди руки, и одарила Нири испепеляющим взглядом.

Рика выглядела озадаченной и немного испуганной. Таруо даже бровью не повёл. Подумаешь, ляпнул, это не повод вешать на друга всех собак. Даже дерзя, Нири осознавал своё положение и не переступал ту черту, за которой его слова могли звучать как вызов.

— Ткни его в глаз! — мстительно заявила Аруха.

— Эй, не слишком ли жестоко? Ты же не хочешь, чтобы твой брат без глаза остался?

Аруха ненадолго задумалась, и повисшая пауза Таруо ох как не понравилась. Когда девчонка улыбнулась, он понял, что сейчас услышит какую-то гадость.

— Тогда пусть заплатит. Сто нанбара мне хватит.

— Вот ты мелкая гадючка! — восхитился демонов подстрекатель, который обещал “всё исправить”. — Ну, что я могу сказать… Иногда примирение стоит дорого.

— Обойдёшься, — отрезал Таруо.

Аруха возмущённо пискнула, но он не дал ей возразить.

— Я признаю, что провинился, но это не повод вымогать из меня деньги. Можешь хоть до конца поездки обижаться, если тебе угодно.

— И буду! — выкрикнула Аруха. — И… и кирин у тебя какой-то дохленький!

— Конечно, он дохленький, — хохотнул Нири. — Живенького мы бы не рискнули сюда приводить. Знаешь, как он дрался?

Аруха заинтересовалась. С Нири младшая не ругалась, потому сразу же пристала к нему с расспросами. Поглядев немного на них, Таруо направился в домик для купания, который находился за главным домом, и Рика неожиданно последовала за ним.

— Не расстраивайся из-за неё, — тихо попросила сестра, когда они немного отошли от Нири с Арухой.

Хмыкнув, Таруо сбавил шаг и повернулся к сестре.

— А разве похоже, что я расстроен? Всё равно Аруха не будет сердиться вечно, а вот Ёмори… Меня беспокоит, что мы связались с ними. Как бы наши планы не вышли нам же боком.

— Разве не ты криком кричал, что мы сильнее?

— Так ты слышала? — при мысли о том, что Рика стала невольном свидетелем его ссоры с отцом, Таруо стало неловко. — Да, мы превосходим их в грубой силе, но у них больше опыта в интригах. Я не верю, что они работают только с нами. А мы не имеем понятия, сколько кланов ещё втайне сотрудничают с Ёмори.

Рика плотнее закуталась в накидку, словно ей вдруг стало зябко, и Таруо почувствовал себя виноватым. В конце концов, он только вернулся с охоты и первым делом завёл разговор о Ёмори вместо того, чтобы поговорить о чём-то приятном.

Его размышления прервал тихий голос сестры:

— Что ж, нам остаётся только держать ухо востро, верно?

— Верно. Спасибо, что выслушала.

Рика кивнула, и тёмные глаза сверкнули сталью. Хоть Рика была младше, она прекрасно владела не только волчьим акурэ. Он не раз видел, как сестра бросала кинжалы и дротики, как метко стреляла из лука. Этот цветок давно уже перестал быть хрупким, но Таруо не отпускало тягучее беспокойство.

Про себя решив, что в землях Ёмори не будет спускать с сестёр глаз, Таруо продолжил свой путь. Рика немного отстала, и вскоре он услышал, как она звонко смеётся над очередным шуточным поединком Нири и Арухи.

Когда Таруо ступил на порог деревянного домика, со двора послышался радостный крик Арухи: похоже, Нири снова ей поддался. * * *

Узкая дорожка из каменных блинов оказалась единственным местом, по которому можно было пройти, не запачкавшись. Ханэ мысленно отсчитывал повороты, пока вокруг стоял такой тарарам, что любой непосвящённый принял бы его за начавшуюся междоусобицу. Шиёки косился на грызню с возрастающим интересом. Из темноты на юного вранолюда с любопытством глазели разноцветные огоньки. В пёсьем квартале неплохо прижились их вечные спутники, среди которых были как крысолюды, так и кошки. Крысолюды — мелкие сошки, они не посмели бы в открытую лезть к Шиёки, но для кошек он мог стать лёгкой добычей.

Когда за спиной Шиёки мелькнула пятнистая тень, Ханэ не выдержал. Акурэ развернулся полностью, и над юным наследником навис ворон о трёх ногах, с диким синим огнём в глазах и бранью на кончике острого языка.

Ханэ резко дёрнул головой, словно разрывал клювом добычу, и рявкнул на нахалку с высоты своего роста. Кошка недовольно зашипела, выгнулась дугой. Её глаза сверкнули злыми зелёными искрами, но не успел Ханэ опомниться, как они погасли. Кошка перепрыгнула через чужую лавку и растворилась во мраке, махнув на прощание хвостами.

— А почему ты сразу так не сделал? — громко спросил Шиёки, с трудом перекрикивая царивший вокруг гам.

Ответ прилетел к нему с другой стороны.

— Эй! Он нарушил правила!

— Драки захотел?!

Заливистый лай невыносимо хлестал по ушам. Ворон низко наклонил голову, чувствуя, как с каждым новым криком растёт желание ответить тем же, как оно пульсирует внутри, растекаясь по венам жарким дурманом. Но Ханэ знал, что как только он позволит себе распоясаться, побоища точно не избежать. И дёрнула же нелёгкая так озлиться на какую-то кошку, будь она неладна…

Ханэ заставил себя свернуть акурэ до такого состояния, чтобы не нагнетать панику среди инугами, но в то же время не остаться совсем без защиты. Огромный ворон испарился, явив псам человека с чёрными крыльями, чешуйчатыми руками и клювом толщиной с руку.

Шиёки схватился за короткие ножны на поясе, обводя противников настороженным взглядом. Псы стояли сплошным скалящимся кругом, одна половина которого тоже приняла полную звериную форму, а другая ещё колебалась. Страх, ярость и азарт мешались в густом воздухе, кружа головы даже самым молодым: за спинами взрослых Ханэ приметил нескольких щенков.

— Хватит брехать, — повысил голос он. — Мы шли своей дорогой, идите и вы своей. И впредь держите своих кошек на коротком поводке.

Ханэ уверенно пошёл к границе живого круга, где стояли полулюди-полузвери. Они стояли плечом к плечу, не желая расступаться, но Ханэ тоже не собирался отступать. Оглядев каждого из них, вранолюд нашёл самого слабого, молодого пса, чьё лицо обезобразил давний ожог, и посмотрел ему в глаза.

Пёс замер, как зачарованный, только верхняя губа судорожно дёргалась от попыток оскалиться ещё шире, чтобы точно вселить страх в сердце соперника. Ханэ хранил каменное выражение лица, скрестив вдобавок руки. Ему не нужно было казаться больше, чтобы подавить чужую волю.

— Пошёл вон, — медленно процедил вранолюд.

Пёс задрожал. Он ещё противился, но природа брала своё. Когда юноша покосился в сторону, Ханэ понял, что победил.

— Раскомандовался, глянь! — обиженно тявкнул его товарищ. — У себя распоряжайся!

Ханэ плавно развернулся к нему, и нахал подавился воздухом.

— Я пришёл забрать товар, а не убивать, но ты прямо-таки вынуждаешь меня это исправить. Слышал об Одноухом, который пропал на днях?

Пёсолюд с деланно небрежным видом почесал горло. От Ханэ не ускользнуло то, как сильно забилась жилка на его шее.

— Я могу подсказать, где его искать, — зловеще улыбнулся вранолюд. — Ведь я был последним, кто видел его живым.

— Врёшь! — взвизгнул пёсолюд.

— Разве я похож на пустого брехуна? Хм-м, что же, — под его гипнотическим взглядом псы ёжились и переступали с лапы на лапу, — кто-то ещё здесь хочет опровергнуть мои слова?

На молодняке тут же скрестились осуждающие взгляды старших инугами. Кто-то толкнул их, вынуждая подвинуться. В боевом круге образовалась приличная брешь.

Ханэ неторопливо повернул к пути на свободу. Шиёки держался рядом, хватаясь за ножны, хотя никто из пёсолюдов не посмел бы теперь на него напасть. Впрочем, это совсем не мешало им рычать и делать вид, будто вот-вот прыгнут на проходящего мимо птенца.

Кто-то из молодняка в шутку схватил Шиёки за рукав. Вскрикнув, младший вранолюд выдернул рукав из слюнявой пасти и в отместку скрутил ему ухо.

Вокруг засмеялись, и общая тревога наконец пошла на убыль.

— Не сердись, ворон, он играет! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Шиёки, хватит откручивать бедолаге ухо, — вполголоса заметил Ханэ.

Брат отпустил пса с явной неохотой, и тот тут же затряс лобастой башкой. Судя по ране на горле, пёс когда-то был вполне себе обычным животным, но однажды его хозяину пришла в голову мысль сделать для защиты духа-инугами. С того момента пёс был обречён, как и его хозяин. Вместо послушного духа получился одержимый голодом и яростью демон, которого смогли поймать и приручить лишь те, кто был с ним одной крови.

Шиёки фыркнул, хлопнул пса по лбу, и квартал огласил новый взрыв хохота. Осознав, что опасности больше нет, инугами быстро потеряли боевой запал и теперь вовсю развлекались. Кто-то даже предложил Ханэ купить отборного мяса. Вежливо пообещав, что подумает, он свернул к переходу, который внешне походил на харью, но был всего лишь искусной подделкой. За мостом находился дом с четырьмя пагодами, чьи концы украшали загнутые вверх когти.

В доме горел свет, не в пример ярче, чем те гнилушки на общем рынке. Ханэ сел на веранду, чтобы снять обувь. Рядом примостился Шиёки.

— Там кто-то есть, — шёпотом сообщил он, прислушиваясь.

— Ещё бы не было, — усмехнулся Ханэ. — Дом-то известный.

— Нет, там кто-то из… Дядя Обура и!..

Не дав договорить, Ханэ зажал ему рот ладонью. Шиёки протестующе замычал.

— Молчи, — прошипел Ханэ, свободной рукой подхватывая обувь. — Далеко они?

Теперь и он услышал знакомые голоса, которые звучали всё громче. Взгляд Ханэ заметался по сторонам. Лететь поздно, увидят. Спрятаться за стену? Тоже рискованно.

Ханэ бесшумной тенью скатился под крыльцо, куда мгновением позже утянул и Шиёки.

Доски веранды заскрипели под ногами гостей и хозяина дома. Ханэ затаил дыхание. Увы, все трое не произнесли ни звука, и всё, что он услышал — это удаляющиеся шаги соклановцев.

Хозяин не торопился уходить с крыльца. Он топтался на одном месте, вздыхал и чем-то позвякивал, пока Ханэ отсчитывал минуту за минутой. Старший вранолюд ещё долго мог лежать совершенно без движения, но рядом был ещё Шиёки, который к подобному не привык.

Когда хозяин наконец повернул обратно, Шиёки завозился под боком и тихо зашипел, что отлежал ногу. Пёсолюд остановился. Ханэ услышал, как он потянул из ножен меч.